Куда тянутся души

Я услышала отчаянный вопль Габриэля. Рычание Сизаморо. И крик Хендрика, глухой и обрывистый. К аромату собственной крови примешался запах гари.

После начались крики остальных. Перед глазами плыло небо, тронутое лиловым закатом, с замершими на нем облаками. Разноцветные вспышки с громкими хлопками заставили зажмурить глаза.

Попыталась привстать, чтобы посмотреть, что происходит. Но не получилось.

— Лежи, — приказал женский голос, и я почувствовала, как меня придавило к земле.

Все, что мне удалось увидеть, как взметнулись медные локоны, покрывая тонкую фигурку великой Богини. Как после очередного рычания Сизаморо, Тьма затопила пустошь.

И снова спокойный, баюкающий голос Псигелии.

— Ну здравствую, любимый.

После этого воздух покрылся рябью. Я точно знала, кому принадлежала эта прозрачная магия. Она заполняла собой пространство подчиняла чужую Тьму и Свет.

— Думаю нам пора поговорить, только давай не здесь, — сохраняя спокойствие продолжила Псигелия. Ее тон стал даже кокетливым, что абсолютно не вписывалось в хаос, творящийся вокруг.

Бездушные не стали стоять в стороне и вышли защищать своего «отца».

Сердце разрывали отчаянные крики Габриэля:

— Стойте! Я приказываю остановится!

Но судя по надрывающемуся голосу, его никто не спешил слушать.

— За Хендрика! — воинственно воскликнул кто-то.

В этот момент на поле снова будто что-то взорвалось. Я почувствовала лишь отголоски ударной волны. А потом меня накрыло Тьмой.

Меня переместили. Я точно это знала, ощущения хорошо были мне знакомы. Когда я глубоко вздохнула легкие заполни слишком теплы и спертый воздух.

Меня больше не удерживала магия, и я нашла силы привстать и опереться на камень.

Вдали небо окрашивалось в алый. Земля чуть дрожала. Мы в долине вулканов, догодалась я, по неподалеку текшей лаве.

Сейчас бы мне пригодилась магия Эрвина. Болючая, но эффективная против ран.

В этот раз я уверена, что меч вошел в плечо. Наклонилась чтобы рассмотреть рану. Определенно, она не смертельна. Вот только кровь вытекала очень стремительно. И в глубине души закрались сомнения.

Но я оказалась здесь не сама. А значит в непосредственной близости есть как минимум один первородный способный залечить мою рану.

Мне пришлось сильно извернуться, чтобы увидеть их.

— Каждый мой шаг вел к этому моменту, — ладони великой Богини легли на идеальное лицо своего возлюбленного. — Я готовила наш мир к принятию Тьмы, к принятию тебя.

Какие же они красивые. Псигелия тихонько коснулась лба Сизаморо. Тот стоял как монолитный кусок мрамора. Кожа сияла, отражая оранжевый свет лавы. Губы плотно сжаты, а взгляд устремлен в пустоту.

Он смотрит сквозь нее, но глаза горят огнем невысказанных чувств. Да, красивы, и оба безумны в своей любви.

— Я планировала твое появление, и все пошло по плану. Но я не хотела поставить мир перед фактом, как это пытаешься ты. Не стоит переоценивать магов и людей. Они никогда не увидят мир таким каким его видим мы. Всю вселенную охватить им не удастся. А принять мир Света и Тьмы таким каким его знаем мы… Их души просты. Когда они чего-то не понимают легче отрицать до конца. Так бы мы добились лишь войны, почвы для становления фанатиков. Глупцов.

Чем больше Псигелия говорила, рассказывая о Канье, ее «миссии» и роли Эрвина в этом. Тем жестче становилось тело великого жреца ордена Тьмы. Псигелия была уверена, стоит верховному принять их взгляды, бездушных, как и остальные это сделают. Но Сизаморо, наконец, ожил. Руки впились в талию великой Богини и притянули ближе. Голос великой стал тише, дыхание тяжелее.

И Сизаморо ответил.

Но не словами. Поцеловал свою женщину, что ради его любви и прощения, чуть не устроила геноцид и не погубила всех нас. Хотя я так и не знала, чем все закончилось на Черной-белой пустоши. Но раз мы здесь, значит ей действительно удалось осуществить свой план. И то ли ей повезло, что, шагая все это время по краю бездны, никто туда не сорвался, то ли мне никогда не понять замыслы великих духов.

