Страница 2 из 63
<p>
В конце февраля я познакомилась с Полиной Семеновной, мамой Эдика. Она встретила меня после учебы. У нас был короткий, но продуктивный разговор, в котором я узнала много о себе хорошего. И что таких у Эдика куча и маленькая тележка. Мне же надо было от него отстать, потому что у Эдика большое будущее, а я его отвлекаю от научной работы. Пришлось сказать, что это не ее дело. Вышло грубо, но вмешательство в личную жизнь взрослого человека для меня показалось дикостью.</p>
<p>
Тогда я приобрела в ее лице врага. Обо всем рассказала Эдику. Он как-то побледнел и сказал, что нам надо расстаться. Вот так, без объяснений причин. Я думала, что мир пошатнулся. Несколько дней в обнимку с подушкой. А потом его звонок с предложением встретиться. Я, как дура, побежала к нему на свидание. Пламенный вечер на съемной квартиры и приход его мамы в самый неподходящий момент. Был большой скандал. Она сказала, что слишком много в него вложила, чтоб отдать его такой гулящей девки, как я. Почему я была гулящей, так и не поняла. Ведь я его любила, он меня. Да и раньше у меня никого не было, до него. Эдик не защитил. Ни слова не сказал в мою защиту. Он только пообещал, что больше со мной общаться не будет.</p>
<p>
И опять неделя в слезах. А потом его очередное появление в моей жизни. Он рассказал, что находится у матери почти на полном содержание. Когда защититься, то станет легче. Пока приходится жить по ее правилам. Я ей не понравилась, поэтому она категорически против наших с ним встреч. Он предложил встречаться тайком. Дурой надо было быть, чтоб согласиться на его предложение. Несколько встреч на съемных квартирах и даче друзей. И вот он, конец марта, когда вместо оттепели пошел снегопад. Я тогда любовалась снежинками, которые падали в свете фонаря. Казалось, что мимо пролетала волшебница-зима и перед тем, как улететь дальше на север, оставила нам прощальный подарок в виде последнего снега. Всегда считала, что если в снегопад загадать желание, то оно сбудется. Тогда я загадала, что больше не хочу прятаться и волноваться. Хочу любить, жить и не оглядываться. Чтоб не было этих глупых переживаний.</p>
<p>
В институте было неспокойно. Смешки и косые взгляды. Я и в туалет зашла, чтоб осмотреть может что-то не так в одежде. Все нормально. В чем была причина, мне объяснила Рита, с которой мы были в хороших отношениях. Не то чтоб подруги, но хорошие знакомые. Таких подруг, за которыми и в огонь, и в воду у меня не было.</p>
<p>
Рассылкой на многие странички наших студентов пришло видео моих постельных экспериментов с Эдиком. Его лица не было видно, в отличие от моего. Еще были фотки, в которых легко было узнать меня. Это был шок. Фотографии и фото были разосланы в местные городские группы. Где-то обсуждалось какая я гулящая и таким, как я, точно не место в учителях. Информационная война. Подстава. В голове сразу заработали мысли. Выгнать меня не выгонят, но завалят. Закончить мне вряд ли удастся. У нас были некоторые профессора, которые гнобили за слишком короткую юбку девчонок, а если узнают о моем видео и фотографиях, а они узнают, то меня точно завалят. В школу я не смогу устроиться. Туда дорога закрыта. Поднимать шум, чтоб обелить свое имя, тоже не дело. Переждать? Подать в суд на Эдика? Вряд ли это он сделал. Его мама? Вероятнее всего.</p>
<p>
Я не стала оставаться на пары. Пошла домой. По дороге позвонила Эдику, но на звонок ответила Полина Семеновна со словами, что если мне мало, то она легко сделает так, чтоб я убралась из города. Война. Настоящая безжалостная война. А я не знала, что мне делать.</p>
<p>
Дома ждал еще один удар от мамы. Она выкинула мои вещи со словами, чтоб ноги моей в ее доме не было. Даже оправдаться мне не дала. И опять я проститутка и шлюха. И в чем это проявилось? Вроде тогда хоть должна с несколькими бы переспать. Деньги я за интим не брала. Значит шлюха? Но и мужиков не меняла. Обидно. Может было бы не так обидно, если это все было бы правдой, а не наговором. А по факту. Кому какое дело в какой позе я сплю с мужиком? Это ведь мое дело. Только слова громкие и грубые сказаны мне все равно вслед. Я осталась на лестнице с разбросанными вещами. Пока их собирала и вспомнила про отцовский дом. Ключи от замка все время были у меня на связке. Пусть я туда и не ездила, но это был мой дом. Ночевать мать меня бы не пустила. Если у нее складывалось о чем-то мнение, то переубедить ее было сложно. А ночевать на вокзале среди бомжей не хотелось. Я поехала домой. Надо было подумать, что делать дальше.</p>
<p>
Слез не было. Непонимание ситуации — да. Растерянность — тоже. Подать в суд. Только подбросить дров в костер. И совета спросить не у кого, как поступить. Я не успела отменить занятия с двумя учениками. Их родители позвонили сами и сказали, что больше не нуждаются в моих услугах. Мне оставалось лишь подивиться, как быстро у нас в городе разносятся слухи. На карточке десять тысяч. И неизвестность впереди. Вот и думай что делать дальше. Других родственников кроме матери и маленького брата у меня не было. Мама от меня отвернулась. Брату еще восьми лет не было, поэтому его мнение не в счет. Я осталась одна без какой-то поддержки в этой войне.</p>
<p>
***</p>
<p>
Печка прогорела. Я начала замерзать, толком не согревшись. Мне пришлось закинуть очередную порцию досок и вновь развести огонь. Я подвинула диван ближе к печке. Нашла старое одеяло, от которого пахло мышами и закрыла глаза. Раздеваться я не стала. Как была в брюках и куртки с ботинками, так и легла, надеясь, что не угорю в этом дыму. Я так устала, что не стала даже есть. Сколько я проплакала? Несколько часов? Какая разница. Главное, на душе стало легче. Завтра с утра надо будет подумать, что делать дальше.</p>
<p>
Плохая была идея вернуться в отцовский дом. Я не думала, что здесь все такое нежилое. Рассчитывала, что будет пыльно, и холодно. Но не могла даже думать, что печка, того и гляди, развалиться, а ветер задувает в щели. Тут ведь жить невозможно. Попытаться помириться с матерью? Может получится объяснить всю ситуацию. Хотя она вряд ли слушать будет. Опять заведет свою песнь, что я в отца пошла. Это он у меня беспутный был. Правда, не знаю, в чем его беспутство было. Бабушка рассказывала, что он маму любил. На руках ее носил, а она вечно недовольная была. Работал на заводе. Не пил, не курил. У него была одна страсть — это рыбалка. Он ходил рыбачить и летом, и зимой. Это его и погубило. Лед был слабый. Подломился под ним. Его пытались вытащить, но не получилось. Течение унесло под лед. Так, в пять лет я и потеряла отца. Мама несколько лет жила одна, а потом десять лет назад вышла замуж. С отчимом мы не нашли общий язык, а с мамой отдалились. Она не понимала меня, я ее. Бабушка говорила, что я в отца пошла, вот ее это и раздражает. Зачем было выходить за человека, который ее раздражал, для меня оставалось загадкой. Однажды я ее спросила об этом. Она только ответила, что дурой было, что за него замуж пошла. Вот и пойми что да как.</p>
<p>