Законам Мерфи вопреки

Не увенчался успехом и поход в ректорат. У Маргариты Васильевны Белявской была новая секретарша, взятая откуда-то со стороны. Она добросовестно засуетилась, но голый энтузиазм, не подкреплённый знаниями и опытом, увы, оказался равен нулю.

И тут меня осенило – мир не без добрых людей! Я тут же заторопилась к своему другу – Генке Егоркину, сетевому администратору нашего института. Он, по обыкновению, портил себе глаза, сидя за компьютером в полутёмном зале

– Геночка! – подлизалась я с ходу. – Ты всё можешь, всё умеешь! Найди, пожалуйста, адрес Спирохеты.

Геннадий оторвался от монитора и удивлённо посмотрел на меня:

– Зачем он тебе нужен?

– Ну, нужен, – я от нетерпения притопнула ногой.

– Пожалуйста, – он покорно вытащил из ящика стола флешку. – Но учти, это у меня полугодовой давности данные. Я не обновлял их.

– Ерунда, – откликнулась я и вскоре уже стала счастливой обладательницей распечатки, в которой значилось, что Спирохета обитает на Васильевском острове. Потирая от удовольствия руки, я подарила один поцелуй Генке (в щёчку, ничего личного, дружеский жест) и удалилась восвояси.

Припарковав машину у дома, я засмотрелась на молодую маму, выгуливающую в нашем дворике малыша лет двух. Сначала она просто показывала сыну в песочнице, как делать куличики, а затем увлеклась и, забыв про всё, сама стала выкладывать формочки. Малыш уже давно играл с машинкой, таская ее по кругу на верёвке, а мать самозабвенно ковырялась в песке.

И я, облокотившись на открытую дверь машины, вдруг поймала себя на мысли, что завидую этой девчонке. С каким удовольствием я бы оказалась на ее месте. Натка уже давно выросла. Да я уже и не помню ничего из ее младенческой поры. Зато есть острое желание ощутить на руках маленькое тельце, которое будет агукать и пускать пузыри. Хм, а может и правда родить? Сделать сюрприз Сергею?

Но при воспоминании о Верницком желание рожать пропало. Он с Наткой-то мне никак не помогал, а уж теперь и подавно. Это значит опять всё на мне будет? Ну нет, фигу ему, а не наследника. Перебьётся.

Я в сердцах захлопнула дверь и пошла домой. Там я провела душеспасительную беседу с Наткой о повадках юных самцов, затем послужила громоотводом для Верницкого, которого в чем-то обошли в институте, и теперь он негодовал (хотя по-моему, негодовать следовало на работе, а не дома).

– Да, кстати, – уже за чаем вспомнил об утреннем происшествии Сергей. – Помогли тебе твои уголовнички? Выяснили, кто бомбу подложил?

– Нет. Да я сама догадалась.

– И кто же? – незамедлительно последовал новый вопрос.

Памятуя о том, что Сергей не был посвящён во все перипетии моей весенней борьбы со Спирохетой, я неохотно призналась:

– Скорей всего, это наш бывший ректор. Она наверняка не смогла мне простить своё увольнение. И сейчас решила мне пакостить по мелочи. То звонки непонятные…

– Что за звонки? – насторожился Серёжка.

Натка тут же навострила уши.

– Ну, были тут какие-то звонки, несколько раз. Кто-то многозначительно молчал. Сначала я не понимала. А теперь ясно – это Спирохета так развлекается. Но ничего. Я уже выяснила, где она живёт и даже телефон есть, – я потрясла для наглядности листком, что лежал рядом с трубкой. – Ей придётся прекратить эти штучки. На выходных и займусь.

– По голове бы ей настучать, твоей Спирохете, – разбушевался Верницкий. – Я чуть заикой не стал. А лучше всего в суд подать.

– Не надо в суд, – взмолилась я и поднялась из-за стола.

Сергей отправился смотреть телевизор, Наташка закрылась в своей комнате, явно что-то замышляя, если судить по выражению ее лица. Ладно, всё лучше, чем по улицам шляться. Одна сиамская устроилась на диване и стала наблюдать, как я воюю с грязной посудой.

В самый разгар битвы за чистоту, телефон зазвонил. Я наскоро протёрла руки полотенцем и схватила трубку:

– Я вас слушаю!

– Привет, Валерка! – раздался голос Ротмистра. – Извини за беспокойство. Только ты бы не могла встретиться со мной?