Они целовались, сгорая в своей страсти, копившейся тысячи лет, почти как мы с Габриэлем. Но мы лишь песчинки в сравнении с ними. Их страст заполняла все пространство вокруг, заставляя воздух искриться. И будто было мало жара льющейся неподалеку лавы.

Но меня этот жар не спасал, пальцы уже похолодели, и смерть неумолимо подбиралась ко мне. Я не собиралась унижаться и просить великих духов о спасении. Ведь я так много для них сделала. А теперь истекаю кровью, а им нет до меня дела… Плевать. У меня… У нас с Габриэлем будет следующая жизнь, без всяких наказаний, и не одна — целая вечность.

Я прикрыла глаза надеясь, что боль так и не придет. Жалела лишь о том, что не могла на прощание сказать Габриэлю как я его люблю, чтобы помнил об этом…и побыстрее отыскал меня в следующей жизни.

Кровь уже пропитала сухую корку черной земли подо мной. Вместе с ней уходила и вся ненависть. Я больше не злилась на Сизаморо. На Псигелию. Ни на кого.

И разговор первородных уже не интересовал меня.

Габриэль потерял драгоценные секунды не в силах оторвать взгляд от горсти пепла, в которую превратился его брат. Но времени осмысливать случившееся, не было. Солдаты с криками ринулись в бой. Бездушные еще не успели понять, что произошло, куда исчез первородный.

Стоила боевым магам атаковать существ, как вся брошенная сила, будто отразившись от невидимого щита, обрушилась на солдат. Крики наполнили пространство. Запах крови смешался с запахами горелой кожи.

От происходящего даже земля содрогнулась. Габриэль посмотрел в сторону долины вулканов неподалеку, туда, куда вихрь Тьмы унес Анну. Все внутри поднималось желая отправиться за ней. Но творящийся хаос вокруг не позволял ему все бросить.

Пока яркая вспышка света с громким хлопком не озарила поляну, ровно на границе с Мертвыми землями. И Габриэль только сейчас увидел появившуюся группу людей между солдатами и бездушными.

Эрвин остановил солдат, не давая им вновь атаковать самих себя. Рядом с ним Канья, Ариман и Натаниэль. Они готовы были защищать… И бездушных, и солдат.

Приложив ладонь к печати дракона, Габриэль вложил всю силу, призывая своего друга.

А пока тот преодолевает разделяющее их расстояние, он бросился к солдатам, что пытались пробиться через защиту, оставленную Сизаморо.

— Я все еще ваш командующий! — рявкнул он. — И я приказываю отступать. Немедленно!

Люди замерли на мгновение, пугаясь Тьмы в глазах командующего, и той, что легкой дымкой окутывает его тело. Но все же подчинились. Воинственные крики затихли окончательно.

Единственной бездушной, что оказалась за пределами защиты, чуть не пострадавшей при несанкционированной атаке, была девушка, на которую собирался напасть Хендрик, за что и поплатился жизнью. Но на ее защиту встал Ариман. А Эрвин занялся лечением небольшой раны (сгусток Тьмы, вырвавшийся у одного из солдат-магов, распорол девушке бедро).

Габриэль почувствовал, что дракон уже близко, и поспешил к Эрвину.

— Я не могу здесь оставаться, Эрвин, доверяю их тебе, — Габриэль указал в сторону солдат, одни уже направлялись к лагерю, другие помогали раненным. А потом и на бездушных.

— А где Хендрик? — поинтересовался верховный хранитель, закончив лечить девушку, и подошел ближе к Габриэлю. — Я слышал, как солдаты выкрикивали его имя… Не думал, что он решиться идти…

— А Анна, где, Габриэль? — вмешалась Канья подбежав к ним.

— Хендрика… его больше нет, — сообщил Габриэль. В его голосе чувствовалась горечь утраты. Но она произошла не сегодня. Он потерял брата в тот момент, когда материальные блага для него стали выше семьи. — А Анну, я верну.

«Если уже не поздно,» — не стал он произносить вслух.

Появление дракона избавило его от дальнейших объяснений.

— Не потеряй ее прошу тебя! — услышал он слова бывшего разбойника. Ариман помогал встать девушке из бездушных. Больше Габриэль не чувствовал в его тоне соперничества. Слова Аримана прозвучали искренне. Как признание за Габриэлем прав на Анну, как на свою женщину. И он кивнул, давая обещание, испытав, наконец, к бывшему разбойнику из Забытых земель, уважение.