Страница 2 из 20
От порыва ветра из густых ее золотистых волос одна прядь падает на лоб. Изящным движением головы девушка откидывает прядь обратно и говорит:
– Пойдем?
– Пошли! – отвечаю я по-взрослому, беру у девушки чемодан и, молча, иду впереди нее. Чемодан не очень-то и тяжелый, одним пальцем могу его поднять.
– А где грузовик? – спрашиваю я, обернувшись к девушке, – здесь грузовик стоял.
– Кажется, уехал на гумно разгружаться, наверное, опаздывал, – безразлично ответила девушка, – люблю ходить пешком.
Ну, раз так, пошли пешком. Мне без разницы. Но чувствую. что она что-то от меня скрывает. Интересно, чья была машина? Кажется, Армена был грузовик. Номера не были видны.
– А что за грузовик был, не помнишь?
– К несчастью, не помню, – искоса поглядывая на меня, прищурившись, улыбается она и, умышленно меняя тему, добавляет, – в другом месте тебя увидела бы, не узнала, Абик, ты очень изменился.
Наверное, за все время моего существования мне впервые не понравилось это – "Абик". Вроде, звучит нежно, но в то же время, есть в этом что-то издевательское. И я говорю:
– Меня зовут не Абик.
– Как же так? – удивляется она, – а как?
– Не Абик. – повторяю я уверенно , и сам не знаю, зачем даже немного сердито. – Меня зовут не Абик. а Айрапет…В моем свидетельстве о рождении так и написано – Восканян Айрапет.
Девушка, неожиданно, начинает смеяться. Немного наклонив голову, она смеется радостно и громко. В ее смехе на мгновение тонут шелест листьев и журчание речки Барак Джур. Потом она, прикусив белоснежными зубами губу, улыбчиво смотрит на меня:
– Ты чудесный мальчик, Абик, – наконец выговаривает она…
Снова "Абик"… Я останавливаюсь, смотрю на нее. Она, будто, разговаривает с маленьким ребенком. Я хочу повторно культурно напомнить ей мое настоящее имя, но девушка, будто, читает мои мысли:
– Нет, – говорит она, – Айрапет длинное имя, мне больше нравится "Абик"…
Ее большие глаза блестят непонятным блеском, не то с просьбой, не то с издевкой…Ну, попробуй устоять перед этим взглядом…И я говорю:
– Ладно. зови, как тебе нравится., – улыбаюсь откровенно, – тебе можно…
– Благодарю, у тебя доброе сердце, Абик.
Это невероятно. Теперь уже мне нравится имя Абик. Наверное, я даже обижусь, если она вдруг захочет назвать меня моим полным именем. Нет, очень интересна и удивительна жизнь наша…
Я, не чувствуя тяжести чемодана, иду впереди, но не намного, а так, чтобы суметь время от времени тайком поглядывать на нее.
Мне неудобно спрашивать у нее, кто она, откуда приехала, и почему позвали именно меня? И кто этот водитель грузовика, откуда он знает меня? Может, из соседнего села? И, все-таки, удивительно… Ничего, если будет нужно, она сама скажет.
Девушка смотрит то в сторону отдаленных гор, куда уже село солнце, то останавливается и, полными слез глазами, смотрит на дорогу, которая выходит из ущелья, погружающегося в темноту. Я тоже оборачиваюсь и смотрю в сторону ущелья.
– Воон, Тартарское ущелье, – говорю я, чтобы прервать молчание…
– Где? – девушка слегка касается моей руки, обдавая меня приятным ароматом духов. Она опять привычным движением головы откидывает со лба прядь волос и, напрягая внимание, спрашивает: – Где? Я ничего не вижу.
– Отсюда не видно. Вон, посмотри туда. Видишь, там за перевалом глубокое ущелье в густом тумане? По этому ущелью, через леса течет река Тартар. Бывает, с ребятами ходим купаться в реке или ловить рыбу. А по ту сторону Тартара – гора Мрав …
Горы и ущелья, поля и леса покрылись нежной вечерней вуалью, временами глухо перекликаются ночные птицы, а там, далеко, как сказочное явление, стоит гора Мрав, купаясь в последних золотистых лучах уходящего солнца…
Девушка долго смотрит поверх бесконечных гор и ущелий в сторону Мрав-сара.
– Боже мой, какой красивый край…– сама себе, только губами, шепчет девушка, не отрывая взгляда от горы, и так же, глядя вдаль, говорит: – Удивительно, почему я раньше всего этого не замечала?
