Радиант

— Фигляр... — буркнул Канцлер.

— Черт с ним, лишь бы работал хорошо... — сказал Сварог.

— И все равно, сколько лет он меня злит не на шутку, а упрятать под замок не подворачивается случая — всякий раз ухитряется выкручиваться... Занимаем места, господа?

Они сели в кресла перед стеной, за которой располагалась каминная. Правее за сложными пультами помещались трое техников — один из Техниона, один из разведки Канцлера, один из девятого стола. Никакой высокой дипломатии в таком сочетании не было — просто каждой конторе требовалась информация, которую можно начать обрабатывать немедленно, не тратя времени на одалживание у «соседей».

— Экран, — негромко распорядился Канцлер.

На стене вспыхнул большой экран — словно в стене вдруг образовалось окно. Четкость изображения, как всегда, была потрясающей, но Сварог давно к этому привык. В каминной установили не только «глаза» и «уши» — она была набита всевозможными датчиками, детекторами и анализаторами, словно знаменитые пирожки с Кадильварской ярмарки — изюмом. Из ситуации следовало выкачать все, что возможно...

Один из техников доложил:

— Какого бы то ни было энергетического воздействия не фиксируется. Посторонних излучений нет. Присутствие «третьего ручейка» не фиксируется.

Профессор Марлок, вертя в руках погасшую трубку, проворчал:

— Вполне возможно, что наша аппаратура ничего не фиксирует, а на самом деле тут полно всякого...

В кризисном штабе Марлок усердно играл роль «адвоката дьявола». Сварога это иногда раздражало, но он прекрасно понимал, что в сложных делах штатный скептик необходим. К тому же Марлок мог оказаться прав: в конце концов, как ни бились, не смогли установить, каким именно образом те связываются из своего неведомого укрытия с камнями-компьютерами. Даже хелльстадская аппаратура Сварога не смогла. Единственное, что удалось установить, — это случается всякий раз, когда происходит «встреча», и Радиант обстреливает Талар старательно и безостановочно (сейчас, кстати, именно такой момент). Но это знание не давало ровным счетом ничего...

— Внимание, господа! — сказал Канцлер.

Но все и так видели, что высокое старинное зеркало потихонечку стало наливаться изнутри мерцающим голубоватым сиянием, возникшим словно бы из одной точки, быстро распространившимся до краев тяжелой вычурной рамы из черного дерева. Сияние мигнуло — и исчезло. Стал виден сводчатый коридор и молодая женщина, сидящая в мягком кресле у самой границы Зазеркалья.

Сварог разглядывал ее во все глаза. В точности такая, как ее описывали Орк и Бадеш: золотистые волосы по плечам, синие глаза, штучная красавица, непринужденная поза, длинное светло-серое платье, отчего-то казавшееся очень дорогим. И те самые камни на шее — Орк прав, на украшение это нисколечко не похоже, такое и в самом деле впору носить сильванскому дикарю — разве что аналогия с алюминием верна...

Техники по-прежнему молчали — значит, ничего не фиксировали. Сварог обратил внимание: возле ее кресла стоит довольно большая корзина, плетенная из лозы, очень похожая на те, с какими на Таларе ходят на базар или в продуктовые лавки крестьянки или кухарки.

Сварог, как и остальные, видел только спину Орка, но стервец, чувствуется, держался крайне непринужденно, в самом деле без малейшего волнения:

— Я несказанно рад видеть вас снова, прелестная Фея, — он галантно раскланялся по всем правилам политеса. — Вы озарили мое скромное жилище и в прямом, и в переносном смысле...

Незнакомка улыбнулась — этакой отработанной дежурной улыбкой, принятой на вооружение дамами в высшем свете, не содержавшей ни теплоты, ни радости:

— Я тоже рада видеть вас, герцог... Вы приготовили то, о чем я вас просила?

— Конечно, — Орк достал из кармана небольшой, сложенный вдвое листок бумаги. — Я вашу просьбу выполнил в точности: не стал проводить углубленный анализ, просто написал номера тех вариантов, которые мне представляются самыми предпочтительными... Или вы хотите все же выслушать обоснования?

— Нет необходимости, — сказала она, протянула руку. — Давайте. Что же вы? Или боитесь?

Ее протянутая рука оставалась в Зазеркалье. Орк, не раздумывая, ответил:

— Когда я оказываюсь наедине с прекрасной дамой, боюсь только одного: что она признает меня недостаточно искусным...

