Страница 7 из 36
Пока четыре ничего не подозревающих бойца маскировали ящики, особенно самый большой, Командир, бледнея выслушивал сообщение Ловкача, который захлебывался от противоречивых эмоций. Сообщению трудно было поверить, настолько оно было необычайным, однако состояние Ловкача, которого Командир никогда не видел утратившим хладнокровие, говорило о его правдивости.
Командир нажал на кнопку, отключая телефон, с минуту ошарашенно постоял, чтобы переварить информацию. Взгляд его блуждал по Бойцам и замаскированным ящикам. Затем Командир вдруг разразился тирадой:
- _ _ _ _, _ _ _! _ _ _, и _ _! А _ _ _ _ , этот _ _! Да я его _ _ _ _ ! _! _! _ _ _!
Бойцы были потрясены до глубины души, а у самого юного из них душа вообще ушла в пятки: он решил, что их группе настал конец, раз Командир так реагирует на телефонные звонки. И что такого страшного ему могли сказать?
Бледный Командир от закипавшей в груди ярости начал краснеть у них на глазах, зато взгляд постепенно обретал осмысленность.
- Что случилось? - спросил Первый Боец.
Тогда Командир перевел ранее сказанную тираду на русский язык:
- Он едет на машине. Нелетная погода. Ракета - псу под хвост.
Первый Боец не растерялся:
- Ты думаешь, это отменяет операцию?
- Что?
- Мы просто будет действовать по другому плану.
Командир прислушался. Первый Боец продолжил:
- Так даже лучше. На этот раз автомобили - мы привыкли к таким условиям. А с самолетом могла быть и неудача, мы же никогда этим не занимались.
- Ты прав, - отметил Командир.
Группа воспряла духом.
- Только надо торопиться. Пока мы тут _ хлопаем, время уходит.
- Ты знаешь маршрут?
- А кто его не знает? Федеральная трасса Москва - Верхний Старгород.
- А если он свернет?
- Куда? Зачем? У него тоже каждая минута на счету.
- Карта есть?
- Вот.
- Давай сюда.
- Темно.
- Свети фонарем.
Все пятеро разложили на замаскированных ящиках подробную карту региона, устремили на нее луч фонарика и склонились. Единственным узнаваемым местом на ней для них была вышеупомянутая федеральная трасса. Несколько минут они смотрели на жирную красную черту, но анализировать ее хоть как-нибудь было бесполезно: для этого нужно было проверить ее от начала до конца не по карте, а в действительности.
Командир, в общем-то, несколько раз в течение этого года уже проезжал по трассе Москва - Верхний Старгород и теперь пытался восстановить в памяти парочку наиболее подходящих для проведения операции мест.
- Так, - сказал он наконец. - Вы трое оставайтесь тут и ждите нашего сигнала, а мы поедем, разберемся, как и где.
Когда он вышел из подвала вместе с Первым Бойцом, Второй Боец отправился караулить вход, и третий и Четвертый Бойцы переглянулись со смыслом и улыбнулись друг другу.
- Псу под хвост? - сказал Третий Боец. - Кому как. Это товар, который оторвут с руками. Мы ее просто толкнем!
- Страшно, - признался юный Четвертый Боец.
- Мы же смоемся. Ты знаешь, сколько за нее можно получить баксов?
- Найдут, - тоскливо поежился Четвертый Боец.
- Черта с два.
Он бросился навстречу машине так неожиданно, что Фотограф едва успел затормозить, а задние колеса с душераздирающим визгом пошли вбок. Сам Фотограф вцепился в руль, Журналистка же еле успела выставить руки вперед, чтобы не удариться о лобовое стекло.
- Придурок! - сквозь зубы произнес Фотограф. - Я тебя убью! Прямо сейчас!
А Журналистка, разглядев того, кто чуть было не явился причиной ДТП, от злости не сразу смогла высказаться. Он не спускал с нее глаз, цеплялся руками за капот, потом за дверцы и крылья, потом за колеса - ни дать ни взять драматический актер на пике вдохновенной сцены.
Фотограф распахнул дверь, обошел машину спереди и поднял этого субъекта за шиворот.
- Жить надоело?! - прогремел Фотограф.
Но, приглядевшись, плюнул и отпустил. Взгляд несостоявшегося самоубийцы не отрывался от Журналистки, которая устало завела глаза к небу.
