Куда тянутся души

И каждый мне улыбался. Мне и Сизаморо.

Я настолько увлеклась разглядыванием бездушных, что не заметила, как ступаю по черной земле, лишенной жизни.

А мы вливались в общий поток, все куда-то шли. И когда Сизаморо вывел меня за пределы тесных рядов палаток, я увидела ее. Пустошь. Действительно Черно-белая. Бездушные разместились на черной половине. Впереди виднелась граница. Не очень четкая, но явная. Дальше начиналась равнина, усыпанная сочной травой и белыми полевыми цветами. Там уже стояли стройные ряды шатров. Изумрудный позволял сливаться с зеленью. Но садящееся солнце щедро подсвечивало ткань.

Сердце замерло. Где-то там Габриэль, и я было уже собралась рвануть туда, добраться до границы одной из первых… Но я не была уверена, что меня встретят крепкие объятия любимого, а не острые стрелы. К тому же на плечо упала тяжелая ладонь Сизаморо.

— Граница защищена магией, — пояснил он, — пока я не сниму ее, никто туда не пойдет, это опасно.

Я лишь кивнула. Уже было все равно на то, что он читает мои мысли не спрашивая. Внутри все скручивало от тоски, от неприятно томящего предвкушения чего-то важного, но в то же время опасного.

— Мне что-то нужно будет говорить? — севшим от волнения голосом обратилась я к Сизаморо. — Какова будет моя роль?

— Говори лишь то, что посчитаешь нужным. Тебе не нужно играть роль, Анна, — вкрадчиво объяснял Сизаморо чуть разворачивая к себе. И я только сейчас обратила внимания, что он опять переоделся. Излюбленная черная мантия едва держалась на крепких плечах, черные штаны, босые ступни. В моей памяти он почти всегда был таким. — Вполне достаточно быть собой.

В его улыбке я уловила что-то, заставившее напрячься. Он явно о чем-то умалчивал. И предвкушал будущее, как и я, но ждал своего исхода.

— Мать твою… — выругался Ариман. Даже в такую прохладную осеннюю погоду, когда остывший воздух обжигал легкие от частого дыхания, бедные лошади вспотели, скача во весь опор. — Почему от Смагарда до Маира нет ни одного постоялого двора, где можно хотя бы сменить лошадей?

Вопрос разбойника был явно риторический, но Натаниэль все же ответил на него.

— Древний лес. Люди бояться его.

— Трусы, — фыркнул Ариман. Конечно, злился он не на отсутствие таверны, где можно утолить жажду огромной кружкой свежесваренного эля.

Дорога от Смагарда до Маира была короткой, какой-то день пути, но не когда, ты спешишь в город магов, пытаясь сократить обычное время чуть ли не вдвое.

— Надо было послать этого Делагарди со своими поручениями, — презрительно скривился Ариман и сплюнул на землю.

Вынужденная остановка, чтобы справить нужду и дать лошадям хотя бы пять минут отдыха, его совсем не радовала. Чувство ответственности брало верх, и он боялся не успеть вовремя добраться до верховного хранителя.

— Это не просто поручение, — поправил Натаниэль, — это просьба. И от этого может зависеть жизнь Анны.

Ариман еще больше скривил лицо, не в силах больше подобирать слова, которые можно произнести в присутствие Альцины.

Именно из-за того, что это могло помочь Анне выбраться из лап жреца ордена Тьмы, Ариман и взял на себя обязательство добраться до Маира в кратчайшие сроки.

— Если бы правитель людских земель не дошел до крайности и не разбил зеркало мориона, нам бы не пришлось так торопиться, — напомнила Альцина. — Так что направь свой гнев на него Ариман. Думаю, Хендрик этого заслуживает как никто другой.

— Ладно, — довольно хмыкнул Ариман. Не согласиться с девчонкой было трудно. — Быстренько вскарабкались на своих лошадок и поскакали во весь опор. Делагарди уже наверняка добрался до Черно-белой пустоши, будь он неладен…

«Я бы никогда тебя не попросил, но от этого может зависеть жизнь Анны, нужно передать послание Эрвину Савитару. К тому же я беспокоюсь об этих двоих,» — Габриэль махнул головой в сторону воркующих Натаниэля и Альцины, — «Кроме тебя, я не могу никому доверить ни их жизни, ни послание».

