Страница 2 из 7
Чтоб мышцы тела мужика играли?
Тогда без страха посидишь с девчонкой,
Прижавшись к ней, в обнимку на качелях,
Головку ты ее пригнёшь с шапчонкой
И губ коснёшься сладких карамелей».
Зачем же я сюда пришел?
Жил в детстве на окраине,
Земля вокруг была в цвету.
Я был тогда отчаянный,
Знал я и грязь, и нищету.
Бежать по лужам и кричать —
Мое было занятие,
А если кто-то вдруг ворчал —
Он получал проклятие.
Я кучу бед всегда имел,
Ведь рос я диким сорняком.
В мой адрес было много стрел,
Я лихо дрался, не робел.
Но испытал я много мук,
Когда испачкал девочку.
В глазах ее не зрел испуг,
Искал для встреч зацепочку.
Она шептала что-то вслед
И побежала, унося
Свой аромат на много лет…
Я извинялся, лебезя.
Еще не все застроено,
Здесь много грязных куч кругом.
А я – балбес расстроенный…
Смотрю, ее ищу волчком.
Сегодня дождь давно прошел,
И луж кругом не меряно.
Зачем же я сюда пришел,
Когда уж все потеряно?
Я возвращаюсь в годы детства
Я перестал чему-то удивляться,
Но мне все время что-то не хватает.
Пытаюсь вспомнить лица домочадцев
И приоткрыть тех детских лет все тайны,
Кто мои взгляды пестовал когда-то…
Не помню я детсада аромата.
Вход охранял в него грузин усатый,
Дымил он папиросами «Дуката».
Затем песочница на Малой Бронной.
Пытался что-то я из песка слепить,
Где девочка, одетая с фасоном,
Мне объясняла, как бонна, алфавит.
Там бабушка ее сидела рядом
И взглядом сказанное подтверждала.
Она была моим успехам рада,
Я чувствовал себя ее вассалом.
Так продолжалось, может быть, три раза,
Затем она не появилась больше.
А как она произносила фразы!
И как на ножках красовались гольфы!..
Мне память сохранила ее профиль
Тех детских откровений мальчугана,
Хотелось мне тогда быть с нею вровень,
Я от ее речей был как в тумане.
В Уланском помню часть друзей мальчишек…
A сколько было у них разных кличек!
Конечно ж, детские порой интрижки
И частый плач соседской невелички…
Где ты, Володя, – скромный первоклассник,
Интеллигент и старомодный друг мой,
Кто все, что было принимал как праздник
С его папашей с красивой бородой?
С математичкой я всегда не ладил,
И часто спорил, получая «неуд».
Была она – мой просто истязатель!
Район сменил, а то б остался неуч.
Как часто хочется вернуться в детство,
Чтобы увидеть снова те же лица,
И вспомнить хитрости, уловки, жесты…
Чтоб снова милым детством восхититься.
Моему малышу
Мой сын дошкольник уже к семи своим годам,
Быть может, что-то в нашей жизни понимал —
Ту ситуацию и срам, и тарарам…
И поведением плохим не докучал.
Знал, что от болей сердечных нужен баралгин,
И очень часто с любимой бабушкой один,
При случае, таблетки эти ей давал.
И про звонки из города нам сообщал.
Звонков, порою очень злобных, было столько,
Что теща, хоть вела себя смиренно, стойко,
Порой ложилась со слезами на кровать,
А внук ее умел бабулю утешать.
Придя с работ, мы тут же гневно осуждали
Те горькие звонки, ругая их в сердцах.
И как работы сохранить – мы обсуждали
В тогда легальных для отказников местах.
И вот так детство малыша тогда ушло,
Как будто он, изгой, не заслужил его.
С глазами милых горьких слез и грез о счастье…
С какой ретивостью нас мучили те власти!..
Штрихом последним тех грустных беспросветных лет,
Когда имели мы положительный ответ,
Был эпизод, что будем вспоминать всегда:
Мы уезжали из России навсегда.
В такси мы попросили сына напоследок:
«Хоть раз ты оглянись на дом и перелесок!».
И он заплакал вдруг, ответив нам тогда:
«Отныне – нет, я больше не вернусь сюда!»…
Палашевские бани
Палашевские бани, палашевские бани…
С огнями школы на том пригорке,
И с рынком малым в том закоулке.
История не изменила их названия.
Ковались здесь когда-то палаши,
На рынках в городе чтобы держать порядок.
Теперь с друзьями в бане, от души
Смеясь, мы мылись, судя как много неполадок.
Вблизи их сбоку стояла арка,
Весьма похожая на серп и серый полукруг,
С рисунком весьма комичным ярким,
И я всегда ходил ее разглядывал вокруг.
И вот у этих самых дивных старобытных бань,
В сей самой школе на том пригорке,
Со мной случалось много ежедневных личных драм,
Как мои слезы бывали горьки.
Могу я вспомнить походы многие на рынок.
Я ростом был тогда ведь небольшой.
Старушка добрая всегда звала меня: «Милок!
Иди, я дам клубнички молодой».
Припев:
Палашевские бани, палашевские бани…
И кружка пива – на их диване.
Мы забывали грязь квартирных ванн,
Всегда соседский грубый крик:
«Ты еще там?»
А вдруг забава и станет их мечтой?
Вы помните, бросали комья краски
На холст натянутый так театрально?
На них смотрели гордо, залихватски…
Хоть вид их был отчетливо фекальный.
Горазд на выдумки художник всякий,
Не говоря уже об авангардных.
Проходят времена их неприятий,
И мы вкушаем их экстравагантность.
Для целей примитивных интересен
Японский способ игры чернил с водой,
Для детских шалостей весьма чудесен…
А вдруг забава и станет их мечтой —
Мечтой, чтоб стать художником великим!
Ведь предсказать кем будешь невозможно.
В глазах детей мелькают красок блики:
Как научиться рисовать их сложно!
Пока же юный художник-фантазер
Себе позволить сам чего-то может
И на бумаге создать такой узор,
Как и большой художник для обложек.
Две капли вместе делают узоры,
Неповторим их красивый колорит!
Штампуют на листах их фантазеры…
Быть может кто-то и будет знаменит.
Петя – любознательный