Белая Роза (ЛП)

— У нас нет выбора, — говорит Эш. Я открываю дверцу рядом с его отсеком и заставляю ноги двигаться, а тело изогнуться и проскользнуть внутрь – и вот я лежу лицом вниз на холодном металлическом листе. Голоса настолько близко, что я почти могу разобрать отдельные слова, а также слабый писк. Фонарик погас. Гарнет закрывает свою дверцу, затем Эш.

Я делаю глубокий вдох и запираюсь изнутри.

Глава 4

ТЕМНОТА ВНУТРИ ЭТОЙ МЕТАЛЛИЧЕСКОЙ ГРОБНИЦЫ КУДА, КУДА хуже, чем чернота в багажнике Гарнета.

Я прижимаюсь лбом к холодной стали и пытаюсь представить, что я где-то еще, что Эш со мной, или что все это сон, и я скоро проснусь в Болоте.

В комнате включается свет.

В мое укрытие проникает бледный желтый свет. На дверце нет ручки с внутренней стороны, поэтому я оставила ее немного приоткрытой. Доносятся приглушенные голоса двух мужчин.

— …не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, я полагаю.

— Не думаю, что кому-то есть дело. Сколько суррогатов уже она изжила за эти годы? Двадцать?

— Ты не на том месте, чтобы считать, парень. Мы делаем то, что нам говорят. — Первый голос определенно старше. — Они говорят, — Дом Камня, подъем в полночь, — и мы это делаем.

Дом Камня! У них Рейвен! Я почти плачу от облегчения.

Снова раздался странный шум, затем дверь распахнулась. Я слышу шуршание.

— Она не очень тяжелая, правда? — спрашивает второй голос.

— Они все легкие, парень. Вот увидишь.

Слышно, как по металлу двигается пластиковый мешок. Дверь закрывается.

— Теперь, — грубо говорит первый голос, — обратно спать, и будем надеяться, что сегодня звонков больше не будет.

Когда они уходят, слышно, как их обувь прилипает к полу. Свет выключается.

Я стараюсь не шевелиться как можно дольше, едва позволяя себе дышать, прислушиваясь, не возвращаются ли они. Наконец, я не могу больше этого терпеть. Я царапаю дверь ногтями, открывая ее. Я выскальзываю из отсека так быстро, как могу, и падаю на полированный пол, когда Эш и Гарнет открывают свои дверцы. Я поднимаюсь на ноги, вскидываю вверх руки в своем большом пиджаке и шарю ладонями по стене, пока не нахожу выключатель.

После такой темноты свет кажется мучительно ярким. Лицо Эша лишено цвета, и он медленно поднимается на ноги. Гарнет остается на полу, прислонившись к шкафам и приглаживая свои светлые волосы, выглядя более напуганным, чем я его когда-либо видела.

— Она здесь, — говорю я Эшу.

— Я знаю, — отвечает он.

У меня на лице появляется улыбка, и я с целеустремленной свирепостью начинаю открывать двери, отталкивая Гарнета, пока не нахожу ту, что была пуста раньше.

Я выдергиваю металлический лист, и выскальзывает тело Рейвен, скрытое в толстом черном мешке. Эш и Гарнет присоединяются ко мне, когда я тяну за молнию и открываю мешок.

Лицо Рейвен холодное и безжизненное, как и у всех остальных девушек в этом месте, и на одно парализующее мгновение я боюсь, что она на самом деле мертва. Ее красивая карамельная кожа выглядит восковой, ее глянцевые черные волосы тонкие и спутанные. Она голая. Я быстро стягиваю пиджак ратника и набрасываю на тело, но прежде я замечаю, насколько она болезненно и отвратительно худая – видны все ребра, и ее бедра выступают по обе стороны от ее небольшого живота.

Я прижимаю руку к ее щеке. Ее кожа словно лед.

— Рейвен, — говорю я; мой голос дрожит. Я ожидаю увидеть трепет ресниц или шевеление губ, но ничего нет. Моя лучшая подруга все еще мертва.

— Рейвен, это я, — говорю я. — Это Вайолет. — Мне больно глотать. — Пожалуйста, проснись. Я спасу тебя. Пожалуйста, вернись ко мне.

Последовавшее молчание просто сокрушительно. Я разваливаюсь на куски под его тяжестью.

— Может быть, она действительно… — начинает Гарнет, но я оборачиваюсь и бью руками его в грудь, заставляя его оступиться назад.

— Она не мертва! — шиплю я. Я поворачиваюсь к Рейвен и встряхиваю ее. Ее голова мотается по металлу. — Проснись, Рейвен! Давай, ты приняла сыворотку, я знаю, что ты сделала это, так что, пожалуйста, ПРОСНИСЬ!