Вручив свернутый кусок пергамента Габриэль отошел на несколько шагов. Выжидающий взгляд и поза (скрещенные на груди руки), явно говорили о том, что у разбойника есть выбор. По крайней мере так думал Делагарди. А разбойник точно знал, что нет этого выбора. Ведь речь шла об Анне. И не имеет значения, кого она выбрала — разбойник сделает все, чтобы уберечь того, кого любит.

Даже несчастные пять минут прибавили сил, открыли второе дыхание. И вот уже на горизонте появилась белая башня обители. Последнее препятствие в виде извивающейся ленты дороги, ведущей наверх, и их встретил верховный хранитель у входа в башню.

За ним показалась обеспокоенная Канья Одисс. Теперь уже жена верховного хранителя. Она заботливо опустила руки на плечи мужа принимаясь их разминать, не хуже него чувствуя, что гости не с самыми хорошими новостями.

Ариман, без лишних приветственных церемоний вручил Савитару письмо. Канья, выглядывая из-за спины мужа, тоже жадным взглядом пробежалась по строкам.

— Я не отпущу тебя одного! — воскликнула она дочитав.

— Но Канья… — попытался возразить верховный хранитель. — Габриэль прав, без меня у них мало шансов, если придется сражаться. К тому же Анна…

— Именно поэтому. Со мной силы еще больше увеличатся. К тому же…

Тут она осеклась. Хоть Канья и выполнила главное поручение великой Богини. Стала женой Эрвина, раскрывать все планы первородной все еще не могла. Да и защищать Анну нужно не от Сизаморо и бездушных, кроме Каньи в это мало кто был готов поверить. Пока что.

— Я отправлюсь туда, Эрвин Савитар, и никакая магия меня не удержит, — пригрозила Канья.

Под строгим взглядом внешне невозмутимого Эрвина, Канья чуть сбавила воинственный настрой, и уже ласковее добавила:

— Поверь, так будет лучше. И тебе ли не знать, что я могу себя защитить?

Верховный хранитель немного расслабился. Хоть он и беспокоился о жене, понимал, что спорить с ней бесполезно.

— Я кое о чем слышал, — вмешался в семейные разборки Ариман. — Настоящие ведьмы могут перемещать в пространстве не только себя, но и людей… Ты же одна из них, Канья Одисс?

Едва ли это был вопрос. Разбойник знал о чем говорит. Девушка по-новому оценила гостя, а потом кивнула.

— Я хочу отправится с вами.

— Тогда и я отправлюсь! — подхвати Натаниэль.

— Погодите, — возмутилась Канья, округлив глаза удивившись такому напору. — Я еще ни разу никого не перемещала. Может у меня не получится?

— Должно получиться, — настоял Ариман.

К нам направился солдат, даже издалека было видно, как он пытается справиться с нервной дрожью в руках, с силой сжал флаг.

Бедняга, представляю, сколько мужества ему потребовалось.

Флаг был самый обычный, белый. И судя по довольной ухмылке первородного, он все еще означал то же самое, что и в мире людей.

Они будут говорить с нами.

Юноша остановился в нескольких метрах. Звонким голосом, стараясь не кричать, но говорить громко, он передал послание своего правителя.

Великому жрецу ордена Тьмы следовало явится к границе, для дальнейших переговоров.

Дождавшись утвердительного кивка молодой солдат развернулся на пятках, и гордо зашагал к своим.

Сизаморо ничего мне не сказал, только многозначительно посмотрел.

«Идиот, думает, что я не знаю, что он скажет,» — добавил он мысленно к своему взгляду и выступил вперед, осторожно подтолкнул меня в спину, чтобы я сделала шаг и встала рядом.

Для себя я решила, чтобы не допускать крамольных мыслей, не вызывать излишних подозрений у первородного, буду слушаться, пусть думает, что я ведома им. Что я на его стороне.

Никто из бездушных не пошел за нами. И я была рада, что Мара осталась далеко. Как бы она не отличалась от людей, я точно знаю, что разговаривала с самым обычным ребенком.

Чтобы не думал правящий совет, Смагард во главе с Хендриком, бездушные давно обрели душу. И в них куда больше человеческого, чем в некоторых знакомых мне людях.