Искры моей души

— Н-не могу больше… — хрипнула и опустила руки под воду, нетерпеливо нащупав твердый ствол.

Если немедленно не почувствую его внутри, точно умру от острой нехватки Росса в организме. Еще один тягучий, как карамель, миг, и я плавным движением опускаюсь, захлебываясь от ликования и не сдержав довольного стона:

— О, да-а-а…

Боже, как же невероятно упоительно ощущать эту наполненность. Принимать в себя и сжимать мышцы вокруг, улетая в астрал от фонтана удовольствия, взорвавшегося между ног и проникшего в каждую клеточку. Ладони Росса удержали за талию, контролируя мои движения, а Шон, прижавшись к моей спине, снова нежно погладил между ног, заставив громко охнуть. Я балансировала на самом краю, бедра напряглись, и до судороги внизу живота хотелось наконец двигаться, чувствовать проникновения все сильнее… Сознание давно не участвовало в происходящем, и потому, когда ладони Росса спустились на ягодицы, легонько их помассировав, я даже не вздрогнула, лишь прогнулась, сильнее прижавшись к нему. А потом около уха раздался хриплый, напряженный голос Шона:

— Кир… Рыжик мой… Давай попробуем с другой стороны… Пожалуйста…

Я даже раздумывать не стала, не колеблясь ни секунды. И хоть раньше подобное пикантное развлечение не довелось попробовать, я хотела их обоих, сразу. А значит… Прикрыв глаза, я лишь скользнула вперед, распластавшись на Россе и обвив руками его шею, и слегка приподняв бедра. Внутри задвигался его член, послав по телу волну сладкой дрожи, и я прерывисто вздохнула, а в следующий момент ладони старшего Рейли мягко развели мои ягодицы, открывая простор для действий брата. Росс шумно выдохнул мне на ухо, я ощущала, как тяжело и неровно колотится его сердце, и невольно напряглась в ожидании, слегка, самую чуточку нервничая. Все-таки, до сих пор только читала… И вдруг почувствовала аккуратное давление на упругое колечко, и после — столь же осторожное, медленное проникновение.

Мои глаза широко распахнулись, я замерла, чутко прислушиваясь к себе и ощущениям: необычным, непривычным, но скорее приятным, чем нет. Губы Росса скользнули по моему виску, дыхание опалило щеку, и я снова услышала низкий, бархатистый и безумно чувственный голос:

— Ш-ш-ш, расслабься, солнышко… Все хорошо…

И плавно подался вперед, слегка придержав меня, скользнул глубже — одновременно с пальцем Шона. Ох-х-х. Очередная волна колких мурашек прокатилась от шеи до пяток, и пальцы на ногах поджались от всплеска ощущений. Я погрузилась в них, впитывая каждой клеточкой, отрешившись от окружающего, упиваясь пряной ноткой пикантного удовольствия, сдобрившей хмельную сладость желания. Шон действовал нежно, уверенно, не торопясь и деликатно подготавливая меня, а Росс снова завладел губами, отвлекая и продолжая двигаться. Бож-же мой, я почувствовала себя очень испорченной девочкой, потому что спустя недолгое время пальцев в не совсем привычном месте стало мало. Словно угадав, о чем подумала, Шон вдруг убрал руку, и я едва разочарованно не мяукнула, а в следующий момент ладони Росса до предела раздвинули мои ягодицы, и…

Оу-у-у-у. Тело окатило обжигающими брызгами ощущений, едва твердый и горячий член начал медленно, неумолимо раздвигать упругие мышцы. Я уперлась лбом в плечо Росса, дыша широко открытым ртом, ногти впились в его спину, и меня затопило тягучей патокой эмоций, в которой я едва не захлебнулась. Немного непривычно чувствовать вторжение в том месте, но — определенно, мне нравилось происходящее. Шон на мгновение замер, его рука бережно обхватила мою талию, и он выдохнул, наклонившись:

— Кира? Все в порядке?..

Вместо ответа я чуть шевельнулась, приподняв бедра и впуская его еще немного дальше. Это было непередаваемо, слишком сильно, на грани — они оба внутри меня, большие и твердые, и я — распластана между братьями, наполнена до предела, натянутая, как струна. А потом мы начали двигаться… Не осталось ни клочка мысли, вообще ничего, кроме нашего общего, на троих, удовольствия, выжигавшего кровь, скручивавшего мышцы внизу живота тягучими спазмами. Мои стоны эхом метались под потолком, я задыхалась, катастрофически не хватало воздуха. Наслаждение стремительно нарастало вместе с ритмом, и я уносилась в сверкающую даль, захлебываясь от ликования и предвкушения. Чистый восторг, отдававший на языке ванилью, поглотил полностью, а когда чьи-то пальцы снова вернулись к чувствительному местечку, нежно скользнув по складочкам, я сорвалась, крепко зажмурившись и длинно закричав, распадаясь на атомы и переставая существовать на доли секунды.

