Ступеньки в небо

- Неужели до сих пор не знаешь?

Этот, казалось бы без насмешки, вполне серьезный вопрос заставил меня - в который раз! - бессильно задохнуться от ярости.

Африканец оторвал половинки наших билетов и бросил в синюю коробочку, приделанную к вертушке. Оставшуюся часть билетов он вернул не Алексу, но почему-то мне.

- И куда это я тебя везу? - гордо поинтересовался Алекс.

- Сау-Сэлито.

Я отвечала неохотно. Мало того, что второй день я безотлучно находилась при нем, мало того, что я терпела его пренебрежительное хамство, так он еще не просто в туристский городок взял билеты - он попал в самую мою больную точку. Наугад ткнул и выбрал Сау-Сэлито, где романтика, как ни дави её, со всех сторон выпирает наружу.

Рассматриваешь загогулины искривленных узких улиц, убегающих вверх по склонам, разноцветные домики, о которых всегда кажется, что их приклеили на зеленые холмы, вырезав из сказочных картинок, посмотришь, посмотришь, и - привет: ты уже в Зурбагане. А в Зурбагане всегда мучает одна и та же проблема: из Зурбагана приходится возвращаться обратно.

- И что это за зверь, Сау-Сэлито?

Это не ирония судьбы, даже не саркастическая насмешка. Это плевок в душу, если хотите, публичная пощечина: плыть на катере в Сау-Сэлито - с Алексом. Ну почему, почему жизнь подсунула мне этого типа? Ко всему прочему, он еще каждую минуту порывался меня обнять, в упор не желая замечать моего злобного отвращения.

Очередной раз отпихнувшись локтем от противных приставаний, я заметила Сержа. Алексу обязательно нужно было вылезти и вытащить меня на самую верхнюю палубу, вот он и поплатился: я заметила Сержа. А если уж я кого замечу...

Серж, то есть, я тогда еще не знала его имени... Ну, скажем, блондин приятной наружности... Он стоял на средней палубе, почти под нами, слегка наискосок. Он был один, это бросалось в глаза немедленно. Причем он был не просто один, он был одинок. Он скучал. Ожидая отплытия, лениво всматривался куда-то в сторону Алкатраса.

Алекс все время что-то бормотал, поминутно хватая меня то за плечи, то за бедра, но меня это уже не раздражало: мои мысли прочно увлеклись незнакомцем на средней палубе. Я смотрела на него, отталкивая Алекса уже не яростно, а лениво, скорее по инерции. В моих повернутых мозгах всплывали откуда-то снизу всякие картинки. Сюжет этих картинок постепенно становился все более и более острым, все менее и менее приличным: посещение Бродвея еще никому не прошло бесследно.

Уж не знаю, уловил ли что-нибудь Алекс, но незнакомец ощутил мои флюиды мгновенно. Он посмотрел на меня, я быстро отвела глаза, потом опять уставилась на него. Щеки мои горели, губы проделывали бог знает, что, в глазах плясали розовые черти. В общем, все, как полагается.

Со средней палубы на верхнюю полетели недвусмысленные улыбки, с верхней понеслись обратно по возможности стыдливые, загадочные, осторожные. Со смущением на лице. Которая из нас не станет натягивать в нужный момент маску мадемуазели из пансиона для благородных девиц на свою возбужденную морду приготовившейся к прыжку львицы, пусть плюнет мне в глаза.

- Смотри, как красиво, - не сдавался или просто еще не понял Алекс.

Тут он был прав. За катером вел мощный белый след, от него в обе стороны уходила ровная волна, сверху тосковали чайки. Слева, над Оклендом веселилось солнце, справа, над Сан-Франциско, зловеще низко-низко стелились сплошные черные тучи. Вот это символика!

- Странно, ведь там же только что было солнце... - удивился Алекс.

Отвечать мне было лень, да и никто от меня ответов не ждал.

- Тот самый Алкатрас! - восхищался Алекс. - И там до сих пор сидят?

Вопросы его воспринимались как риторические, вернее, просто фон, на котором по иронии режиссёра этого спектакля разыгрывался акт с Сержем.

Чайки носились над нами, похоже, хотели жрать. Вдруг на какую-то секунду мне показалось, что это вороны, а не чайки. Хорошенько тряхнув головой для острастки, я опять посмотрела на среднюю палубу. Незнакомец обосновался там довольно надежно. По глазам сразу стало ясно, в тот момент он уже пытался определить мои отношения с Алексом.

