В лесной чаще

Жара была невыносимой и Пьер почувствовал жажду, она отразилась металлическим привкусом у него во рту.

Поднявшись на ноги, он посмотрел вокруг, не обнаружив Балларда, он поспешил к той части катера, где под навесом должны были стоять лошади. Ему было неприятно от одной только мысли, как животные смогут перенести подобные условия. Однако лошадей тоже не было на месте и первой мыслью, которая посетила мужчину, стало допущение о том, что Баллард попросту проснулся раньше и уже отправился на остров, забрав с собой животных. Он так и не рассказал Пьеру о том, какая роль была отведена этим созданиям и фантазия мужчины рисовала самые отвратительные картины. Царившая жара и пустынный характер острова, наводили на мысль о неминуемых проблемах с обеспечением питьевой водой.

«– Но не станет же Баллард вести с собой лошадей, чтобы пить их кровь время от времени?» – подумал Пьер, предпочитая отогнать эту мысль, поскольку она казалась ему наименее вероятным допущением из-за своей экстраординарности и сложности – «Он мог бы просто взять с собой побольше питьевой воды»

Внезапно мужчина заметил, что сам катер вовсе не находился у берега, как это было ночью. Теперь, куда бы не посмотрел Пьер, повсюду до горизонта простиралась голубая гладь океанских вод. Нигде не было ни единого намёка н остров. Вода была спокойной, словно в штиль, и мужчина испытал неподдельный ужас. Он вдруг понял, что оказался один на катере, в открытом океане, без каких либо представлений о навигации. Палящее солнце угрожало убить его не менее эффективно, чем это сделала бы инфекция в трущобах Тутикорина.

Он поспешил к штурвалу, туда, где находилась панель запуска двигателя. В замке зажигания по-прежнему стоял ключ, и Пьер попытался запустить двигатель катера. В ответ на поворот ключа он услышал лишь жалобные стоны двигателя, предпринимавшего попытку запуститься. Это продолжалось ровно столько, сколько сам Пьер пытался заставить двигатель заработать.

Нехитрая приборная панель позволяла судить о солидном количестве топлива, и больше Пьер не смог распознать никаких существенных признаков.

Оставив бесплодные попытки запустить двигатель, мужчина вернулся к борту, у которого провёл ночь.

«– Куда мог деться Баллард и что случилось ночью?» – таким вопросом теперь задавался Пьер, пока не услышал характерный всплеск воды, где-то рядом с бортом, на противоположной стороне от того места, где он стоял. Он уже хотел подойти к тому борту и посмотреть, что стало источником этого звука, но в этом отпала всякая необходимость, когда он обернулся и увидел, как на противоположной стороне палубы, прямо напротив него стоял Арнав.

С индуса стекала вода, образуя под ним небольшую лужу. Его одежды были вымокшими насквозь и плотно прилегали к худощавому телу. Намокшие волосы налипали локонами на лоб, и Арнав был вынужден рукой отбрасывать их в стороны. Разумеется, более всего остального в облике индуса выделялась рана в груди. Её края приобрели тускло-розовый оттенок, и льняная рубаха частично западала внутрь.

Пьер не решался заговорить первым, молча глядя на Арнава, который, наконец, приведя себя в порядок и закончив бороться с непослушными волосами, улыбнулся ему.

– Что-то ты не далеко продвинулся в своих поисках. – заметил Арнав, направившись в сторону штурвала, туда, где ещё совсем недавно стоял Пьер, пытаясь завести двигатель катера.

Подойдя к приборной панели, индус со знанием дела осмотрел различные индикаторы, принимая во внимание показания приборов.

– Неудивительно, – комментировал свои наблюдения Арнав – аккумулятор посажен, теперь так просто не запустить.

Затем он посмотрел на Пьера, который стоял в нескольких метрах от него.

– У меня нет вёсельного отдела, чтобы грести, понимаешь? – индус сопровождал свои слова жестами, делая это специально медленно, как если бы Пьер не понимал его.

Пьер понимал Арнава, тот говорил на хорошем английском, однако само обстоятельство появление убитого в мире живых лишило Пьера дара речи. Всё, о чём он теперь мог думать, было простым подбором наиболее логичных допущений, которые могли бы хоть как-то объяснить происходящее и тем самым нивелировать травмирующий эффект непостижимой абсурдности.

