Страница 24 из 25
В третий раз он просит представить, если бы мне объявили о его смерти, и описать мои ощущения. Восемь дней спустя я вручаю ему рукопись в семь страниц и на этот раз, пока он читает, молча смотрю в окно на холмы, виднеющиеся вдали.
– Это… невыносимо! Как больно, до глубины души! Ты так любишь меня, Вирхиния? Если бы моя мать прочла это, она бы проплакала всю оставшуюся жизнь…
– Так и задумано, Пабло…
Он спрашивает, действительно ли я чувствую то, что написала. Я отвечаю: это лишь часть того, что хранится в моем сердце с тех пор, как мы познакомились.
– Тогда нам придется еще о многом поговорить. Но только попробуй начать осуждать или критиковать меня! Ты должна знать, я – не какой-нибудь святой Франциск[55], ясно?
Я уже почти не задаю вопросов, позволяя Пабло решить, о чем именно он хочет рассказать. Теперь, когда он мне доверился, я не захожу за границы личного пространства, не пытаюсь допытываться, услышав в ответ: «Расскажу тебе как-нибудь потом», не выдаю оценочных суждений. Интересно: как и у всех в «Death Row» (камера смертников в Соединенных Штатах), у Пабло на каждый незаконный поступок есть идеальное, рациональное и моральное оправдание, согласно которому изысканные и креативные люди нуждаются в наслаждении, а он – просто поставщик одного из них. Эскобар заверяет: если бы не осуждение святошами и моралистами, как в случае с алкоголем во время «Сухого закона»[56], оставившего после себя только трупы полицейских и экономический спад, его бизнес был бы законным, он платил бы кучу налогов, а гринго и колумбийцы прекрасно ладили.
– Ты как свободомыслящий человек, привыкший к роскоши, должна понимать: правительства обязаны выполнять свою работу и позволять жить свободно, не так ли? Если бы так и было, уровень коррупции пошел бы на спад, а количество вдов, сирот и заключенных снизилось. Потерянные жизни – непростительная роскошь для общества и очень дорого обходятся государству. Вот увидишь, однажды наркотики узаконят… Ладно, пока этот день не настал, я докажу тебе: у всего в мире есть своя цена.
Потом Эскобар достает из портфеля два чека на имя Эрнесто Сампера Писано[57], главы президентской кампании Альфонсо Лопеса Микельсена.
– Этот человек самый подходящий на роль президента в стране, могущественный и умный. А еще самый независимый, потому что Лопес не прогибается под американцев!
– Это около… шестисот тысяч долларов. Только и всего, такова стоимость самого богатого президента Колумбии? На его месте я бы попросила у тебя… по крайней мере, три миллиона, Пабло!
– Хорошо… Представим, что это… начальный взнос, любовь моя. Крах договора об экстрадиции затянется! Заберешь эти копии?
– Нет-нет, ни за что! Я не смогу их никому показать, так как близкие тебе люди мне симпатизируют. А любой, кто более или менее соображает, знает: Эрнесто Сампер – ставленник Альфонсо Лопеса. Безусловно, только когда подрастет и созреет, потому что он на год младше нас.
Рекомендую Пабло ознакомиться с выступлениями Хорхе Эльесера Гайтана[58], не только из-за интонации голоса, но и из-за программного содержания. Это единственный по-настоящему влиятельный народный лидер за всю историю Колумбии. Он был убит в Боготе 9 апреля 1948 года, когда почти стал президентом. Убийца, Хуан Роа Сьерра, – темная личность, впоследствии разгоряченная толпа устроила над ним ужасную расправу, таская по улицам искалеченный труп. Впоследствии подожгли центр города и дома председателей, невзирая на партии. Мой двоюродный дедушка Алехандро Вальехо Варела, писатель и близкий друг Гайтана, был рядом, когда Роа стрелял, и в клинике, где тот умер несколько минут спустя. Последующие недели, вошедшие в историю, как «Боготасо»[59], превратились в кровавую оргию пьяных снайперов. Все было в огне, кругом грабили торговцев и убивали без разбору. Тысячи трупов складировали на кладбище, потому что никто не осмеливался их хоронить. В эти три ужасных дня единственный колумбийский государственный деятель, Альберто Льерас Камарго, укрылся в доме своих лучших друзей, Эдуардо Харамильо Вальехо и Ампаро Вальехо де Харамильо, красавицы, сестры моего отца. Именно после смерти Гайтана началась эпоха безграничной жестокости, известная как расправа 1950-х («Ла Виоленсия»[60]). Еще подростком, когда я увидела кадры с войны, где были запечатлены надругательства мужчин над телами женщин и их еще неродившихся детей, мне несколько дней подряд было плохо. Я поклялась себе, что никогда не стану рожать. Не позволю моим детям жить в стране отморозков, монстров и дикарей.
