Страница 32 из 65
- Подожди, Айз... Сейчас... - говорила девушка, распаковывая дрожащими от холода и волнения пальцами упаковки с антибиотиками и жаропонижающими. - Потерпи пожалуйста. Еще чуть-чуть потерпи.
Энжили слушала все это, иногда бросая взгляд в зеркало заднего вида. Потом принялась отряхивать свои штаны от грязи и, зевнув, сказала:
- Слушай, может это не мое дело... - достала из кармана зеркальце, посмотрела в него, поправив волосы, - ...Мне кажется - он не жилец.
Мари от неожиданности и прямоты этой фразы выронила упаковку из рук и вспылила:
- Ты, если помочь не хочешь, лучше заткнись!
Она подняла таблетки и, раскрыв их, достала несколько штук. Энжили никак не отреагировала на ее реплику. Более того даже не изменилась в лице. Все так же продолжала заниматься какой-то ерундой. То рассматривала промокшие кроссовки, то стучала пальцами по своему бедру.
Мари, подумав немного, оставила в ладони по две пилюли антибиотиков и жаропонижающих. Она приподняла голову друга и ладонью направила лекарства в рот, шепча при этом подбадривающие слова. Но Айз их не проглотил. Что-то мычал себе под нос, сжав ее руку.
- Ты ему воды дай, а то подавиться, - как ни в чем не бывало выступила Энжили, потянулась и медленно наклонила голову сначала вправо, затем влево, щелкнув при этом шейными позвонками.
Пассажирка, было, хотела ей ответить, но поняла, что та права. Она взяла бутылку и поднесла Айзеку ко рту. Глотательный рефлекс сработал, и таблетки благополучно прошли дальше вместе с живительной влагой. Хотя, в конце больной все равно подавился от переизбытка воды. Выплеснул с кашлем ее остатки на ноги своей подруге.
Та приподняла его, протиснулась на сидение и положила голову себе на колени.
- Все будет хорошо, Айзек, - шептала ему на ухо, гладя рукой по щеке, - мы справимся.
Клерк что-то пробормотал, а потом резко приподнялся, повернул голову в сторону Мари и заплакал:
- Беги, Ника... Уходи... - схватил за рукав воображаемую девушку в лице Мари, потянул на себя и опять стал невнятно говорить. - Уходи... Пожалуйста, умоляю тебя.
Глаза его были залиты слезами, и он видел только ее - Нику. Видел возле того самого магазина в момент смерти, и каждый раз в своих галлюцинациях наблюдал, как она умирала. Он пытался изменить этот момент, но круг все время замыкался, и больной переживал его снова.
Мари молчала. В глубине души ей было неприятно, что заботится о нем она, а он вспоминает другую. Но что с него взять. Он был болен и не осознавал свои действия. Им руководили только обрывки памяти и чувства, скрытые в подсознании. Подруга, тем временем, аккуратно уложила его снова и, склонившись вплотную над самым ухом прошептала от имени Ники:
- Я ухожу, Айзек, ухожу. Ты спас меня. Не волнуйся, мой хороший, со мной все будет в порядке.
- Я спас тебя? Спас? - хрипло, со слезами на глазах и улыбкой прохрипел тот, гладя Мари прямо в глаза, - ...Я спас...
- Спас... Отдохни пока, а я скоро вернусь, - ответила "Ника" и с небольшим усилием снова опустила его голову на колени, провела рукой по щеке. - Поспи, Айзек. Ради меня.
Его тело расслабилось, и он отпустил руку девушки, оставив на последней отметины от напряженных пальцев. Он что-то еще невнятно и тихо говорил, и чего Мари поняла только одно слово: "спас...". Айзек заснул.
Энжили пристально наблюдала за всем в зеркало, отвлекшись от своих ногтей и откровенного занятия ерундой. Она не вмешивалась и не задавала вопросов. Просто смотрела. А когда клерк заснул, повернулась всем телом. Их взгляды с Мари на минуту встретились, и последняя увидела в этих больших зеленых глазах чувство жалости. Всего мгновение, секунду, а потом оно куда-тоисчезло. По крайней мере Энжили сделала все, чтобы не показывать его.
- Я так понимаю... Ника - это не ты? - слегка прищурившись, спросила та.