Фотограф снова плюхнулся на сиденье, сложил руки на руле и положил было на них олову, но тут же поднял ее и попросил:
- Слушай, может, ты все-таки разберешься с ним раз навсегда? Еще одно такое происшествие - и я стану заикой.
- Я пытаюсь! - воскликнула она.
- Знаю я, как ты пытаешься! Водишь его за нос и избегаешь не только разговоров, но и встреч! Это, по-твоему, решение проблемы?
Она свирепо посмотрела на него и отрезала:
- Никакой проблемы не существует.
Он посмотрел на нее так же свирепо и рявкнул:
- Тогда убери отсюда это существо! И немедленно, звезда, пока я не потерял терпение! Королева _ _!
Она вздрогнула от оскорбления, но ответить ничего не смогла, попыталась презрительно смерить его глазами и вышла из машины. "Существо", отпустив колесо, подползло к Журналистке на коленях, покрытыми пылью руками обхватило ее за ноги очень крепко, и взгляд его стал выражать благоговение.
Чувствуя, что Фотограф поверх руля с неприкрытым сарказмом наблюдает за разыгрывающейся сценой, Журналистка теряла хладнокровие, что мешало ей с достоинством выпутаться из ситуации.
- Зачем ты здесь? - промямлила она.
- Ты прекрасна! - был ответ.
- Как ты меня нашел?
- Я всегда знаю, где ты.
- Ты следишь за мной! - обвинила она.
Он покаянно уткнулся лицом в ее колени, она сделала вялую попытку освободиться, а у Фотографа была такая гримаса, словно его тошнит.
- Мне это не нравится! - заявила она.
- А как еще я могу тебя увидеть? Ты даже на звонки не отвечаешь!
- Зачем тебе меня видеть?
- Без тебя я умру.
Она зашевелилась активнее, чуть не опрокинулась на спину, чем вынудила Влюбленного приникнуть к ней еще теснее. Тогда ее тон изменился и стал напоминать тон строгой учительницы.
- Отпусти меня, пожалуйста, этим ты ничего не добьешься.
- А чем добьюсь?
- Безоговорочное послушание понравится мне гораздо больше, чем этот дешевый спектакль.
Он в отчаянии воскликнул:
- Все это я уже слышал! Ты не меняешься!
- Я и не буду меняться. С какой стати?
- Ты меня не любишь!
Фотограф был близок к обмороку.
Журналистка увещевала:
- Мы с тобой уже говорили на эту тему. Давай не будем возвращаться к этому, а? Сколько можно повторять одно и то же? Мы с тобой разные люди, между нами нет ничего общего. Зачем нужно доставлять друг другу неприятности?
- Какие неприятности? Я счастлив, когда тебя вижу!
- Ну, не надо фанатизма.
- Мне не нравится фанатизм... Отпусти меня, я не могу так разговаривать, мне неудобно, и ты меня отвлекаешь постоянно.
Он тут же выпустил ее из рук и поднялся, срывая смущение неловким отряхиванием от пыли своих штанов.
- Прости меня, - пролепетал он. - Я не хотел причинить тебе неудобство.
- Спасибо, - с иронией сказала Журналистка.
Он не замечал иронии. Он вообще видел и слышал только то, что имело отношение к их любви или к достоинствам его богини.
- Но я не могу быть вдалеке от тебя, - просительно сказал он. - Жизнь моя, почему мы так редко встречаемся? Как хорошо ном было вместе, пока ты не начала работать в этом журнале! А теперь у тебя всегда нет времени, ты занята и каждую минуту куда-то бежишь, спешишь, и разговариваешь, и ешь, и даже одеваешься на бегу... Разве это жизнь, дорогая?
- Каждому свое, - ответила она небрежно. - А мне, например, очень скучно твое бледное растительное существование. Твоя жизнь не имеет смысла...
Он прервал:
- Имеет. Мой смысл - это ты.
Она вздохнула:
- Мы никогда не понимали друг друга. Тебе это ни о чем не говорит?
Лицо Фотографа выражало неизбежность рвоты.
- Почему никогда? - возразил Влюбленный. - Понимали, пока ты не начала писать для этого своего журнала... Неужели это так важно? Ведь все равно нет ничего лучше любви! И никто не будет любить тебя сильнее, чем я!