Принц Альберт (ЛП)

Он наблюдает за мной, пока я направляюсь к нему. Он смотрит на меня с голодом в глазах. Знание того, что он хочет меня, делает меня мокрой. Это также заставляет ясно осознать мою ноющую пустоту.

- Ты опоздала, - говорит Альби с улыбкой на губах. – Плотный график?

- Ты же знаешь, что говорят о «праздных руках»?

Как только я произношу слово «руки», на губах Альби появляется улыбка. Он думает, что точно знает, почему я опоздала.

- Эй, Александра, - обращаюсь я к ней, отрывая свой взгляд от Альби.

- Они должны закончить через несколько минут, - отвечает она. – Семейные фотографии будут следующими. Видимо, чёрный - это неподходящий цвет для фотосессии, поэтому я застряла в этой вещи. – Она закатывает глаза, заканчивая набирать текст на телефоне, а затем поднимает глаза.

- Ты выглядишь очень красиво, Александра, - говорю я, имея это ввиду. Она одета в платье-рубашку кремового цвета, пошитой в соответствии с её соблазнительной фигурой, и подходящими туфлями с открытой пяткой.

- Тьфу, - стонет она. – Я словно тошнотворно бежевый.

- Ты потрясающая.

- И, Алекс, кстати, - говорит она, глядя на телефон, когда он вибрирует. – Хватит меня называть Александрой. Так зовёт меня мой отец, а не мои друзья. Я хотела сказать тебе это на днях.

Я киваю, чувствуя удовлетворение от того, что она считает меня одной из своих друзей. – Хорошо. Никогда не называй меня Изабеллой.

- Девочки! Альберт! – моя мать машет нам через всю комнату.

- Шоу начинается, - говорит Алекс, громко вздыхая, пока идёт впереди нас, и звук от её туфель слишком громкий, когда она тяжело топает по полу.

- Она рассержена, - прошептала я Альби, сохраняя подобающее расстояние от него. Он пахнет лосьоном после бритья или одеколоном, не уверена, чем именно. Всё, что я знаю, что этот запах может быть и афродизиаком, потому что у меня вдруг появилось непреодолимое желание сорвать с него одежду.

- Мне нравится цвет помады, - тихо шепчет он.

Возбуждение овладевает мной от мысли, как мои красные губы охватывают член Альби, пока я стою на коленях, когда он хватает меня своей рукой за волосы, и тянет глубже по своему стержню.

- Я могу её одолжить тебе, - отвечаю я. – Это похоже на странный фетиш.

- Нет, - произносит он. – Знаешь, чего я хочу?

- О?

- Я хочу, чтобы ты встала на колени. Я хочу увидеть эту ярко-красную помаду на своём члене.

Мы почти дошли до наших родителей, и я на мгновение остановилась, наклонившись близко к нему, чтобы прошептать. – Я не надела трусики, - говорю я, и, не дожидаясь его ответа, направляюсь вперёд.

Моя мать направляет меня, и я становлюсь так, чтобы быть сбоку на фотографии, а затем я теряюсь в головокружительной массе инструкций, направлений, чтобы слегка повернуть моё тело или подправить подбородок, фотограф и его помощники приводили нас в порядок и перемещали тысячу разными способами в течение тридцати минут.

Во время съёмки, король Леопольд шутил, и я думаю, что это именно то, что делали папы, за исключением того, что он – король, а не обычный папа, и это каким-то образом делало его глупые шуточки - смешными. Восьмая шутка – что-то о броненосце – заставляет Алекс, Альби и меня, наконец, рассмеяться, и мы зарабатываем суровый «Леопольд-взгляд» от моей матери.

- Ты помнишь то время, когда у нас были неприятности из-за того, что мы пришли сюда и прыгали на диване, будучи детьми? – спросила Алекс у Альби.

- Отец был готов слететь с катушек, - говорит Альби, когда вспышка гаснет в середине предложения, и яркий белый свет практически ослепляет на долю секунды.

- Отец был готов? – спрашивает Алекс, смеясь. – Мама лишила тебя десерта на неделю.

Упоминание об их матери практически сразу меняет настроение в комнате, а Лео задумчиво улыбается. – Да, она сделала это, - тихо говорит он, останавливаясь, как будто вспоминая её, а затем обращается к фотографу. – Надеюсь у нас достаточно фотографий на данном этапе?

