Прерванная юность

- НЗ!

Школьницы с наслаждением съели еду.

- Мой кусок хлеба был больше вашего! - заметила Оля.

- Тебе показалось, - насмешливо ответила Валя, лукаво взглянув на Настю.

К вечеру школьницы добрались до какого-то села. Там женщина вынесла три брюквины, по куску хлеба и отдала девочкам, но не предложила заночевать.

На ночь устроились в копне сена на лугу за деревней. Школьницы повыдергивали сено и залезли в образовавшуюся нишу.

На другой день им попадались почти полностью сожженные села. В уцелевших избах люди не смотрели из окон на девочек, не выходили к ним.

Снова ночевали за селом, в какой-то заброшенной сараюшке. Подруги собрали щавеля, заячьей капусты и старались утолить голод, но помогло мало. Очень хотелось есть. Оля была на грани очередного срыва, и девочки очень боялись за нее, говорили:

- Потерпи еще чуть, чуть, дойдем до города, а там придумаем что-нибудь. Ослабевшая девочка молчала и лишь кивала головой, соглашаясь. Ненамного лучше чувствовали себя Валя и Настя.

Утром отправились дальше. Часто по дороге проезжали немецкие машины и мотоциклы, но девочки успевали скрываться незамеченными в лесу.

В следующей деревни немцев не было, а старый мужчина, который выехал из ворот дома на телеге, предложил подвести их до города, до которого было семь километров.

По дороге он пытался расспросить, откуда и куда направляются девочки, но слышал неопределенные ответы. Так ничего от них не добившись, он замолчал и лишь временами покрикивал на лошадку.

На въезде в город стоял немецкий пост. Он останавливал все повозки и досматривал. Девочки испугались и хотели спрыгнуть с телеги, но возница, заметив это, сказал:

- Сидите! Если спросят, скажу, что внучки едут на базар, а не спросят, промолчу. Немцы бегло осмотрели повозку, не обратив внимания на детей, подняли шлагбаум. Через сотню метров девочки сошли с телеги и поблагодарили мужчину:

- Спасибо вам, дедушка! До свидания!

- И вам счастливого пути, внучки! - улыбнулся он.

Школьницы шагали по мощенной улицы, присматриваясь к домам, где бы можно увидеть людей во дворе. Но никого было не видать. Они решили свернут на другую улицу, но сразу наткнулись на патруль. Девочки первый раз видели полицейских, растерянно стояли напротив трех мужчин.

Молодые люди в черной форме и винтовками за плечом уставились на школьниц.

- Кто такие? - грубо спросил один из них, высокий и рыжий парень с бельмом на глазу, разглядывая их.

Валя, Настя и Оля промолчали, не зная, что сказать.

- Ну, языки присохли? - усмехнулся невысокий и коренастый полицай. - Или не знаете, что соврать.

- К тете идем, - сказала Валя. - Беженцы - мы.

- Одни? - не поверил рыжий мужчина.

- Потерялись в бомбежку, - ответила, не растерявшись, Настя. - Вот, уже пришли почти.

Рыжий парень отступил в сторону, давая дорогу, но вдруг спросил проходившую мимо Валю:

- Ты часом не жидовочка? Уж, больно чернявая?

- Мы - русские, в Новгороде жили, - ответила за нее Настя. - Сестры!

- Ну, смотрите, если наврали. А то возьму за ногу и об стенку размажу! - зло сказал полицай.

- Где тетя живет? - подозрительно крикнул в спину коренастый мужчина.

- В конце улицы будет ее дом! - ответила Валя, не оборачиваясь.

Полицейские ничего не сказали. Они достали сигареты и принялись прикуривать, наблюдая за школьницами.

Девочки уже прошли молча половину улице, и Оля сказала:

- Какие вы молодцы, девочки! Я со страха едва не шлепнулась, а вы... Но Валя прервала подругу и прошептала:

- Вот, гады, наблюдают, ждут, куда свернем. Все, заходим во двор того домика, а там будь, что будет.

Девочки открыли калитку и прошмыгнули во дворик деревянного дома. Полицейские пошли дальше, а школьницы дошли до раскрытого окна и остановились.

До них донесся замечательный и духмяный запах пирожков с капустой. Школьницы сглотнули слюну и потупились в землю. Им захотелось кушать так сильно, что закружилась голова. Оля побледнела и стала оседать к земле. Валя с Настей подхватили безвольное и почти невесомое тело девочки и посадили на землю, прислонив к завалине дома.

