Страница 38 из 41
С рычанием от боли и унижения, он пытается взять меня левым хуком, но я замечаю, как буквально за версту он пригибается. И используя это его положение в свою пользу, я делаю три, четыре, пять хороших ударов ему по ребрам, когда он беспомощно чуть ли не падает вперед. Слышатся стоны и мат. Я использую его инертное движение вперед, опускаю его голову ниже, ударяя о свое колено. Раздается еще треск, может сейчас я сломал ему скулу, он начинает орать, как девчонка. Меня совершенно это не волнует. Мне хочется разбить ему все лицо.
Он падает на пол, и я начинаю бить его по ребрам, туда, где уже ударял. Он также бил Иззи. Он кричит своим людям, чтобы они помогли ему. Ни один не двигается.
— Ты хочешь знать, кто я? Я отец Кристофера, вот кто я. — Еще один удар. — И мужчина Иззи. — И еще один. – Теперь ты понимаешь кто я? — Удар, удар, несколько раз мой сапог соединяется с его животом. Умоляя о пощаде, он перекатывается на бок, подальше от меня, и скручивается, как эмбрион. Я продолжаю его бить по спине, по почкам со всей силы насколько могу. Чтобы он еще долго мочился кровью. Я уверен, что с ней он расправлялся еще хуже.
— Хватит! Хватит! – всхлипывая и кашляя кровью, кричит он.
— Что же ты не такой крутой, когда не избиваешь женщину, а? — Я переворачиваю его на спину. Он начинает отмахиваться от меня кулаками. – Что же ты не такой крутой, когда другой мужчина вызывает тебя на бой, а?
Я поднимаю его за лацканы пиджака. Он большой парень, но я больше, и во мне столько ярости и злости, что хватит на армию. И любви. Любви к ней. Моей Иззи.
— Она моя женщина, — выплевываю я в его окровавленное, побитое лицо. — Моя. — Он с трудом дышит. — Если ты когда-нибудь появишься в миле от нее или моего сына, клянусь, я, бл*дь, вырву у тебя ноги. Ты понял, что я сказал?
Он не отвечает, его глаза закатываются.
— Отвечай, — рявкаю я. — И тебе лучше узнать, что я уже навещал твоего отца. – Не подбитый глаз у него расширяется. — Не беспокойся. Я ничего с ним не сделал. Но мне удалось его убедить, что я должен встретиться с тобой по этому вопросу. Поэтому спрашиваю еще раз. Ты понимаешь, что я убью тебя, если ты еще раз появишься хотя бы в миле от Изабель, Кристофера или мамы Иззи? Ты или кто-нибудь из твоих горилл?
Он делает глубокий вдох с хрипом, потом кивает.
— Хорошо. — Я совершаю убийственный удар в челюсть, у него меркнет свет перед глазами. Он без сознания падает на пол.
Я оглядываюсь по сторонам. Подхожу к Джеку, мы покидаем паб. Никто не двигается и стоит полная тишина. Джек и его люди выходят, и начинается столпотворение внутри паба.
Джек улыбается мне.
— Для коневода ты устроил впечатляющее шоу.
Я улыбаюсь ему.
— Спасибо, Джек.
— Не стоит благодарности, мы же семья.
Мы вместе идем к машине.
— Куда теперь? – спрашивает он, как только мы залезаем внутрь.
— Поехали за моей семьей, — улыбаясь отвечаю я.
Глава 39.
Тайсон
— Все кончено? — У Иззи глаза становятся огромными, в них плескается надежда, смешанная с недоверием, она внимательно всматривается в мое лицо. – Правда все закончилось?
— Да, все улажено, — отвечаю я.
— Он просто так согласился? – недоверчиво спрашивает она.
— Ну, мне пришлось ему немного все разъяснить.
— Как разъяснить?
— Также, как он пытался что-то разъяснить тебе.
Ее глаза становятся еще больше.
— Можно с уверенностью сказать, что он больше никогда тебя не побеспокоит.
— Почему ты настолько уверен? — спрашивает, беспокойно зажимая губы зубами.
— Уверен. Давай, ставим все как есть.
— О, нет. — Она обхватывает руками мое лицо. — Ты ведь не убил его, не так ли?
— Пока нет.
— Не смешно.