Шагнул вперед, протянул руку в Зазеркалье. Девушка развернула листок, окинула взглядом. Кивнула, похоже, удовлетворенно:

— Надеюсь, вы подошли к поручению со всей серьезностью и ответственностью...

Орк моментально отозвался:

— Ровно с теми же, с какими отнесся к вашему обещанию известного поста...

— Мы всегда сдерживаем свои обещания, — ответила она. — Лишь бы поручения выполнялись исправно и не случилось двойной игры...

— Не надо во мне сомневаться, — сказал Орк. — Выгода взаимная, а ставки велики.

— Рада, что вы это понимаете... У меня вновь будет к вам маленькое поручение, — она протянула руку и коснулась высоких ручек корзины. — Возьмите это.

Орк столь же решительно шагнул в Зазеркалье, поднял корзину, вернувшись в каминную, взвесил ее на руке:

— Ого! Вы что, туда камней наложили?

— В каком-то смысле вы правы... — улыбнулась девушка. — Я прекрасно понимаю, что мужчины не менее любопытны, чем женщины — хотя почему-то именно женщин принято считать воплощением и символом любопытства... Поэтому могу сказать сразу: если у вас возникнет такое желание, можете осмотреть содержимое корзины сразу после моего ухода. Я не буду в претензии.

— Должен признаться, я так и поступлю, — сказал Орк. — Любопытен, что поделать... Тем более в такой ситуации.

— Ничего страшного, — сказала она. — В данном случае любопытство — не порок и наказанию не подлежит...

— И что мне с этой корзиной делать?

— Завтра же, прямо с утра, отправитесь к принцу крови Агеляру и передадите корзину ему. Вы ведь дружите?

— Ну, вряд ли это можно назвать дружбой... Несколько раз выпивали вместе, несколько раз совершали поездки на землю...

— Я прекрасно осведомлена о характере этих... поездок (на сей раз ее улыбку вполне можно было назвать улыбкой стервы). В любом случае, вы хорошие знакомые и ваш визит к принцу никого не удивит. Я права?

— Конечно. И все же вы, боюсь, не имеете представления о некоторых деталях...

В голосе Орка Сварогу послышалась неподдельная озабоченность — и Сварог понимал ее причины. Девушка чуть подняла брови...

— Вы что, отказываетесь?

— Никоим образом, — сказал Орк. — Просто есть некоторые реалии, о которых вы, надо полагать, не знаете. Наши принцы и принцессы крови — под неусыпным наблюдением спецслужб. Их круглые сутки подслушивают, а порой, бывает, и подсматривают...

— Могу вас заверить, я прекрасно знаю о... некоторых реалиях. Ну и что? Они ничем не осложнят вам жизнь. Содержимое корзины — волне безобидно, сами убедитесь. Хотите, прямо сейчас? Достаньте одну коробочку и откройте.

— Охотно... — Орк присел на корточки.

Судя по движениям, он доставал что-то, разглядывал — но что именно, рассмотреть было невозможно, он присел на корточки спиной к камере. Огорчаться не стоило — все равно эта корзина очень скоро должна была попасть к ним в руки...

Орк выпрямился, произнес с ноткой удивления:

— В самом деле, вполне безобидные штуковины...

— Я же говорила. Вот уж никак не предполагала в вас такой боязливости. У вас репутация человека смелого, иногда даже чересчур...

Орк пожал плечами:

— При чем тут боязливость? Просто не хочется попадать в поле зрения спецслужб. Я им, признаться, и без того намозолил глаза по живости характера. Не хочется лишних неприятностей.

Она сказала тоном величайшего терпения, словно учительница, в десятый раз объясняющая тупому двоечнику теорему Пифагора:

— Ну, какие у вас могут быть неприятности? Разве самый обычный, безобидный визит к принцу их вызовет?

— Вообще-то нет...

— Вот видите. Вы просто меня не дослушали. Или вы вообразили, что я вам поручу, прибыв к принцу, заявить с порога, что вы намерены вовлечь его в заговор против императрицы? Ничего подобного. Переложите коробочки в другую корзину, повместительнее, добавите к ним несколько бутылок земного вина, того сорта, который принц особенно предпочитает... «Аромат цветущего луга», верно ведь? У него послезавтра день рождения, если вы забыли...