Смуглая чайка

– Тем более, нужно было взять его.

– Как взять, если в кузове товар сельского магазина? Вдруг что-то пропадет…

– Почему в кузове? Втроем поместились бы в кабине.

– Ты чего? Он бы здесь все испачкал. Не видела, как вода с него лилась… Ничего, пешком ходить – полезно для здоровья..

От этих слов девушка почувствовала странное оцепенение, утомленно опустились ее плечи, и она остановила отрешенный взгляд на стремительно бегущей в даль дороге. Впереди показались огни. После этой деревни заканчивалась трасса и начиналась горная ухабистая дорога. В дождливую погоду она становилась для машин почти непроходимой.

– Почему не разговариваешь? – наконец, спросил парень, не вынеся гнетущую тишину. – Что случилось с тобой?

Девушка безразлично пожала плечами:

– Ничего.

– Неправда.

– Правда.

– Улыбнись, чтоб я поверил, что ничего не случилось.

Девушка попробовала улыбнуться. «Улыбаясь, сначала улыбается сердце, – мелькнуло в мыслях у девушки, – и потом только на лице человека расцветает та самая улыбка». Парень вздохнул, немного прибавил скорость. Они въехали в деревню, и теперь машина тяжело поднималась по главной дороге в центре села, по обе стороны которой до самого плоскогорья тянулся ряд домов.

До Хндзахута оставалось три-четыре километра.

– Здесь трасса заканчивается, – сказал парень, – дальше дорога бестолковая, за час еле доедем.

Девушка не ответила. Она молча смотрела на дорогу и вроде даже не слышала слов парня. Машина забуксовала пару раз, однако все завершилось благополучно. Вверху деревни она еще раз забуксовала, парень запальчиво сжал зубы, прибавил газ, хотя очень хорошо знал, что это глупо. Грузовик рванул, но немного спустя, уже на окраине села, задние покрышки снова забуксовали, разбрасывая слякоть по сторонам. Мотор напряженно ревел. Парень выругался про себя, несколько раз поменял скорость, однако машина с места не сдвинулась, а все больше зарывалась в грязь. Чуть поодаль открылась дверь, свет из дома одним прыжком дошел до грузовика. Потом появился старик, который, ступая осторожно, но спотыкаясь, прошел вперед и встал по ту сторону дороги, возле ограды, и оттуда окликнул:

– Кто здесь?

Парень выключил мотор, а девушка открыла дверь кабины и встала на подножке.

– Мы едем в Хндзахут, – сказала она приятным голосом, – но из-за дождя дальше ехать невозможно.

– Бывает… – многозначительно ответил старик. – После дождя всегда так. Сколько лет говорят, что сделают, но все то же. Ничего, сегодня останетесь у нас, а утром что-нибудь придумаем. Без трактора не получится. Идемте.

– В машине есть товар для магазина, – в свою очередь, сказал парень.

– Никто не тронет. Не беспокойся. Иди.

Немного поколебавшись, девушка последовала за стариком, так же обходя лужи, как он. Парень закрыл двери машины и пошел за ними. Гостей приняла молодая хозяйка, а из соседней комнаты вышли мальчик и девочка. Мальчик был маленький, а девочке было лет двенадцать–тринадцать. Они все любезно улыбались неожиданным ночным гостям, чувствовалось, что искренне рады видеть в своем доме парня-водителя и девушку-геолога в джинсах. С первой же минуты сложилась такая непринужденная, дружелюбная обстановка, что девушке показалось, что она давно знает этих людей, очень давно. Вероятно, парень чувствовал то же самое. Он непрерывно шутил, смешил всех и сам тоже смеялся с ними. Горечь дорожных приключений была напрочь забыта.

Утро было солнечным. Хозяйка вошла в комнату, где спала девушка.

– Доброе утро! Хорошо спалось?

– Да, спасибо.

– Несколько раз раскрывались, я укрывала вас, боялась, что простынете.

– Наверное, не дала вам спать? – растерялась девушка.

– Нет, что вы говорите, – приветливо улыбнулась молодая женщина.

