Куда тянутся души

Сдается мне, в этом случае «взглянуть в глаза» вовсе не фигура речи.

И как он собирается «призвать к ответу» тех, кто «там»? Машинально возвела глаза к своду пещеры. Но мне не требовалось что-либо говорить или показывать языком жестов.

Как же неприятно быть распотрошенной на страницы книгой. Пожалуй, быть голой, не настолько интимно и аморально.

— Ты просто отвыкла от этого, — продолжил Сизаморо. — Раньше тебе нечего было скрывать от меня или Псигелии.

Я хотела возразить. Сказать, что и сейчас нечего скрывать. Но замолчала. И мысленно тоже.

Просто тогда было действительно так. Я это помнила. Но мир людей оставил свой след на моей душе, как и сотни предыдущих жизней. Изменил меня.

— Ладно, Анна, еще поговорим, но сейчас нам пора.

Сизаморо приобнял меня за плечи. Уже знакомое действие — Тьма окутывает, легким холодком покрывает кожу. Потом свет перед глазами исчезает, пропадает и весь воздух, даже в легких.

И снова отпускает.

На этот раз перемещение прошло удачно для меня — Сизаморо не давал упасть. Под ногами чувствовалась твердая земля и густая трава на ней. А через секунду в голову ворвались сотни голосов — шум лагеря. Смех и детский плач. Везде суета, люди, спешащие неизвестно куда.

Стоило бегло осмотреться по сторонам, чтобы понять где мы, и то, что рядом вовсе не люди. Мы посреди лагеря бездушных. Где темные твари в качестве домашних питомцев. Одна из химер пролетела надо мной, но и не думала нападать. Лишь довольно курлыкнула. От вопроса я удержалось. И так ясно, что здесь поспособствовал приручению Сизаморо.

Прошли через нестройный ряд палаток из старых залатанных обрезков ткани.

Сизаморо привел меня к одной из таких же, и жестом пригласил внутрь.

— Скоро все начнется, — напомнил он. — Можешь подождать пока здесь. Отдохнуть, если хочешь.

Он махнул рукой в стороны горы из шкур, что служило здесь, видимо, кроватью, но пользоваться приглашением я не спешила.

Не верить великому жрецу у меня не было оснований. А раз он говорит, что «скоро все начнется», значит, так оно и есть. Но вот, что будет дальше? После того как обрывается видение, посланное Псигелией Габриэлю? Каков исход этой встречи?

— Она послала видение будущего? — взорвался Сизаморо резко сделав шаг ко мне и схватив за плечи.

Сначала я застыла от неожиданности, а затем от гипнотизирующего взгляда Сизаморо. Говорить мне вовсе не требовалось.

— Сначала ты вмешиваешься в жизнь бездушных! Заставляешь их верить тебе! А стоит мне появиться — бросаешь их.

Сизаморо говорил уже не со мной. Он оглядывал палатку будто великая Богиня могла спрятаться где-то здесь. Я вообще была не уверена, что она его слышит.

— Она лишь хотела показать, что ей не безразлично то, что важно для тебя, — ляпнула я, быстрее, чем подумала.

Сизаморо явно был не в духе.

Он повернулся на звук моего голоса и яростный синий взгляд полный боли, полный отчаяния, впился в меня.

Несколько секунд, что он изучал мое лицо, показались вечностью.

Что он видит, что он думает? Хотела бы я уметь так же проникать в чужую голову. Головы первородных.

— Ты полагаешь так легко простить измену? — притворно ласково протянул Сизаморо. Но вкус горечи, что пропитала его слова, казалось, ощутила, как свой собственный. — Можно ли вообще простить…

На этот вопрос у меня не было ответа. Но больше всего я склонялась к тому, что — нет. И даже если да, можно ли восстановить все так как было прежде?

— Вот именно, Анна. Как прежде уже не будет.

Но я не обратила внимание на едкий тон Сизаморо, продолжая погружаться в размышления.

Измена бывшего не вызывала во мне столько гнева и ярости, что я видела в Сизаморо, что сама испытывала лишь от одних мыслей о неверности Габриэля. Тогда я рыдала, горько и много, но лишь упивалась жалостью к себе.