Мышцы сжались, продлевая мою эйфорию, а потом рука на талии обняла крепче, и толчки в попке стали сильнее, мощнее, и Шон догнал меня, коротко, хрипло застонав и уткнувшись в изгиб шеи. Я словила вторую волну, а потом, когда Росс с шипением буквально насадил на себя, и третью, и сознание вспыхнуло сверхновой, ослепляя и опустошая. Боже, спасибо тебе за множественные оргазмы у женщин. Это лучший подарок.

Распластавшись на Россе, я блаженно улыбалась, чувствуя себя на седьмом небе. По телу разливалась приятная расслабленность, теплая вода обволакивала невесомым шелком, и лишь совсем чуть-чуть пульсировало натруженное место. Но я бы не назвала это ощущение неприятным, просто непривычным. Основания шеи коснулись мягкие губы, и у меня вырвался легкий вздох — вдоль позвоночника скатилась волна мурашек, растекшись по пояснице.

— Ты как, рыжик? — осторожно спросил почему-то шепотом Шон, скользя ладонями по спине, отчего я выгнулась, как кошка.

— М-м-м, хорошо-о-о, — томно протянула я и потерлась щекой об плечо Росса, чувствуя, как все еще быстро колотится его сердце.

Около уха послышалось тихое хмыканье, и чьи-то пальцы зарылись в мои влажные кудри, неторопливо массируя — полагаю, Росса.

— Ничего не болит? — заботливо поинтересовался он, а потом вкрадчиво добавил. — Я правильно понимаю, ты раньше не пробовала так?..

Уточнять, как, не было нужды — понятно, что речь не о двух мужчинах сразу. Смущение слабо зашевелилось на дне души, я снова вздохнула, но отрицать было бы глупо.

— Нормально все, — пробормотала, потом поняла, что горло пересохло, а где-то тут рядом, помнится, вино стояло…

Я все-таки собрала себя в кучу, уперла ладони в плечи Росса и приподнялась, услышав рядом плеск — Шон опустился, погладил еще раз по спине, а потом вдруг обхватил талию и настойчиво потянул к себе.

— Моя очередь, а ты пока вина налей, — беззлобно проворчал он, и я не сдержалась, хихикнула.

Но послушно переползла к нему, успев поймать ласковый взгляд и усмешку старшего Рейли. Черт, от зашкаливавшего ощущения счастья у меня аж глаза защипало, и я поспешно откинулась на грудь Шону, часто заморгав. Не дело сырость разводить, пусть даже и по столь приятному поводу. Нечего превращать такой чудесный вечер в мелодраму.

— Знаешь, как ни банально звучит, но лучше, чем сейчас, я себя никогда не чувствовал, — тихо признался Шон, обняв и положив подбородок мне на плечо.

— Угу-у, — протянула я, довольно жмурясь.

На большее не хватило, и вообще, мне казалось, что любые слова сейчас совершенно лишние. И братья это удивительным образом почувствовали. Мы молча пили вино, иногда мужские пальцы лениво скользили по моему телу без намерения возбудить, а просто — из желания прикоснуться. Я сидела между ног Шона и не отрывала взгляда от Росса, наши переплетенные пальцы лежали на бортике ванной, и подозреваю, мягкая улыбка на его лице была отражением такой же у мужчины за моей спиной. Томная нега заполнила тело до последней клеточки, я купалась в ней, не думая ни о чем, и впервые за последние дни на душе царило умиротворение. Не знаю, сколько мы провели здесь времени, но когда вода остыла, пришлось вылезать, хотя ужасно не хотелось. Меня в четыре руки заботливо вытерли большим пушистым полотенцем, в него же завернули, и я оказалась на руках Росса, после чего мое разморенное и слегка сонное тельце унесли в комнату напротив.

Не знаю, чья это была спальня, признаться, я уже потихоньку погружалась в дрему, только отметила, что помещение отделано в приятных песочных тонах с вкраплением темно-серого. Меня уложили на кровать — ну, не настолько уж узкую, втроем мы прекрасно на ней поместились, — и я, особо не разбирая, на чьем плече засыпаю, нырнула в бархатно-черную темноту крепкого сна. День удался во всех смыслах.