– Когда?
Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, она неожиданно говорит:
– Сколько тебе лет, Абик?
– Мой отец говорит, что уже не маленький, – пробую я отшутиться.
– Ясно, – кивает головой девушка. – Одно время я тоже была не маленькой. Я сейчас тоже не маленькая, так ведь , Абик? Ты согласен со мной?
– Согласен, – откровенно улыбаюсь я и не знаю, зачем, говорю:
– Наше село красивое. Во всем мире такого села нет. А осенью оно исключительно красивое.
– Осенью везде красиво , – говорит девушка.
– Не знаю, – пожимаю плечами, – осенью я нигде не был, в школу хожу.
Мы входим в ущелье, некоторое время идем молча, где-то, в глубине леса, тоскливо кричит сова, видно, готовится к ночной охоте. Её жуткий крик может, с непривычки, навести на человека ужас. Может, поэтому, девушка легонько касается рукой моего плеча и вполголоса говорит:
– Как ужасно… Это кто так закричал?
– Ночная сова, – говорю я безразличным тоном, – ничего страшного нет. А у вас что, нету сов?
– Нет, – непонятно, зачем, стонет она. – У нас не бывает. Я родилась очень далеко отсюда, за тысячу ущелий и гор. Ты хорошо знаешь географию? – неожиданно спрашивает девушка.
– Конечно, – моментально отвечаю я.
– Я родилась там, где самое большое в мире озеро и самое маленькое море. Там есть город, похожий на Неаполь. даже красивее, чем Неаполь. В этом городе я родилась, и у нас не бывает сов.
Я долго думаю, пытаясь угадать название города, где родилась девушка, но ничего не получается. Неловкая ситуация, я даже чувствую, как краснею. Но она этого не замечает, конечно, потому что в ущелье темно. Узкая дорожка ведет на другую сторону ущелья, и перед нами появляется село, со светящимися, местами, окнами, с мычанием коров и окриками людей.
– Вот здесь, на холме, наша школа, чуть ниже – клуб, в стороне от клуба и сельского магазина – здание больницы. Наш дом, как раз, возле больницы.
– Знаю, Абик, – говорит девушка. Я подозрительно смотрю на нее: " Откуда ей известно все это, и имя мое знает, и где наш дом, тоже знает". Но спросить об этом снова не рискую. А она опять, будто прочитав мои мысли, говорит:
– Ведь я же была здесь, Абик. Правда, один раз, но была. И с этого дня прошло уже несколько лет.
– Несколько лет? – переспрашиваю я.
– Да, я тогда перешла в девятый класс. А ты был маленьким, очень маленьким мальчиком.
– А где ты жила? – осторожно спрашиваю я, – у кого?
– Конечно, у вас, – улыбаясь отвечает она. – ты что, издеваешься надо мной. Абик?
Значит, идем к нам домой… Я чуть не схожу с ума от радости. Потом, она молча углубляется в какие-то свои мысли. Вообще, я заметил, с полуслова она умолкает и, задумавшись, смотрит в неопределенном направлении. Бывает же так? Чтобы девушке не было скучно со мной, я пробую отвлечь ее разговорами:
– А весной наша речка Барак Джур разливается, становится бурной, и журчание её раздается в горах и ущельях.
– Неужели? – задумчиво произносит девушка.
– Да, и еще как! Временами, когда начинается таяние снегов в горах, она вырывает с корнями ветхие деревья и несет дальше. А в позапрошлом году в нижней части села река унесла буйвола. Почти все село – стар и млад, бежали вдоль реки, но что они могли сделать?..
– А теперь ничего не уносит?
– Сейчас?…– усмехаюсь я, – что должно уносить осенью, сейчас только желтые листья приносит из лесов, да день и ночь шумит в ущелье.
Мы на минуту останавливаемся и молча прислушиваемся. Внизу, в темноте, действительно, тихонько, монотонно шумит наша любимая речка Барак Джур , виш-ш-ш-, виш-ш-ш…
– Интересно, – произносит девушка с тем же задумчивым видом, но я ясно вижу, что ей не интересно ни то, что наша речка весной разливается, в себе приносит снесенные деревья, и ни то, что осенью она мелеет и спокойно журчит среди камней. И, действительно, что интересного есть в этом? Лля того и река, чтоб разливаться и бурлить. Я быстро меняю тему разговора.