– Он ведь убил тебя. – проговорил Пьер – Убил и выкинул в воду!

Арнав по-прежнему улыбался.

– Ты не понимаешь, верно? Ты знаешь, что означает слово «арнав» на хинди?

Пьер только покачал головой, он не имел ни малейшего представления.

– На хинди это означает «морской, рождённый волнами» Понимаешь? – спросил индус, но видя, что его собеседник по прежнему не мог отделаться от произведённого на него впечатления, решил пояснить – Когда вы вышвырнули мой труп в воду, я вновь ожил, соприкоснувшись с эссенцией, меня породившей.

В воздухе повисло непродолжительное молчание, прежде чем Арнав зашёлся закатистым смехом, заставляя Пьера тоже улыбнуться нелепости сказанной фразы.

– Разумеется он меня убил, мне следовало этого ожидать, в конце концов. – сказал индус, когда прекратил смеяться – Мы подошли к весьма деликатным материям, не так ли. Назовись!

– Что прости? – переспросил Пьер, не поняв с первого раза, что имел в виду Арнав.

– Как тебя зовут? Назови своё имя.

– Я Пьер. – ответил мужчина, немного растерянно, сам не понимая причины своего внезапного смущения.

– Пьер. Ты издалека, так ведь.

Пьер кивнул в ответ.

– Ты не должен сходить на берег Пьер. Запомни это. – проговорив эту фразу, прозвучавшую как нечто среднее между инструкцией и советом, Арнав несколько отстранился от приборной панели – У меня в трюме есть запасная аккумуляторная батарея. Она устанавливается в двигательный отсек, по тому же принципу, что и с автомобилем, ты знаешь. Замени батарею, заводи двигатель и бери курс на сто семьдесят три градуса от берега проклятого острова. Так ты вернёшься в Тутикорин. Но когда завидишь порт, постарайся просто вырулить на несколько миль восточнее, там будет естественная бухта, примерно в том самом месте, где я вас подобрал минувшей ночью. Там причалишься. Это не сложно, просто выставь ступень передачи в нейтральное положение примерно за четверть мили до берега и приблизишься накатом.

– Что это значит? – спросил Пьер – Почему я должен уходить?

– Потому что на этот остров прибывали люди, чтобы умирать. Я отнёсся к этому обстоятельству с излишней небрежностью и вот видишь, что вышло. Твой друг Баллард тоже на полпути к тому, чтобы оказаться рядом со мной. Но ты, похоже, у тебя ещё есть шанс.

– Что это за остров? Почему ты считаешь, что он опасен? – не отступал Пьер.

– На то много причин, Пьер. Этот остров совсем не то, чем кажется.

Арнав словно утрачивал желание вести дальнейший диалог с Пьером, с каждой сказанной фразой он медленно, не отворачиваясь от собеседника, приближался к борту, из-за чего Пьер сам последовал за ним, он считал, что должен был получить от неизвестно как вернувшегося к жизни мужчины объяснение.

– Но как всё это понимать? Куда делся Баллард и почему мы здесь?

– Ты счастливчик, Пьер. – ответил Арнав, когда он наконец приблизился вплотную к борту катера – О тебе есть, кому позаботиться, но ты должен быть внимательней. Ты как никогда близок к тому, чтобы ошибиться.

Сказав это, Арнав развёл руки в стороны и поднял лицо к палящему солнцу. На его лице всё ещё играла его улыбка, когда он отклонился назад, перекидывая торс через борт катера и в одно мгновение упал вниз, в воду, вызвав при этом бурный всплеск воды. Пьер не успел ничего сказать, он помчался к краю палубы, к борту и наклонившись над ним, всмотрелся в воду, мерно бьющуюся о борт судна. Не осталось ни единого следа, ни единого всплеска от фигуры, поглощённой пучиной.

Потратив несколько минут на безмолвное созерцание водной поверхности, Пьер решил вернуться к своим делам, он хотел было пойти туда, где по его мнению мог находиться палубный трюм, чтобы отыскать аккумулятор, но на него внезапно навалилась усталость. Сперва он подумал, что это мог быть результат чрезмерного воздействия палящего солнца, но вскоре он эту мысль отбросил, поскольку обнаружил себя вновь стоящим на палубе, возле того самого места, где было удалено кровавое пятно.