– Хорошо, а что за спешка? – поинтересовалась я.

– Да, неудобно по телефону, – ушёл от ответа Ротмистр. – Так как?

– Завтра у меня утром окно небольшое, часов в одиннадцать, так что если хочешь, подъезжай к институту.

Он с готовностью согласился, и я объяснила ему, как меня найти.

ГЛАВА 6

Закон Хеллера:

«Первый миф науки управления

состоит в том, что она существует».

В пятницу мне пришлось ехать пораньше в институт на встречу с Ланье. Однако против ожидания он не стал устраивать мне разнос, зато передал несколько книг, приобретённых им на испанской конференции. Все работы были посвящены выбранной для диссертации теме, а именно: игровым зависимостям. Мы побеседовали о том, что я хочу вынести в заключение, и вполне дружелюбно разошлись. Мне даже совестно стало за своё безделье.

Отчитав пару, я вышла на улицу, чтобы встретиться с Ротмистром. Он уже поджидал меня, фланируя вдоль институтской ограды. Погода была отличная, и мы устроились на лавочке в нашем садике. Клён, что раскинул над нашей лавочкой крону, упрямо зеленел, хотя остальные его собратья, росшие поблизости, уже вовсю расцветали красными и жёлтыми сполохами.

– Вот и я так же, – обратил моё внимание на эту аномалию Ротмистр. – Приятели уже угомонились, а я хорохорюсь, из себя молодого корчу. Валерка, не буду тянуть кота за хвост. У тебя дела, это понятно. Короче, у меня тут незадача с работой. Все обещают, да результатов пока реальных нет. А самое смешное, что считай, в Питере у меня одна ты из знакомых осталась. С кем разошёлся, кого уж нет на свете. И обратиться, выходит, могу только к тебе. Ты бы не могла дать мне пять тысяч на месяц, в долг?

– Долларов? – испугалась я.

– Нет, – усмехнулся Ротмистр. – Рублей, конечно. Хотя, если зелёными дашь, тоже не откажусь.

– Долларами не дам, – серьёзно ответила я. – А в рублях помогу.

И мы направились к развлекательному центру, находившемуся неподалёку. Там размещался ближайший банкомат. Ротмистр получил искомую сумму, расцвёл и, поцеловав мне руку, исчез в многолюдной толпе, заполонившей Московский проспект.

Наверное, можно меня назвать дурой. Мы не виделись шестнадцать лет. Я ведь не знаю, чем он сейчас дышит. Я даже не знаю где его искать, в случае чего. Да и пять тысяч на дороге не валяются. Но для меня в тот момент эти доводы не имели ни малейшего значения. Просто Ротмистр внезапно возник передо мной, как живое свидетельство юности. И эти пять тысяч стали оплатой… нет, не оплатой, а пропуском… и даже не пропуском, а возможностью соприкоснуться с тем миром. Я, наверное, не очень понятно выразилась? Ладно, проехали…

…Вернувшись в институт, я отчитала очередную лекцию и, выяснив у Людки Вереевой, своей начальственной подруги, что для меня спецзаданий нет, с чувством выполненного долга покинула родные стены.

Но расслабляться было рано. Пришла пора наведаться в гадюшник с гордым названием «Палладин». Я в четверг по телефону предупредила Пинегина, что мой визит неотвратим как тайфун. Тайфун «Валерия» – вроде неплохо звучит, а?

Хлебом-солью меня встречать не стали, а зря. Может быть, я бы и смилостивилась. В офисе несколько страждущих полюбоваться заграничными чудесами томились у столов пинегинских девиц. Я прошла сквозь строй ехидных взглядов, не поддавшись низменному желанию показать им язык. Дружелюбные кивки головой и приветливые улыбки – вот моё главное оружие.

С Пинегиным мы вообще только что не облобызались.

– Здравствуйте, Валерия Михайловна! – преувеличенно обрадовался он моему появлению. – А я уж и не думал вас так скоро увидеть! Это ж сколько времени нужно, чтобы всё обработать, что мы в ваших тестах понаписали. Небось, по ночам сидели?

– Да, да! – радуясь такой догадливости, покивала я головой. – Именно по ночам. Я вот по какому поводу заехала, Игорь Леонидович! После расшифровки выполненных вами тестов у меня получились первые, довольно неожиданные выводы. Не желаете полюбопытствовать?