В ее улыбке не было фальши, она действительно считала это пустяком, о котором не стоит даже говорить. Девушка благодарно улыбнулась женщине и стала одеваться. Парень, который спал в соседней комнате, тоже проснулся и умывался под краном во дворе. Когда сели завтракать, дверь вдруг бесшумно открылась. Девушка подняла взгляд, посмотрела на вошедшего человека и неожиданно встала с места… В дверях стоял тот самый человек, которого они оставили на дороге под дождем. Это был муж молодой хозяйки, мужчина среднего возраста с добрым лицом.

Ни на кого не глядя, девушка молча пошла в смежную комнату, взяла свою сумку и вышла из дома. Все произошло так неожиданно, что никто даже не попытался ее остановить. Первым с места встал парень, он все понял. Бросился к двери и прямо с порога окликнул:

– Ануш!

Девушка даже не оглянулась. Она знала, что за первой горой, покрытой лесами, находится Хндзахут. И знала также, что дорога приведет ее в деревню.

– Ануш! – Повторно позвал ее парень. – Ануши-ик…

И вдруг воцарилась тишина. И парень впервые в своей жизни почувствовал тяжесть тишины. Она была глубокая, как пропасть, и крутая, как гора.

А девушка шла по дороге, ведущей в гору. Она шла по протоптанной после дождя тропинке, и встречный ветер развевал по ее плечам распущенные черные волосы…

============

ОРТЕЦ, СЫН И ДЕВОЧКА С КРАСНОЙ ЛЕНТОЧКОЙ

Памяти моего друга Сурена Каспарова

Мяч был из натуральной кожи, и, когда он ударялся об окна, стекла разбивались вдребезги. В последнее время после жалоб соседей игровые площадки оградили высокой металлической сеткой.

Мальчик садился по эту сторону сетки на деревянную скамейку под деревом и наблюдал за игрой. Играли мальчики со двора, его ровесники. И никто из них не звал парня поиграть, даже не приглашали постоять в воротах, хотя хронически не хватало вратарей, всем хотелось забивать голы. Поэтому все игроки по очереди стояли в воротах, заменяя друг друга после каждого забитого гола. Однако судьей выбирали его. Прямо подходили к нему и говорили:

– Будешь судить игру?

Мальчик кивал головой и доставал из кармана свой пластмассовый красный свисток.

Часы у него тоже были. Старые, отцовские, для его тринадцати лет немного большие. Он долго смотрел на золотистые стрелки, убеждаясь во времени, потом, одновременно со звонким звуком свистка, резко поднимал руку. И игра начиналась.

Но случалось, что и судить игру ему отказывали. Потому что часто, увлекшись игрой, судил неправильно.

Про футбол он знал все: где он родился, кто из футболистов, наших или иностранных, в составе каких команд выступал, сколько голов забил он и сколько голов забито с его подачи. Наизусть знал таблицу игр за последние пять лет и с вниманием следил за всеми футбольными матчами.

Мальчик даже имел собственный мяч Pollena – польский клетчатый мяч с красным штампом, который еще ни разу не коснулся земли. Около месяца мальчик держал его у себя, потом отдал отцу, чтоб тот положил его на заднее сиденье в своих зеленых «Жигулях», – сейчас это модно.

Он знал все тонкости игры, мог часами смотреть по телевизору матч, а на следующий день спорить до хрипоты, обсуждая его до мельчайших подробностей. И если вдруг не было оппонента для спора, он просто спрашивал у всех, кто заходил в подъезд или выходил оттуда, не важно кто: старушка, гуляющая с внуком, или спешащий на занятия студент:

– Вчерашний футбол по телевизору смотрели?

Если это была женщина, она минуту недоуменно смотрела на мальчика так, словно ей задали вопрос о химическом составе планеты Венера, а потом, понимая, о чем ее спросили, говорила:

– Нет, сынок, я ведь в футболе ничего не понимаю.

А если это был молодой парень, то он торопливо отвечал:

– Да, смотрел, но потом, потом, сейчас нет времени.

Мальчик с сожалением смотрел то за той, то за другим и взглядом искал третьего, с которым можно было наконец поспорить как следует.

Вначале его судейская беспристрастность была несомненной. Однако эта беспристрастность длилась недолго, и мальчик начинал хитрить, в основном, когда ребята одного двора соревновались с мальчишками другого. Он хитрил, конечно, в пользу «своей» команды (он говорил «мы выигрываем» или «мы проигрываем»). И когда случалось так, что мальчик заходил далеко в своей предвзятости, игроки противоположной команды пытались с той стороны ограды призвать его к порядку.