- Она умрет, если не покормим, - всхлипнула Настя.

- Я приду сейчас, ждите меня, - сказала Валя.

Девочка постучалась в дверь. Никто не ответил ей. Валя осторожно открыла дверь и вошла в комнату.

На столе она увидела большую тарелку пирожков. Девочка позвала хозяев, не отрывая взгляда от румяного богатства. Никто не отозвался. Валя взяла один теплый и мягкий

пирожок и вышла к подругам. Оля пришла в себя и сидела, склонив голову на тонкой шее к острому плечику Насти. Они завороженно уставились на пирожок. Валя поспешно разделила пополам добычу и отдала половинку Оле. Затем вторую половину разломила на две части, одну протянула Настя, а другую запихала себе в рот.

- Девочки, я очень плохая? - грустно спросила подруг Оля, когда жадно расправилась с едой.

- Почему? - Настя сначала посмотрела на нее, затем недоуменно на Валю.

- Потому что я сожрала одна столько, сколько вы вдвоем. Я не предложила вам чуток от своего кусочка. Я ненавижу себя за это! - девочка заплакала.

- Ты - хорошая, успокойся. Просто, ты сильно проголодалась, мы не осуждаем тебя нисколечко. Не плачь, пожалуйста! - Настя погладила по щеке Олю.

- Спасибо вам! Мы можем идти дальше, я не буду падать больше в обморок, стану сильная, как вы.

- Нет, обождем хозяев сначала, сидите, девочки, - сказала Валя. - Чтобы не подумали, что мы украли пирожок. Никого не было дома, я взяла один, боялась, что Оля умрет раньше, чем придут. Где же они?

- Здесь - я, девочки! - из сараюшки вышла миловидная женщина с небольшим ведерком молока. - Я доила козу, слышала разговор ваш. Вы заходите в дом, накормлю вас.

На щеках женщины были видны следы слез. Она ласково смотрела на школьниц:

- Вы очень хорошие подруги, я не сомневаюсь, что вы не воровки, так нужно было для ослабевшей сестрички.

Хозяйка усадила детей за стол и стала кормить выпечкой с молоком.

- Хватит на первый раз, а то заболит живот, - сказала она, когда они съели по пирожку.

- Да, много выпало на ваше детство. А, знаете, что, девочки, оставайтесь у меня, пока не закончится война и все не уляжется вокруг. Как-нибудь прокормимся вчетвером. Я живу здесь одна. Меня зовите тетя Маша или Мария Ивановна, как вам захочется.

Валя, Настя и Оля согласились. Мария Ивановна распределила каждой обязанности по дому. Девочки по очереди водили козу Зойку на пастбище - большой луг в черте города возле протекающей речки. Они помогали хозяйке дома на небольшом приусадебном участке: пололи и поливали грядки.

Вскоре девочки забыли о голоде. Мария Ивановна сходила с детьми на вещевой рынок и приодела их.

- Чтобы не бегали у меня, как на стадионе "Динамо", - пошутила женщина.

По вечерам все любили пить чай за большим столом. Хозяйка рассказывала о себе, расспрашивала девочек о их семьях.

- Так, вы из Ленинграда? - удивилась Мария Ивановна.

- Да, я и Настя родились в Ленинграде. Наши папы служили в одном полку. Их недавно перебросили на границу Белоруссии с Польшей. Перед самой войной они нас забрали к себе, - рассказала Валя. - А, Оля уже жила там.

- И, ты - тоже питерская? - повернулась к девочке женщина.

- Нет, я родилась в Калининской области. Мой папа, лейтенант Шумов, служил в городе Ржев. Его командировали в Белоруссию, я с мамой переехала к нему, познакомилась с девочками в школе, - Оля посмотрела на Валю с Настей. - Они, тетя Маша, настоящие подруги.

- Да, уж вижу, вместе держитесь, молодцы, в одиночку трудно сейчас.

Незаметно пробежала суровая зима, и наступила ранняя весна 1942 года. Девочки помогали сажать картофель Марии Ивановне, когда на их оживленный разговор заглянула на огород соседка Тося.

- Весело трудитесь, как я погляжу, молодцы, быть, значит, хорошему урожаю картошки!