Страница 12 из 14
Это – когда её любят,
а она – обнажена!
– Ну вот! Это явно лучше! – рассмеялась Ольга. – А кто автор?
– А по гениальности сих строк разве не видно? – спросил я, скромно потупясь.
И водяной, и Ольга расхохотались.
– Да, вот такой он скромняга, наш барон, – прокомментировал водяной.
А потом, уже серьёзно, продолжил: ты вспомни начало двадцатого века, Эрих. В мире проявилось пять тойху. Четверо появились в Европе. И двоих из них так и не смогли уничтожить… Одного, точно знаю, убил ты.
– Поздно уже было, мой милый друг, поздно… Защита у них уже была такая, что у таких, как я, шансов почти не было. Меня просто тривиально вычисляли на очень большом расстоянии… И убивали. Я просто не мог подойти достаточно близко, чтобы хотя бы попытаться уничтожить тойху, а это не так просто сделать, уверяю тебя. Тут могли решить вопрос уже несколько иные силы, а они не вмешались. Я и не знал тогда, что в мире столько сильных магов осталось! Нам очень повезло, что большую часть из них в конце последней большой войны уничтожили – просто тривиально постреляли. Сами люди. Пуля в затылок – и всё. В самые последние дни той большой войны, в Берлине, эсесовцы расстреляли самых сильных тёмных магов этого мира. Колдуны ведь всё-таки просто люди, Ори. Ну – почти, большей частью, вернее, – я неопределенно повел рукой с бокалом в воздухе, – я не знаю, как это сформулировать точнее.
Коньяк всё-таки уже очень и очень хорошо во мне играл.
Ольга, задумчиво смотрящая на танец в камине зелёного огня, спросила: Я правильно поняла, что в одном месте и время сильных демонов много не бывает? Может быть, это закон для них?
– Ты это к чему? – заинтересовано спросил водяной.
– Я думаю, что не надо этого бгона убивать, – предложила Ольга. – Пока этот здесь, в банке и живой, может, новый в мир и не придёт? А этого держать впроголодь, но не убивать. И не опасен будет, и под присмотром.
– Женщина! – восхищенно воскликнул водяной. – Я бы никогда не додумался! Вот ведь насколько иногда полезно женское коварство! Как тебе идея, Эрих? – спросил он сразу.
– Мысль хорошая, – я согласно кивнул головой. – Но демона держать дома нельзя. Я не знаю, что и как далеко он может видеть. И с кем может разговаривать, и кого ещё сможет в дом привести. Я очень мало об этих способностях демонов знаю, но не сомневаюсь, что они есть. Я вот даже след ауры Ольги на стенах её кафе с улицы почувствовал…
– Так это ты! – воскликнул Ори. – А тут – желе какое-то! Мне так идея нашей гостьи нравиться!
– Мне тоже, – согласился я. – Но я предлагаю сделать лучше: мы его поместим, к примеру, в стальной термос с водой и одной рыбкой, или в бутылку из толстого стекла. И закопаем его потом где-нибудь на дне. Демон быстро поймет, что эта рыбка ему досталась навсегда. Он будет вынужден впасть в спячку, чтобы выжить, но пославшие его всегда будут знать, что демон жив – это я знаю точно. Сам себя убить он не сможет, а вот в спячке будет жить тысячелетия…
– Может, термос этот, из золота отольём? – предложил водяной. – А то сталь или стекло – это не серьезно, ненадолго.
– Стекло – да, – согласился я, – не очень надолго. Банка, или бутылка нужна из золота. Пробку залить свинцом, и всё! Ты сможешь сделать золотой сосуд, Ори?
– Никаких проблем!– заверил водяной, – я же золото не песком продаю, а слитками.
Всё необходимое для отливки у меня есть: и горн, и меха, и древесный уголь, и песок для форм.
Он явно обрадовался, когда решение оказалось найдено.
– Я эту урну потом закопаю где-нибудь на глубине – вот это будет могилой для демона навсегда! Если только вулкан какой-нибудь не проснётся и на поверхность эту бутыль не вытащит, – озабоченно сказал водяной.
– Может, в сказках о джиннах в кувшине из 1001 ночи есть и доля правды? – улыбнулась Ольга.
– Вулканов больше в этих местах не будет, – успокоил я водяного. – Ледник идёт – это да, но твой дом на месте останется, ничего с ним не случится. Не знаю, правда, останется ли город. Привык я к нему…
За столом повисла, казалось бы, звенящая тишина. Лишь едва слышно играла 'Зима' Вивальди.