Я бью ее по лицу.

Но ничего не происходит.

Я чувствую руку Эша на своем плече. — Вайолет, мне очень жаль.

Я отдергиваю руку. В данный момент я не хочу ничьей жалости. — Она…

Внезапно глаза Рейвен открываются. Ее тело сгибается, глазные яблоки вылезают из орбит, затем она наклоняется на бок и ее рвёт на пол. Эш и Гарнет отскакивают назад, когда тело Рейвен сводит судорогой в кашле и рвотных позывах, но я кидаюсь к ней, прислонившись лбом к ее плечу, моя рука гладит ее волосы, и я безмерно благодарна за то, что я чувствую, как она дышит, двигается и живет. Она ложится на спину, тяжело дыша. Ее глаза мечутся, пока не находят меня.

— Вайолет? — хрипит она. Слезы текут по моим щекам, но я не хочу их вытирать.

— Я здесь, — отвечаю я. — Теперь ты в безопасности.

Она поднимает глаза к потолку. — Я видела свою маму, — говорит она. — Она расчесывала мне волосы. Потом с нее сняли кожу.

— Что? — говорю я. — Твоя мать жива и она в Болоте.

— С нее сняли кожу, — повторяет она. — Они показали мне ее кости.

Ее взгляд мутнеет, а тело расслабляется. Она становится очень спокойной.

— Рейвен? — шепчу я. Я касаюсь кончиками пальцев ее щеки. Она дышит, но, кажется, будто внутри нее выключили свет.

— Что они сделали с ней? — спрашивает Эш приглушенным голосом.

— Я…. я не знаю.

Я зарываюсь руками в волосы Рейвен и нахожу небольшой шрам на скальпе, может, полдюйма. Затем еще один. И еще.

— Что же, — говорит Гарнет, хлопнув в ладоши, — это была великолепная ночь, просто побила все рекорды, и я очень хотел бы остаться и посмотреть, как Люсьен отреагирует на все это, но, думаю, мне пора возвращаться.

— Конечно пора, — бормочет Эш.

— Эй, я спас тебе жизнь, что еще ты от меня хочешь? — огрызается Гарнет.

— Совершенно ничего, — говорит Эш.

— Ладно, — говорит Гарнет. — Удачного побега и все такое.

— Спасибо, — говорю я.

— Пожалуйста.

Гарнет держится за дверную ручку, как вдруг Рейвен садится. Это движение настолько неожиданное и внезапное, что я едва успеваю подхватить пиджак, спадающий с ее плеч.

— Ты трус, — говорит она, мрачно смотря на Гарнета. Ее глаза подернуты дымкой, будто она пытается сфокусироваться на двух предметах одновременно.

Мы все потрясенно уставились на нее.

— Рейвен? — неуверенно говорю я.

— Он трус, — произносит она. — Он нарушает не те правила. Только простые. Он боится.

Затем ее лицо становится вялым, взгляд возвращаются в норму. — Я устала. Еще не время для доктора.

Она ложится обратно и начинает бормотать что-то сама себе. Я не могу понять, что она говорит, но слышу ее имя раз или два.

Гарнет наблюдает за ней несколько секунд, затем качает головой. — Неважно. Она – ваша проблема.

Безразлично махнув рукой, он выходит за дверь. Я кладу руку на лоб Рейвен, но она, забывшись, снова глядит в потолок.

— Что теперь? — спрашивает Эш.

— Теперь мы ждем Люсьена, — отвечаю я. — Люсьен придет.

ПРОХОДЯТ ЧАСЫ.

Точнее чувствуется, будто проходят часы. В этой комнате нет возможности определить время. Мы выключили свет ради безопасности. Мы с Эшем сидим на полу у стены, прижавшись к друг другу, чтобы не замерзнуть. Рейвен не двигалась и не говорила с тех пор, как ушел Гарнет.

Интересно, что случится, когда герцогиня узнает, что я пропала. Что Эш пропал. Сможет ли Гарнет заставить Карнелиан молчать. Вдруг разболтает сам Гарнет. Он не кажется особо заслуживающим доверия – понять не могу, почему Люсьен попросил его помочь. На Карнелиан хотя бы можно положиться за счет того, что она не сделает ничего, что подвергнет жизнь Эша опасности.

Я вспоминаю их разговор в подземелье. — Что ты ей сказал? — спрашиваю я. Прошло много времени с тех пор, как кто-то из нас говорил, мой голос звучит хрипло и громче, чем должен. Эш лежит щекой у меня на макушке.