— Хорошо. Я не собираюсь врать. Я хотел, но не смог. Когда я уходил, он был все еще жив. Просто немного... без сознания. Он поправится, так же, как и ты. — Я касаюсь ее лица, затем нежно опускаю руки ей на талию. — Он больше не побеспокоит тебя. Никогда. Я уже получил подтверждение от его отца, что он будет контролировать своего сына в этом вопросе.
Она смотрит на меня прищурившись.
— И с чего его отец будет это делать? Он обожает Тони. По его мнению, Тони не делает ничего плохого.
— Просто поверь мне, — с печальной улыбкой добавляю я, — в его же интересах держать своего сына подальше от моей женщины.
Она качает головой.
— Не знаю, что и думать. Столько всего, что я не могу сразу все переварить. Я изо всех сил пытаюсь поверить, что он будет держаться подальше. Но поскольку я слишком хорошо его знаю, он будет очень хотеть отомстить.
— Свыкся с тем, что я сказал, — бормочу я, целуя ее лоб, а затем кончик носа. — Теперь все позади.
Ее глаза наполняются слезами.
— Ты мой рыцарь в сияющих доспехах.
Ее мать входит в комнату с Кристофером на бедре.
— Мама, — говорит она. — Все кончено.
Ее мать переводит на меня взгляд, открыв рот.
— Можно мне? – Спрашиваю я, чувствуя, как сковало грудь, мне хочется взять своего сына на руки. Она подходит ко мне.
Впервые в жизни я смотрю в глаза своему сыну. У него такие голубые глаза, но немного другого оттенка, нежели у меня, более синие, с крапинками. Я улыбаюсь ему, а он улыбается огромной улыбкой в ответ. Я вижу его крошечные зубки, и розовые десна.
— Па, па, — говорит он.
Я протягиваю к нему обе руки, он поднимает руки и начинает извиваться, пытаясь вырваться из объятий бабушки.
Я подхватываю его и прижимаю к груди, удивляясь ощущению от его сильного, крепкого маленького тельца. Его кожа такая мягкая. Его голубые глаза смотрят прямо в мои, и я млею.
Я слышу, как Иззи тихо плачет от радости, когда я прикасаюсь губами к его головке и шепчу ему на ухо:
— Я твой папа, Кристофер.
Я веду машину, мы возвращаемся в Саффолк, но как только сворачиваем на дорогу, мне стало не по себе. Я не могу здесь жить. Не могу без своих лошадей. Я останавливаю машину и разворачиваюсь.
— Почему мы разворачиваемся? — спрашивает Иззи.
— Мы остановимся сегодня в отеле, хорошо?
— Хорошо, — неуверенно говорит она. — Но мне очень хочется увидеть твоих лошадей.
У меня руки сжимаются на руле так, что белеют костяшки. Сегодня вечером я расскажу ей о своих лошадях, но сейчас я не могу справиться со своими эмоциями. Тогда я был весь на адреналине, словно онемел внутри, но теперь, когда все позади, потеря для меня просто неописуемая. Мы заходим в отель, регистрируемся. Ее мать идет в свой номер, который находится по соседству с нашим, персонал приносит нам кроватку для Кристофера. Очень аккуратно я опускаю его в кроватку. Мы стоим рядом друг с другом и смотрим на него.
— Нам так повезло, не так ли?
Я поворачиваюсь, взглянуть на нее.
— Я самый счастливый человек на земле.
Я передвигаю ее вперед, пока она не прижимается спиной к стене. Как можно осторожней дотрагиваясь до нее, я начинаю ее раздевать. Она обхватывает меня за руки.
— Я не очень хорошо выгляжу, — говорит она.
— Ты всегда будешь выглядеть прекрасно, когда будешь беременна моим следующим ребенком, когда станешь старой и морщинистой, когда будешь болеть, когда поправишься или похудеешь. Для меня ты всегда будешь женщиной, которая превращает мой мозг в желе. Самая красивая женщина на земле. Всегда превосходная.
Ее рот образует «О».
— Теперь позволь мне взглянуть на то, что принадлежит мне.
Она убирает свои руки с моих. Я снимаю с нее верхнюю часть одежды. Потом бюстгальтер. Туфля. Брюки. Трусики. Ее тело покрыт черно-синими и желтыми синяками. Я пытаюсь запомнить ее такой потому что подобного больше никогда не будет. Я опускаю голову на ее сосок. Он розовый и так подходит для моего рта. Я кружу языком вокруг, она восхищенно выдыхает. Мне необходимо полностью раствориться в этой женщине.
— Тайсон, — выдыхает она.