Сила земли

Кучики тем временем снова оказался на ногах. Он обернулся к Шихоинь все с той же недоброй усмешкой, которая уже сама по себе давала достаточно оснований считать, что он окончательно рехнулся. Но тут вдруг почва под его ногами дрогнула, встрепенулась и неожиданно словно вывернулась наизнанку, заключая капитана внутрь каменного мешка. Неподалеку стоял Хаями. Его занпакто, превратившийся в подобие ятагана, был воткнут между плит мостовой, глаза лезли на лоб, на лице явственно читался немой вопрос: «Какого черта здесь происходит?!»

– Умница! – Крикнула ему Йоруичи, устремляясь к каменной клетке. – Держи его так!

Не тут-то было. Хаями активировал всего лишь шикай, вложенной в атаку энергии просто не хватило, чтобы сдержать разошедшегося капитана. Бьякуя рванулся, ударил реяцу, и окруживший его кокон взорвался, расшвыряв во все стороны булыжники. Йоруичи постаралась проскочить прежде, чем Бьякуя успеет оглядеться, заметить ее и прицелиться. Она действительно почти смогла нанести удар, но Бьякуя каким-то образом отпрянул и успел перехватить ее запястье, когда ее кулак уже находился в миллиметрах от его челюсти.

Но тут в дело снова вступил Ренджи. Он направил занпакто, и огромные челюсти Забимару схватили Кучики. Но Абарай чересчур осторожничал, боясь что-нибудь капитану откусить, и атака не возымела должного действия. Кучики выпустил руку Йоруичи, извернулся в пасти, уперся коленом в одну челюсть, а спиной в другую, а тем временем лепестки Сенбонзакуры обрушились и на занпакто, и на его владельца. Ренджи понял, что не удержит натиска, и разделил звенья меча, позволив ему развалиться по округе.

Бьякуя пошатнулся, пытаясь обрести равновесие. Его клинки, разлетевшиеся во все стороны вместе с обломками Забимару, разворачивались и возвращались назад. Но тут у самых его ног возникло движение. Где уж там она затаилась, и как ее не смело только что разыгравшимся противостоянием двух занпакто, Бьякуя не знал, но Шихоинь, развернувшись, как пружина, врезала, наконец, ему в челюсть.

Кучики швырнуло прямо в объятия Хаями. Тот поймал его за плечи, а потом, особенно не церемонясь, вывернул руку за спину и шмякнул носом в пыль. Кучики никак этому не воспротивился. Приглядевшись, Хаями убедился, что от удара Бьякуя потерял сознание.

– Удержишь? – Шихоинь внезапно образовалась рядом с ним.

– Отключился, – коротко пояснил Хаями, не ослабляя хватки.

Остальные тоже приблизились, пряча оружие.

– Что тут происходит? – Спросил Кьораку у всех сразу.

– Понятия не имею, – покачала головой Йоруичи. – Ренджи?

– Не знаю я ничего! – Решительно отперся тот. – Мы же с вами вместе от них уходили.

– Ну да, – согласился Хаями. – И оставили его дома в полном здравии. Что могло случиться за три часа?

– Разберемся, – решительно заявила Шихоинь. – Но сперва нам нужно как-то его изолировать. Иначе он сейчас очнется, и все начнется сначала.

– Проще всего запечатать его реяцу, – предложил Кьораку. – Йоруичи, сможешь быстро добыть ошейник?

– Один момент, – отозвалась та и исчезла.

– Ошейник? – Нахмурился Хаями.

– Ну да, – Шунсуй пожал плечами с несколько виноватым видом. – Ты, наверное, не знаешь. Есть такая специальная штуковина, которую мы иногда используем для опасных заключенных. Сильная вещь. Запечатывает реяцу быстро и надежно. Если на застежку наложено даже слабенькое бакудо, снять его самостоятельно уже невозможно. Это не очень приятно, зато с ошейником мы сможем запереть его даже в камере собственного отряда, и ему не выйти.

Пока командир объяснял это, вернулась Йоруичи. Ошейник был у нее в руках.

– Не очнулся? Отлично. Ну-ка, приподними его чуток. Вот так. Готово.

Только теперь Хаями решился выпустить руку Бьякуи. Пальцы Шихоинь еще задержались на шее арестанта: она накладывала заклинание. Но наконец и она выпрямилась.

– Готово. Схвачен. Я его тащу к себе, – повернулась она к командиру.

– Давайте лучше к нам, – быстро сказал Абарай. – Ближе ведь. Я сам за ним присмотрю.