Мари показалось, что где-то вдалеке этой фразы скрывался сарказм, хотя на самом деле его не было. Для Энжили это был простой вопрос, возможно заданный не с того ракурса, но спутница восприняла его совсем иначе - с подтекстом. С таким безразличием в ее поведении, Мари было неясно, зачем та вообще спасла им жизнь. Да и Айзека, выходит, в машину затащила именно она. Конечно, из некоторого опыта своей работы, психолог могла предположить, что где-то глубоко, за этой маской безразличия и недоверия скрывается крошечная настоящая Энжили. И на площади по каким-то причинам ей удалось перехватить инициативу управления в свои руки. Но почему-то этот маленький человек был подавлен. Для этого, возможно, были какие-то свои причины и факторы. Но возможно, она ошиблась, и там внутри никто не прятался. Сейчас не было времени разбираться с этим, да и совершенно не хотелось. К тому же Мари не хотела отвечать на эти, как ей казалось, язвительные вопросы и она, отвернувшись в сторону, принялась снова копаться в куче лекарств, тихо ответив:
- Не твое дело.
Энжили приподняла брови и, скривив губы, отвернулась, бросив в ответ:
- Ну, как хочешь.
Водитель открыла автомобиль. Стала одной ногой на дорогу, а другую оставила в салоне. Оперлась руками на дверь и посмотрела в сторону города. Постройки серым мутным пятном просматривались сквозь пропитанный влагой воздух. Где-то там осталась и ее прошлая жизнь. Она что-то подумала, а потом, выдохнув, сказала себе в слух:
- Черт, сегодня я туда уже точно не вернусь...
Мари тем временем стала шелестеть упаковкой с бинтами, пытаясь открыть скользкий и мокрый полиэтилен. Пальцы постоянно соскальзывали, и в итоге справились зубы. Она решила заменить Айзеку повязку, так как та совсем промокла на сквозь, пропиталась грязью и кровью. Осторожно, виток за витком, чтобы не разбудить больного, девушка медленно разматывала бинт, подбираясь все ближе и ближе к источнику заражения. Энжили, тем временем, вернулась в салон, по пути негромко выругалась по поводу мокрого кресла и стала какое-то время наблюдать за спутницей. Затем перебралась на переднее кресло пассажира, откинула его спинку до упора, развернулась и легла на живот, опершись на руки
- Ладно, давай помогу, - сказала она.
- Сама справлюсь, - не поднимая глаз, злобно ответила Мари и взяла наспех какую-то упаковку, желая показать свою самостоятельность.
Энжили усмехнулась, кивая головой в сторону этой коробочки:
- Сиропом от кашля будешь мазать рану? - спросила с улыбкой, наблюдая, как та вертит его в руке, не зная, что с ним теперь делать.
Затем сама взяла упаковку с ватой и перекисью водорода и открыла их.
Последний виток бинта был размотан с руки спящего клерка, и Мари стала очень аккуратно отрывать его от краев раны. Марля хоть и была размочена водой, но все еще достаточно хорошо прилипал к ней. И, несмотря на то, что Айз не подавал признаков присутствия, его подруга старалась делать работу как можно аккуратней.
- Подожди, - сказала Энжили и щедро полила рану с присохшей марлей перекисью. Белая густая пена покрыла кровавое пятно, окрашиваясь в красный цвет, - так будет проще.
Спустя минуту они обе рассматривали руку. Последняя распухла, отдавая сине-красным оттенком по краям поврежденной кожи.
- Интересно, кто это его так? - прищурилась Энжили, всматривалась в трехсантиметровую глубину, через десяток сантиметров сходившую на "нет". - Эти что ли?.. Как их... Темные?
- Я, - тихо ответила Мари, смочила ватку зеленкой и принялась обрабатывать края.
- Ты?! Странные, однако, у вас отношения.
Энжили бросила на нее взгляд, улыбнулась и удивленно покачала головой.
- Так вышло... Слушай, ты можешь по-человечески разговаривать?! Я вообще не пойму, зачем ты нас спасла? Чтобы сидеть здесь и злорадствовать?.. Между прочим, он спас мне жизнь... И не один раз. И что у нас за отношения - тебя не касается!
Энжили промолчала. Она не ответила на выпад девушки и, если честно, сама не могла ответить на этот вопрос. Просто спасла, хотя по началу и не собиралась. Возможно, действовала как раз та ее маленькая часть, которая бала загнана в глухой угол. Но тем не менее поступила именно так. Она заметила их еще тогда, когда те только заехали на площадь. Наблюдала за ними со стороны, сделав очередную вылазку из люка теплотрассы. По своей натуре она была из тех людей, которые недолюбливают окружающих. Своенравной, порою даже грубой и прямой, но в большинстве своем справедливой, если дело касалось споров и принятия важных решений. Энжили была осторожна в отношении доверия к незнакомым людям и, если говорить откровенно, осторожна и к друзьям и даже родственникам, за исключением нескольких самых близких. Да и тех можно было пересчитать по пальцам одной руки, загнув три из них, а может и четыре.