Я чуть-чуть высунула кончик языка, поддернула бровью, с улыбочкой сделала головой легкое отрицание и поняла: незнакомец созрел. Вытащив из сумки свою визитную карточку, я вертела ее в руках, прикидывая в уме варианты предстоявшего знакомства.

Мы столкнулись почти на выходе, у бара: мой Предмет, конечно, поджидал меня. Поспешно рванув подальше от Алекса, я налетела на Сержа. Взглянув на него вблизи, я сунула ему в руку карточку и кончиками губ сказала по-английски: - Позвони мне. Первый раз гадаю бесплатно.

Незнакомец усмехнулся, как будто, с легким сарказмом, но карточку взял. Поднес к глазам, посмотрел на меня испытующе, вроде хотел убедиться, что это не шутка. Ответил он по-русски: - Я Серж.

- Юля. А я тебя не вычислила.

- Зато я вас обоих сразу. Какая же ты гадалка? Своего не узнала.

- И на старуху бывает проруха...

- Во-во. Это кто с тобой?

- Так, ерунда.

- Я позвоню.

- Только не сегодня, завтра, ладно?

- Окей. Это что за тип с тобой?

- Ты ужасно милый.

- Ты тоже, я тебя еще на пристани заметил. Так что это за фрукт?

- Неважно.

- Не хочешь отвечать, дело твое.

Мне уже показалось, лицо Сержа приняло обиженный вид.

- Да нечего тут отвечать. Чужой человек. Никто. Ноль.

- Ладно, не нервничай. Ноль так ноль. Ты-то сама кто? Москвичка?

Я смешалась. Терпеть не могу, когда пристают с вопросами, откуда. Ну, не москвичка, и не ленинградка, и не рижанка... Хвастаться в этом смысле нечем, что ж теперь, убиться и не жить? Впрочем, и не одесситка тоже.

Не люблю, когда в отношениях между людьми происхождение играет какую-то роль. Не люблю эмигрантские правила, но об этом я уже распространялась, и довольно.

- Я из города, которого нет на карте, - пробормотала то, что всегда заученно бормочу в этих случаях.

- Ни на одной? - Серж не то удивился, не то даже ужаснулся.

Глава 4

Алекс был не в большом восторге от нового знакомства, но знакомство состоялось здесь же, на выходе, когда брошенный мною музыкант, растолкав мешавших, подошел ближе. Услышав русскую речь Сержа, он моментально встрял: - Откуда ты, прелестное создание?

- Оттуда же, откуда и ты, - не растерялся Серж.

Мы вышли на площадь перед пристанью. Начался обычный для подобных случаев треп, из которого я узнала, что Серж москвич. По профессии цирковой клоун, живет в Рино, работает клоунаду в казино "Цирк Цирк", периодически наезжает в Сан-Франциско погулять.

Алекс, конечно, немедленно спросил, нельзя ли там же устроиться музыкантом. Серж пообещал ему что-то неопределенное, но Алекс воспламенился назавтра ехать в Рино. Для меня это прозвучало, как седьмой вальс Шопена. Чтобы отправить Алекса наверняка, я поддала жару: - Да и здесь можно устроиться... Но в казино, конечно, платят больше... Или нет?

Я вопросительно взглянула на Сержа.

- Еще бы... Разве можно сравнить казино и, скажем, ресторан... Хоть зарплата, хоть чаевые...

Искоса посмотрев на Алекса, я улыбнулась и подлила масла в огонь: - Это уж точно, миллионный бизнес... Да и крутится каждый день, не только по пятницам - субботам... Правда, там эмигрантов совсем почти нет, скучно...

Отсутствие эмигрантов решило дело. Если до этого моего замечания Алекс еще колебался, то теперь волноваться было уже не о чем: он заявил, что отбывает в Рино завтра же с утра.

Серж кивнул и сказал, что, пожалуй, останется во Фриско на два-три дня. Алекс озабоченно посмотрел на меня. Серж немедленно уловил этот взгляд и быстро сказал, что у него в Рино есть партнер, тоже клоун, тоже из Москвы, и вот к нему-то и надо обратиться по поводу работы.