Последний сеанс

Обедал он чаще всего с генеральной. Как правило, у нее. На обед был кунилингус, догги-стайл с опорой на спинку светлого офисного дивана и торопливый минет. От последнего Артем в последнее время обычно уклонялся, предпочитая завершить дело в одиночестве в прилегающем к кабинету санузле.

И только потом наступало оно – это мерзкое ощущение чего-то не того. Сначала помощница приносила холодный кофе. Потом оказывалась, что она не уточнила необходимые цифры для построения графиков. Дальше хуже – выяснялось, что другая безмозглая курица не звонила и не ходила в соседний департамент за отчетностью, без которой, соответственно, тоже стратегию не сваришь. А третья, овца, не в состоянии оказалась сделать самой элементарной вещи – запросить в департаменте выше этажом – итоги работы за последний квартал, объясняя это тем, что там ей сказали никогда больше с такой херней к ним не обращаться.

Артем кипел, ходил по коридору, проверял почту на телефоне, а потом уезжал на очередные курсы или семинары по личностному совершенствованию, где учился напористости и уверенности в следовании за мечтой.

«Следуй за мечтой» – клеил стикер на своем рабочем компьютере Артем. «Следуй за мечтой» – напоминала картинка в телефоне. «Ты – лучший», – твердил Артем, усаживаясь на кожаного сиденье любимого мини. «Ты достоин лучшего!» Артем толком не знал, чем это лучшее должно быть, и что у него за мечта. Но на семинарах учили требовать от жизни многого. И он требовал.

– Ты мало мне платишь, – Артем бросил на стол генеральной первое официальное увольнение.

– Твои услуги, мой дорогой мальчик, обходятся мне во много раз дороже, чем стоят на самом деле. Не дури, убери эту гадкую бумажку. Где сегодня хочешь поужинать?

«Ты – достоин лучшего», – твердил Артем, подглядывая в бумажку с конспектами с семинара «Измени свою жизнь к лучшему и получи все».

– Ты не даешь мне развиваться, ты уничтожаешь меня, ты не принимаешь меня как профессионала. Я достоин большего, я мог стать… кем угодно мог бы стать, если бы не ты! – легло на стол очередное заявление об увольнении.

– Кем угодно ты уже стал. Я дала тебе намного больше, чем ты мог вообразить. Ты получил все и сразу без малейших усилий. Не дури. Кому ты нужен? Что ты умеешь? Чего стоишь без меня? Ну, ладно, смотри, какая красота! – она раскрыла журнал. – Давай на острова слетаем? Вдвоем? А? Там не будет интернета, я отключу телефон, и мы не возьмем с собой даже купальников. Займись билетами!

Тогда-то это ощущение чего-то не того впервые заговорило голосом – чужим, ломающимся, как у подростка. Первое слово, которое оно сказало, было «ничтожество!». И дискантом повторило: «ничтожество!».

– Будь уверен в себе и своих силах, – шептал напуганный Артем самому себе перед зеркалом. – В себе и своих силах.

– Ты просто ничтожество, на тебя жалко смотреть, – сложил слова в предложения быстро обучающийся другой.

– Будь уверен в себе! – орал он в два часа ночи в пустоту высоких потолков своей квартиры, обливаясь потом на беговой дорожке. – Будь уверен, твою мать!

Тем утром Артем не проснулся в шесть утра, не поехал в фитнес-клуб. Измочаленный внутренней борьбой, мокрый и липкий, он провалялся в постели с ноутбуком до часу дня, потом, не приняв душ, не побрившись, надел джинсы, майку и кеды вопреки своему идеальному рабочему дресс-коду и поехал в офис. Ни с кем не поздоровавшись, он вошел в кабинет, смял и бросил в корзину побудительный стикер. Больше ему нечего было делать в кабинете, где он просидел шесть лет.

– Я устал, – сказал он ей.

– Я больше не могу, – сказал он.

– Отпусти, – сказал он.

И она отпустила.

Интервью

– Вы были одним из самых молодых топ-менеджеров строительного холдинга, ежегодной оборот которого достигает 127 миллионов долларов в год. С чем связано ваше решение – уйти на пике карьеры?

Увольнение Артем отметил в ночном клубе с небольшим кругом друзей. Ну, как друзей? Приятелей, бывших сокурсников, случайных знакомых из фитнес-клуба.