Подобная схема, то, что измена Габриэля вообще возможна, даже не представлялась в голове. С тех пор как мы встретились… Все изменилось. С самой первой встречи мир вокруг завращался по-другому. Вокруг него. Нас. И как бы я не пыталась по началу отрицать, все мои мысли были только о несносном следопыте.

Я понимала, что, если бы все пошло не по плану, по итогу смирилась бы и с Альциной. Главное, что его любовь принадлежала бы только мне. И вряд ли это кто-то или что-то способно изменить. Оболочку и тело мы меняем в каждой жизни. Так что куда важнее то, что происходит в душе. Именно поэтому я не корила себя за Славу или Аримана. Душу мою они не трогали.

Но, кажется, у первородных все иначе.

— Не иначе, Анна… Нет. Все проще, чем ты думаешь. Но от этого только сложнее.

Тихо проговорил Сизаморо. Бушевавшие еще мгновение назад эмоции, сменились одной — тоской. И он вышел из палатки, оставляя меня одну.

Последовав совету Сизаморо, прилегла на гору шкур. Сколько у меня есть беззаботных минут? Час или два?

Если учесть о скольком мне нужно подумать, этого слишком мало.

Я прикрыла глаза, наивно надеясь вздремнуть, но в ушах отчетливо отдавались удары сердца, сотрясая тело, приглушая какофонию звуков за пределами палатки. Разговоры тихие и крикливые, стук молотков, забивающих колья для натягивания палаток, смех, плачь малышни.

Вдруг из общей массы отделился отчетливый звонкий смех. Совсем рядом. Девичий и заливистый.

Я приоткрыла глаза, но вставать не стала. Шустро юркнув в палатку и тщательно прикрывая ткань, служащую дверью, внутрь заявилась девица, прикрыла рот ладошкой, пытаясь приглушить еле сдерживаемый смех.

— Ой, — пискнула она, заметив меня и снова хихикнула. — А ты кто?

В царившем полумраке я еще не успела разглядеть девушку. И даже привстала, но она оставалась в тени. Заметив мое любопытство, хохотушка шагнула в центр, ближе к небольшому костру.

— Я Мара-Элин, — представилась девушка первой. Или скорее девочка? — А как тебя звать?

Я не спешила представляться с интересом рассматривая новую знакомую. Из-за высокого роста я решила, что она достаточно взрослая, чтобы называться девушкой. Но при детальном рассмотрении я поняла, что передо мной долговязый подросток. Очень светлая кожа обтягивала худые и длинные конечности. Женские формы у Мары уже округлились, но лицо, глаза и мягкая улыбка, выдавали в ней девочку.

— Сколько тебе лет? — не удержалась я.

Мара-Элин смутилась и убрала за ухо прядь светлых волос приятного оттенка персика, так красиво контрастирующих с яркими синими глазами. На щеках появились ямочки. А моему взгляду открылись заостренные уши.

Тут же воспоминания подкинули картинки. Из этой жизни. То, что показывал Сизаморо, пытаясь донести до меня правду. И я сразу же засомневалась в оценке возраста Мары-Элин. Уж очень она была похожа на того младенца в руках запуганной женщины из бездушных.

Да и, если вспомнить факты об эльфах, что мне были известны по книгам и фильмам, их возраст мог быть намного больше, чем кажется.

— Меня зовут Анна, — представилась я, продолжая разглядывать девочку, или все же девушку.

Она была очень хорошенькой. Пухлые губы, маленький носик, большие синие глаза.

— Анна из другого мира?! — восторженно поинтересовалась Мара-Элин.

А я хмыкнула, удивившись и кивнула. Слава то впереди меня идет.

— А-а-а! — взвизгнула она, и упала на колени рядом со мной. Не церемонясь облокотилась мне на ноги подставляя ладошки, чтобы опустить подбородок.

Уставилась на меня полными любопытства глазенками и широко улыбнулась.

— Мне уже семнадцать, — с гордостью заявила она. — Я сирота, но у меня есть сестра. Мара-Лин. Ей уже двадцать пять. Но она ни в какую не хочет замуж! Представляешь?! А я жду не дождусь, когда мне исполнится двадцать один…

Вот и полюбопытствовала. Но слушать, казалось, бесконечный поток информации о юной Маре-Элин, было все же интересно. С бездушными я никогда прежде не общалась. А мне подвернулась возможность узнать об их жизни хоть что-то.