Ольга сняла ножки с пуфика и села в кресле прямо, закинув ногу на ногу, и посмотрела на меня широко открытыми от удивления глазами.
И вопросительно взглянул водяной.
– Какой ледник, Эрих? – тихо спросила Ольга. – Когда?! И за что?
– Коньяк, – ответил я обречённым голосом. – Я думал об этом с Ори завтра отдельно поговорить. Для людей эти даты не страшны… Не хотелось как-то вечер портить плохими новостями…
– Ты хочешь сказать, что Ольге теперь уготован обычный человеческий век? – спросил водяной, и не думая скрывать явного сарказма. – Я вот почему-то уверен, что она ещё и меня переживёт. Теперь. Или я ничего не понимаю ни в тебе, ни в людях, мой милый летающий друг! Так когда?
– Коньяк, – вздохнул я. – Если я начал петь немецкие песенки и много болтать, то это – коньяк! И 'ни за что' – абсолютно естественные процессы. Ну – почти… Что-то можно исправить только в деталях, а так – это уже неизбежно.
– С коньяком понятно, так когда, барон? – спросила Ольга.
Одну ногу она подняла, согнув её в колене и прижав к груди. Зелёное пламя камина плясало в её огромных глазах – она была безумно прекрасной. Чуть подрагивал бокал в её руке.
Вздохнув, я сказал, когда.
Мои друзья потрясённо замолчали.
– Так скоро?! – ужаснулся водяной. – У меня такой прекрасный дом! Где я найду новый?! В спячку я ложиться не хочу!
Водяной был очень расстроен. Приключение с демоном по сравнению с такой новостью, действительно, не стоило почти ничего.
– А как же все эти крики в газетах про грядущее глобальное потепление? – спросила Ольга с усмешкой.
– В наших газетах всегда пишут только правду, – я пожал плечами, – привычка у них такая. Конечно, особенно много правды пишут перед выборами, но тут несколько иной случай. Пусть ждут потепления дальше эти учёные умники, ледники меряют, деньги с правительств вытряхивают… Протоколы подписывают… Сначала их смоет, счетоводов, а потом заморозит. Очень быстро.
С минуту мы молчали, пока я решил не сообщить моему другу водяному и хорошие новости: Ты не переживай, Ори. Тебе новую пещеру строят уже несколько десятков лет. На Средиземном море, неподалеку от моего дома. Земли там кругом принадлежат мне и только мне. Много фирм, фондов, но реальный хозяин у них один – это я. И по очереди несколько фирм вырубают в скале для меня 'хранилище', или 'убежище', каждая – только свою часть, не имея никакого представления о проекте в целом. Там даже больше места, чем здесь, у тебя в этой твоей пещере. И там проложен подземный ход в милю длиной от моего дома в соседнюю бухту с яхтенной стоянкой. У меня там уже почти маленький подземный город получился. Оно очень и очень пригодится, это убежище… Запасов у меня там какое-то немыслимое количество. Топливо, генераторы – всё, что угодно. И там и для тебя есть место, мой друг. Но ты ведь не любишь соленую воду, да? – спросил я водяного.
– Не люблю, – с грустью подтвердил водяной. – Но жить в ней могу. Но нужна будет и пресная вода. Пить морскую воду мне нельзя…
– Тебе там целый бассейн вырублен, с пресной водой, – успокоил его я. – Есть две артезианские скважины, снабжающие сейчас водой и мой дом из очень глубокого подземного озера. И даже налито маленькое подземное озерцо, как запас пресной воды… Я готовлюсь к грядущим переменам всерьёз, Ори.
– Спасибо, Эрих, – ответил водяной и задумчиво стал смотреть на пляшущие языки пламени в камине. – Ты второй раз спасаешь мне жизнь в этот свой визит…
– Ты – мой друг, Ори, – ответил я. – Если тебя не станет, то с кем я буду разговаривать? А потом ты вернёшься сюда, если захочешь. С этой твоей пещерой ничего не случится. И идёт не ледник в подлинном смысле – просто очень резко похолодает. Озеро летом не будет успевать оттаивать, а зимой будет промерзать почти до дна. И ненадолго всё это – столетия три, может – чуть дольше… Для нас это не очень большой срок.