Страница 88 из 105
– Вылетаем, господа! – Перебил командир. – Лишние, покиньте рубку.
– Как же неизлечимо больные? – Возникла из неоткуда Миранда. – Как мы можем их оставить? Сэр Рейли, скажите им.
Можно сказать, прородилась в своих порывах врач, как раз вовремя.
– Не перекладывайте на меня ответственность, леди Миранда. – скривился начальник службы безопасности и уселся в кресло второго пилота.
– Они в специальных резервуарах и камерах, – обозначилась Дариэла с заносчивым тоном.
– Многие в непроницаемых автономных медкапсулах, – произнес ее братец. – Им ничего не угрожает, поверьте. Анабиоз предусмотрен на годы. Мы пришлем за ними спасательную команду, не переживайте. Сэр Константин, пора убираться отсюда, да поскорее.
– Согласен. Лишние, покиньте рубку, – повторил более строго Костик, тут же превратившийся в командира отряда патруля Константина. – Пристегнитесь ремнями безопасности. Взлетаем! Алеша, уступи – ка место командиру звена Оливеру. И вы, сэр Рейли, пересядьте в уголок, будьте так любезны.
Взлет застала в каюте спасателей. Пристегнутая в кресле, рядом с Мирандой, перепуганной до смерти от тряски. Я и сама усомнилась в том, что проскочим в пробоину. А еще вдруг стало страшно от мысли, что истребитель может выстрелить в дыру еще раз. Мало ли, накопит энергии. Неизвестно, как там затейники соорудили свой таймер.
Кажется, из лайнера выбрались. Летим в чреве Пожирателя, к проделанной недавно дыре. Тряска усилилась. Отголоски тревожности из рубки тоже. Удар! Искры из глаз, а хребет готов высыпаться через копчик. Словно в нас действительно пальнули из бортовых. Но это что – то другое. Механическое. Несет корабль в сторону! Крики! Паника! Потеряли управление, и, кажется, не сумели выбраться с Пожирателя. Еще удар! Звуков больше нет, лишь звон. И внезапная чернота…
***
Открываю глаза и понимаю, что реально я этого не сделала. Вокруг туман, муть наплывает, искажая пространство. Но стоит сфокусировать внимание, проявляется что – то сложное, сплетенное в узлы и немыслимые узоры. Воспринимать сложно, и оно вскоре сливается в один бардовый цвет. Тела не чувствую, но по желанию могу увидеть вытянутую, расправленную ладонь, выставленную ногу.
Это сон, не иначе. И даже в таком состоянии понимаю горькую реальность: челнок упал в ангаре большого корабля. Моя тревога – это как чувство, которое наблюдаю со стороны у другого человека. Иное восприятие, все будто фильтруется логикой, говоря о том, что нужно принимать факты и думать, что делать дальше. В мышление лезет анализ: высота падения, притяжение Пожирателя, начальная скорость корабля с точки потери управляемости, источник ускорения, направление и угол, степень защиты экипажа, деформация переборок… мысли перегоняют друг друга и накладываются, превращаясь в паутину, которая уходит в бесконечность, истончаясь и пропадая вовсе. Это кажется уже неважным.
Гул приходит издалека, как прибывший корабль, и перерастает в потоки неразборчивых слов, извергающихся в доли секунд. Замедляется, но все равно не могу переварить сказанное. Все медленней и медленней они. Наконец, раздается моим же голосом:
– Элирка, я приветствую тебя.
Хочу сказать, но не могу, словно разучилась говорить.
– Элирка дорожит своими паразитами. Ровно настолько, насколько ненавижу своих, – ответило на мой мысленный вопрос существо несколько витиевато.
Под ногами красное, впереди проявляется сплетение из бордовых кишок, пронизанных паутиной фиолетовых капилляров. Все это пульсирует в одном ритме и тянется вверх, словно дерево, врастающее в потолок. Чувство мерзости сейчас иное, и оно оскорбляет того, кто говорит со мной. Будто по заказу моего воображения, вся эта «красота» начинает уменьшаться, врастать и концентрироваться в одном месте, создавая подобие тела человека.
Передо мной предстает обнаженный Оливер, который вдруг резко превращается в Клавдия. Это сарказм существа. Оно пытается найти образ, который понравится мне больше?! Становится страшно, ибо оно читает мои мысли. Сидит у меня в голове.
Чего же ты хочешь?! Снова не могу озвучить, но знаю – оно понимает.
– Твой паразит делает мне больно. Я могу его впустить, если попросишь… хорошо.
Меркнет красно – розовый мир, пропадает все и возобновляется вновь. Вот она реальность. Мы разбились, я лежу на теплой твердой поверхности, а надо мной нависает Константин. Тревога в его глазах сменяется облегчением.
Тело обретает чувствительность, и нет ожидаемой боли. Хочу сказать, но язык едва волочится. Поворачиваю голову, ужасаясь от зрелища: неподалеку отломанная хвостовая часть челнока. Но горечь быстро сменяется радостью. Рядом Оливер, едва пришедший в себя, поднимается на ноги и спешит ко мне. Он жив – здоров, и это самое главное.