Медийщик Сева, как всегда «без гроша в кармане», рыжий и кудрявый, ростом еще меньше Артема, второй месяц подряд упивался старт-апом, который с немыслимой быстротой набирал подписчиков, лайки и шеры. Уход Артема из холдинга вдруг высветился в его ясной башке актуальной темой: «молодой топ-менеджер не видит перспектив для профессионального роста в России».

– Я пришлю к тебе на днях нашего корра. Расскажешь ей все, ок? – закрепил предложение рукопожатием Сева и смылся, не заплатив за коктейль.

– Иди ты в жопу, – хотел сказать Артем, но вспомнил, что через две недели приезжает отец из Еревана, представил, как старик прочитает это интервью – точно ничего другого от Артема и не ожидал, и сказал:

– Только не дуру.

– Вы планируете создать свой старт-ап? В какой он будет области? У вас уже есть команда?

Перед встречей с корреспондентом Артему не хотелось нервничать. Но он нервничал. Ему хотелось выглядеть разочарованным молодым специалистом, умно и смело заговорить о бизнесе и политике, обрисовать общую картину в стране, слегка коснуться частностей, подкрепить примерами и сравнить с Западом. Дома он взял бумажку и попытался было набросать приблизительный план разговора. Приблизительный план получился великолепным. Но дальше дело застопорилось – общая картина не давалась, частностей придумать не смог, достойных примеров не нашел.

Артем скомкал бумажку:

– Ну ведь не дурак же я в конце концов. Что-нибудь да наговорю. Если и она не дура у Севы, то найдет, что написать.

Он пришел в кафе за полчаса до встречи. Проверял почту, лазил по соцсетям. Через Севин профиль он нашел в его друзьях журналистку – посмотрел и ее профиль – Бог ты мой! 20 лет – всего! И совсем приуныл.

– Ей всего 20 лет, и она пишет умные и серьезные статьи о бизнесе, а ты – ничтожество, – проснулся от чашки эспрессо гадкий дискант в голове. – Вот оно – новое поколение. И работает в 20 лет и учится. И все-все успевает. А ты что делал в 20 лет? Зубрил как проклятый? Ну и на что тебе твоя зубрежка сейчас далась? Даже рассказать нечего – семь лет работал, и сказать нечего – ха-ха-ха! Какое же ты ничтожество! Ну, про кунилингус поведай в интервью, она говорила, ты прямо виртуоз в этой области!

– Считаете ли вы опыт, приобретенный за время работы в крупном российском холдинге, полезным для себя? Не находите ли вы методы работы компаний «старой гвардии» устаревшими?

Журналистка раскованно обнажала зубы, стиснутые разноцветными брикетами, была проста как семь копеек в потрепанных джинсах и с тканевым рюкзачком, мала бойка и умна.

Артем завидовал Севе сильнее, чем другим сокурсникам-неудачникам. Сева фонтанировал идеями, брался за любые проекты, проваливал их с той же легкостью, с какой миллиардер на пенсии проигрывает в казино крупные суммы денег, но всегда оставался на плаву. Его неудачи никого не смущали, наоборот – уважение к нему только росло, его звали возглавить то одно, то другое. Сева всегда выбирал из предложенного заведомо проигрышный вариант, после яркой медийной вспышки старт-ап уходил на дно, а Сева – трезвонил по соцсетям уже о другом блестящем проекте.

– Как вы думаете, есть ли у молодых российских специалистов, получивших современное образование, возможность полностью реализовать свой потенциал в России?

Артем отвечал. Красиво, долго и ни о чем – он передавал последний привет Севе и всей той жизни. Ради Севы он надулся в последний раз, а потом, когда журналистка ушла, лопнул. Артем проводил ее взглядом из окна. Она оставила Артема с мерзким ощущением:

– Новое поколение, мать твою… Вегетарианство, волонтерство, скромность – ни тряпок не надо, ни тачек, ни мужиков богатых. Какая-то бесполая самодостаточность. Что она знает, чего я не знаю? Что в ней есть такое, что у меня этого нет? И отчего так больно это?

Купил бутылку текилы и напился – дома, сидя на холодном высоком табурете у кухонной стойки. Напился крепко, основательно, как никогда до этого.