Обо всем этом как-то ночью мы говорили с Глорией Гайтан Харамильо, дочерью выдающегося человека, пока ужинали с Марией и Каталиной, двумя ее прелестными, похожими на парижанок, дочерьми, обладательницами пытливого разума, полученного в наследство от знаменитой матери, легендарного деда и бабушки аристократки, родственницы моей бабушки. Незадолго до этого, узнав о том, что Вирхиния Вальехо ищет диск или кассету с выступлениями ее отца, Глория вышла из офиса, расположенного в Центре имени Хорхе Элиесера Гайтана в Боготе, чтобы, пустив в ход свою очаровательную улыбку, поинтересоваться, почему мне все это так любопытно. Мой бывший муж, социалист и сторонник Перона, большой друг еврейского банкира и миллионера, принадлежавшего к аргентинской организации «Монтонерос»[61], однажды сказал: «Если и есть что-то, что заставляет сердце революционера трепетать – так это магнат, симпатизирующий его делу». Я рассказала Глории, что «Робин Гуд пайса», как и Гайтан, сын учительницы, поручил мне найти выступления ее отца. С моей помощью он хочет постараться тщательно их изучить, научившись управлять интонацией, дабы пробудить в общественных массах вдохновение, когда-то внушаемое знаменитым политическим деятелем. Спустя час увлеченного разговора о партиципаторной демократии, пробежавшись по центру и выставочному комплексу на стадии постройки, Глория пригласила меня поужинать с ее девочками в следующую пятницу.
Дочь Гайтана – утонченная женщина и прекрасный повар. Наслаждаясь изысканной едой ее приготовления, я рассказываю, что Пабло Эскобар финансировал президентскую кампанию Альфонсо Лопеса, а его партнеры-консерваторы, Густаво Гавирия и Гонсало Родригес, – кампанию Бетанкура. Глория знакома почти со всеми социалистическими лидерами мира и руководителями сопротивления многих стран. Между делом она упоминает, что была любовницей Сальвадора Альенде, убитого чилийского президента, посланником Лопеса Микельсена к Николае Чаушеску (румынскому диктатору), и является хорошей подругой Фиделя Кастро. Не знаю, может, потому, что Глория верит в реинкарнацию и понятие цикличности времени, ее особо интересуют рожденные в 1949 году (спустя год после убийства ее отца). Мы с Пабло приглашаем ее в Медельин, она с удовольствием соглашается. В течение нескольких часов, словно загипнотизированные, мы окунаемся в интерпретацию истории Колумбии в свете отсутствия отца Глории, отразившегося на всех сферах жизни страны. Уход Гайтана стал непоправимой потерей в ее жизни, пустотой, которую не заполнит ни один другой колумбийский лидер. Последователям Гайтана не хватает его цельности, достоинства, величия, магнетизма, способности передавать свою веру народу и возбужденным слушателям, вне зависимости от класса, пола или возраста. В них нет волнующей силы его голоса, готового выдавать идеологию в идеальных пропорциях, страстно и аргументированно, нет той потрясающей силы, которую Гайтану удавалось выразить в каждом жесте, нет властности, передаваемой мужественной, внушительной и незабываемой личностью.
По возвращении в Боготу в самолете Пабло я спрашиваю Глорию, что она о нем думает. Сказав несколько вежливых фраз, признавая наличие у Эскобара амбиций, отмечая его стремление познавать мир, глобальные общественные проекты и великодушные намерения, его страсть и щедрость по отношению ко мне, она, с неподдельной искренностью и очень доброжелательно, отмечает:
55
Франциск Ассизский – католический святой, основатель нищенствующего ордена своего имени.
56
«Сухой закон» в США – национальный запрет на продажу, производство и транспортировку алкоголя, действовавший в США с 1920 по 1933 год.
57
Эрнесто Сампер Писано (Ernesto Samper Pizano) – колумбийский политик, президент Колумбии с 7 августа 1994-го по 7 августа 1998 г. Член Колумбийской либеральной партии.
58
Хорхе Эльесер Гайтан (Jorge Eliécer Gaitán; 23 января 1903 г. – 9 апреля 1948 г.) – колумбийский политический и государственный деятель.
59
«Боготасо» – вооруженное восстание в Боготе (Колумбия), произошедшее в 1948 году. При невыясненных обстоятельствах погиб популярный лидер Либеральной партии Колумбии Х.Э. Гайтан. Разъяренная толпа расправилась с убийцей. Толпа осадила президентский дворец, были открыты тюрьмы, а заключенных выпустили на свободу. Правительство для подавления восстания прибегло к силе. В результате беспорядков погибло около 3000 человек, 20 000 ранено.
60
La Violencia – вооруженный конфликт в Колумбии, происходивший с 1948 по 1958 год, катализатором которого стало противостояние Либеральной и Консервативной партий Колумбии.
Некоторые историки расходятся во мнениях относительно дат начала конфликта: некоторые из них утверждают, что война началась в 1946 году, когда консерваторы вернулись в правительство, и на региональном уровне руководство полиции и городских советов перешло в руки консерваторов, поддерживаемых крестьянами. Но традиционно большинство историков считают, что война началась со смерти Хорхе Гайтана.
61
Montoneros, или Movimiento Peronista Montonero – аргентинская левоперонистская городская партизанская организация, созданная в 1960-х и начавшая вооруженную борьбу против диктаторских режимов в Аргентине 1970-х гг.