Он мигом сообразил, что сможет быть в курсе новостей, только напросившись в охранники. Если сейчас капитана утащат в расположение второго отряда, лейтенанта запросто могут оттереть, мол, не твоего ума это дело. А понимать, что происходит, очень хотелось.

– Тогда сам тащи, – легко согласилась Шихоинь.

– Нам понадобится помощь Уноханы-сэмпай, – озабоченно вставил Кьораку. – Кажется, вы его здорово помяли.

***

Кучики шевельнулся, и Ренджи немедленно поднялся на ноги. Он сидел прямо на полу у одной стены, а капитан лежал на кушетке у противоположной, но офицеров разделяла решетка. Кучики приподнялся на локте, оглядел камеру, бросил короткий взгляд на Абарая, но, кажется, почти не заметил его. Ощупал себя. Помещая капитана в камеру, Шихоинь и Хаями сняли с него все регалии, так что он остался в одной стандартной форме, порядком изорванной клыками Забимару. Потом его ладонь нащупала ошейник, и Кучики осторожно опустился обратно на кушетку и замер.

Ренджи сочувственно покачал головой. Унохана сказала, что пострадал Кучики довольно сильно. То есть, в обычной ситуации ему бы это, как слону дробина, но теперь, когда его реяцу запечатана, он не сможет быстро справиться с такими травмами. Поэтому, инструктировала Унохана Шихоинь, когда уходила, постарайтесь больше его не бить, или, во всяком случае, не выкручивать еще раз ту же самую руку. Хотя капитан медиков и оказала необходимую помощь, но Кучики, очевидно, все еще было очень больно. Абарай приблизился к решетке и осторожно позвал:

– Тайчо?

Капитан не шевельнулся. Ренджи и в голову не могло прийти, что Бьякуя переживает в этот момент острый приступ паники. Что тут происходит? Как могло получиться, что он находится в камере, избитый и оборванный, с запечатанной реяцу? Такого просто не может происходить! Вспомнить бы хоть что-нибудь. Ничего. Провал. Но это же какая-то бессмыслица!

Ренджи деликатно откашлялся и попробовал еще раз:

– Кучики-тайчо, вы там… как вообще?

И снова не дождался ответа. Абарай обреченно вздохнул. Он надеялся, что капитан, очнувшись, все же придет в себя, что закончится этот приступ безумия, непонятный, необъяснимый, совершенно безосновательный. Что Кучики сейчас встанет, растерянный, ошеломленный, примется спрашивать, что происходит… Но он молчал, и Ренджи решил, что он по-прежнему не в себе. Просто у него сейчас нет сил, чтобы броситься, и только поэтому он такой смирный.

Нужно было звать капитанов. После ареста Кучики все разошлись по домам, только Шихоинь и Хаями засели в его же кабинете, а Ренджи остался ждать здесь, у камеры. Он обещал, что немедленно вызовет всех, как только арестант придет в себя. Так что Абарай сказал, больше для порядка, чем ожидая какого-то ответа:

– Тайчо, я должен сейчас вызвать сюда Шихоинь и Кьораку…

– Что ж, – внезапно отозвался капитан охрипшим голосом, – вызывай, если должен.

Ренджи вздрогнул от неожиданности, на мгновение замялся, думая: может, еще что-нибудь спросить, пока он отвечает… Но решил, что не стоит. И так уже потерял кучу времени, а ведь обещал сразу. Так что он резво рванул к своему кабинету.

Бьякуя обреченно закрыл глаза. Командир и глава отдела тайных операций. Это уж точно не шутки. Но неужели это все происходит на самом деле?

В крошечное окошко камеры уже заглядывали первые лучи солнца. Йоруичи зевала в кулак. Всю ночь они с Хаями на пару пытались придумать хоть какое-то объяснение ночному происшествию, но в голову ничего не приходило. Кучики они видели одновременно, у него дома, оставили в совершенно нормальном состоянии, и ничего, решительно ничего не происходило этим вечером.

– Открой, – распорядилась Йоруичи, кивнув Абараю на дверь. Тот загремел ключами. Когда дверь была открыта, Шихоинь прошла в центр камеры, остановилась напротив кушетки, скрестив руки на груди. Хаями тоже вошел, но остановился у решетки, Ренджи и вовсе остался снаружи. Тогда и Кучики сел, прислонившись к стене. На Шихоинь он смотрел бесстрастно, вовсе без всякого выражения.