Фотограф сразу же опускает камеру. – Да, Ваше Королевское Величество, - произносит он. – Более чем достаточно.

- Слава Богу, - говорит Алекс, снимая обувь, прежде чем отойти на несколько футов. – Я сваливаю отсюда.

Моя мать кладёт руку на плечо Лео. – Согласен? – спрашивает она.

Мы с Альби следуем за всеми остальными, задерживаясь, образуя расстояние между нами и ними. Когда мы уходим, Альби идёт следом за мной, его шаги целенаправленные. Я почти ожидаю, что он схватит меня за запястье, когда мы пойдём, потянет меня назад и притянет к своему телу, и опустит свой рот на мой. Может быть, я надеюсь, что это произойдёт.

- Ты действительно должна перестать играть в игры, дорогуша, - говорит он.

Я смотрю в сторону зала, проверяя, не заметил ли нас кто-нибудь из персонала.

Но там никого нет. В коридоре тихо и пустынно, как будто сама судьба даёт нам разрешение флиртовать, участвовать, и продолжать ходить по натянутому канату вожделения.

Если бы у меня была хоть капелька здравого смысла, я бы развернулась и направилась в свою спальню. Я бы связалась с Рэйн и сообщила ей, что собираюсь купить билет на самолёт, встретиться с ней и Фениксом в Амстердаме и притвориться, что ничего этого не было.

Я забуду, что без-пяти-минут принцесса.

Я забуду, что без-пяти-минут сводная сестра Альби.

Я забуду, что я его жена.

Если бы у меня была хоть капелька этого здравого смысла, я бы так и поступила.

Но я не делаю этого.

Альби хватает меня за запястье и тянет в ближайшую комнату. Это игровая комната и она наполнена антикварной мебелью, как и любая другая во дворце. Кроме этого, в комнате есть старинные шахматы и позолоченный бильярдный стол. В центре комнаты стоит круглый игровой стол, украшенный кремовым и золотым мрамором, окружённый позолоченными антикварными стульями.

Альби затягивает меня в комнату, и, обойдя вокруг меня, направляется к двери и закрывает её на замок. Он поворачивается ко мне, спиной к двери. – Нам с тобой нужно прекратить эту игру в «туда-сюда», - произносит он. – Мы оба знаем, что ты умираешь от желания ко мне.

Я пячусь назад, пока мои бёдра не упираются в мраморный стол, привлекая Альби ко мне. Он одет в тёмный костюм, специально сшитый для него, который идеально оттеняет его голубые глаза и тёмные волосы, как будто он сошёл со страницы модного журнала. Но то, что я вижу в этих глазах не похоже на то, что я видела в журнале. Этот взгляд напряжённый, дикий. Наполненный похотью.

- Я знаю, что ты хочешь меня, - говорю я. – Тепло проходит через всё моё тело, а мраморная столешница ощущается очень прохладной напротив моих бёдер. – Исходя из того состояния, в котором вернулись мои трусики.

- Но сегодня, трусиков нет, - произносит он, пересекая комнату длинными, целеустремлёнными шагами, пока не достигает меня. Он стоит передо мной, слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, и я глубоко вдыхаю воздух, когда моё сердце бешено колотится в груди.

Он смотрит на меня сверху вниз, и использует колено, чтобы раздвинуть мои ноги. – Просто скажи, что ты нуждаешься в моих пальцах, поглаживающих твой клитор. Ты хочешь, чтобы мой рот был между твоих ног, посасывал твой клитор, пока ты не начнёшь задыхаться…

- Нет, - говорю я.

Я добираюсь до своего местечка между ногами, отталкивая в сторону прохладную ткань своей юбки, чтобы скользнуть пальцами вниз по передней части моего холмика, и прикасаюсь к моему пульсирующему клитору. Я прикусываю губу, испытывая шок от возбуждения, которое проходит сквозь меня, наблюдая, как меняется выражение лица Альби от непоколебимой похоти к удивлению.

Он и не думал, что я прикоснусь к себе при нём.

Чёрт, я и не думала, что буду делать что-то подобное. Похоть делает меня безумной. Я предполагаю, что это временное безумие. Я никогда раньше не была такой неудовлетворённой, и всё же, единственное, о чём я могу думать, единственное, что меня сейчас волнует – это подтолкнуть его к краю. Заставить его быть тем, кто будет умолять.