Пряная штучка

От любопытства я даже на цыпочки встала и тут же моментально потеряла равновесие. Хорошо, что рядом кто-то проходил.

— Ой! — вмазалась я носом в мужскую грудь.

— Вот мы и снова встретились, — бережно сжимая мои плечи, белозубо улыбнулся Фред Оутис.

— Здрасьте, — глубокомысленно поздоровалась я с пуговкой на его куртке и осторожно отодвинулась. Честно говоря, меня охватывал азарт, до мелких бесов хотелось вскарабкаться по лестнице и выяснить, что происходит на втором этаже. Неужели у мэра действительно протекает крыша, в прямом смысле этого слова? Репортерские инстинкты наотрез отказывались удушаться. В голове даже сложился заголовок для статьи: «Снесенный чердак мэра!»

— Как дела с разрешением? — не давал мне удовлетворить любопытство Фред, возвращая с небес на землю.

— Чердак!

— Чей? — чуточку удивился мужчина.

Обескураженная тем, что выпалила мысли вслух, я исключительно находчиво моргнула и, наконец, нашлась:

— Мой! В лавке. Надо ремонтировать, но пока отложила. Завтра разрешение получу. Это же простая формальность. Подзаработаю и отремонтирую. Станет лучше новенького.

— Уверен, у тебя все будет отлично.

Только прозвучало неуверенно, и уж точно я никак не ожидала увидеть красавчика-лавочника, когда на следующее утро он вошел в чайную лавку следом за председателем Ослом, в смысле, Осле и каким-то неприятным типом, забывшим представиться. Мысленно я назвала его Стручок. Но именно под его ногой очень жалобно скрипнула половица. Этот протяжный вздох заново покрытого лаком пола словно напоминал, что старушку можно обрядить в новое платье, но моложе она все равно не сделается.

— Добро пожаловать в чайную лавку Ходжеса, — сверкнула я улыбкой.

— А где чай? — голос у мерзостного типа тоже был мерзостный. Острый взгляд прошелся по полкам с пустыми жестяными банками.

— Уже заварила.

Вчера я не пожалела трех монет, купила заварки (что было само по себе странно, учитывая, что лавка-то чайная), кремовых пирожных, яблок и маленькую бутылочку рябиновой настойки, а утром в ожидании представителей гильдии выложила угощение в кухне на красивой салфетке.

— Угу, — пробормотал Стручок и подвесил в воздухе планшет с гербовым листом. Самописное перо моментально сделало пометку. Хотя Фред всем видом показывал, что мне совершенно не о чем беспокоиться, там точно была какая-нибудь гадость, я начала дергаться и кусать губы.

Абсолютно во всем немедленно увиделась угроза моему разрешению. Утром на полу торгового зала обнаружились темные следы от крысиных лап. Видимо, тварь вляпалась в краску и оставила отпечатки, словно пометив территорию. Что-то мне подсказывало, что о хвостатой соседке представителям гильдии знать не стоило. Стараясь прикрыть безобразие, передвинула тумбу, сколоченную заново Этаном, а чтобы никому не пришло в голову проверить, что творится под ней, водрузила коня. Бронзовая фигура оказалась единственным заметным пятном в пустом торговом зале.

Осмотр шел, и неожиданно я поймала Осле на том, что он попытался сунуть толстый палец в оскаленную пасть моего скакуна. Председатель быстро отдернул руку и продолжил крутить головой, а потом провел тем же пальцем по идеально начищенному светильнику на стене, как будто проверяя пыль. Пыли не было, сама ночью три раза влажной тряпочкой прошлась.

— А это что? — кивнул Стручок, в свою очередь, на статуэтку.

— Красивая, верно ведь, господин Крефин? — моментально вступился Фред. Фамилия у противного типчика оказалась опасная. Даже хуже, чем Осле.

— Это же просто конь, — недоуменно свел он брови.

— Зато какой! Бронзовый! — хлопнул по столешнице защитник, и она нехорошо хрустнула. Конь шатнулся. Мы с Фредом в ужасе дернулись. Плотник, конечно, сколотил тумбу обратно, но после падения со второго этажа несколько нужных кусков в боковинах откололось, и старушка держалась на честном слове. И магии. Сама сегодня утром заморозила шовчики, теперь истекающие тонкой слезой.

— Угу, — промычал Стручок Крефин, и перо сделало очередную пометку.

Он двинулся дальше, а Фред остался стоять на месте, держа столешницу обеими руками.

«Отпусти коня!» — взглядом потребовала я.

«Она сломалась!!» — молча, в панике скосил он глаза на тумбу.

— Что случилось? — полюбопытствовал немедленно Крефин.

— Ничего! — хором, как лицеисты, ответили мы и синхронно расплылись в фальшивых улыбках.

Председатель что-то спросил из чулана, подготовленного под хранение товара, и я на всякий случай прикрикнула:

— Да!

Надеюсь, что он не уточнял, не хочется ли мне порушить стены и сделать нормальный склад.

— Бери коня! — прошипела я Фреду, не представляя, как избежать очередного разрушения. Он немедленно схватил фигуру, а тумба, лишившись бронзового наездника, безнадежно скосилась на одну сторону.

— Сколько он весит? — прозвучал мучительный стон.

— Лучше спроси, сколько он стоит!

— И сколько?

— Еще немножко, и он будет стоить мне разрешения на торговлю!

Мы нагнали председателя со Стручком, тершихся спинами в узком чулане. Тут у обоих обострился приступ застарелого соперничества, видимо, длившегося не первый год, они коллективно попытались выбраться из дверного проема, но застряли. Стало очевидным, что кому-то следовало уступить, однако ни тот, ни другой не сдвинулись с места. Дергаясь и отталкиваясь от косяков, кое-как вывалились наружу.

— Фред, зачем вы притащили коня? — одернул пиджак Стручок, нарочито игнорируя председателя.

— Решил, что вы его плохо рассмотрели, господин Крефин, — нашелся лавочник и для чего-то подпихнул конскую морду прямо в лицо оппонента: — Красавец! Правда?

— Господа, а почему бы нам не прерываться и не выпить чаю? — чувствуя, что осмотр выходит из-под контроля, уточнила я. — Проходите в кухню.

Услышав про угощение, председатель расплылся в довольной улыбке, а перо Крефина снова скрипнуло, сделав какую-то пометку. Неужели решил, будто их пытаются подкупить? Нет, конечно, я их тут кормить решила не по доброте душевной, но и перо, и шею Стручка хотелось свернуть.

— Не подумайте, будто я пытаюсь отвлечь вас от дел. Просто как раз подошло время второго завтрака, — с улыбкой я указала на настенные часы, висевшие на деревянной подпоре. Мужчины дружно подняли головы и с радостью обозрели, что часовые стрелки не двигались, замерев на десяти утра. Проклятье, за каким бесом мне пришло в голову показывать на них?!

— Кухня туда, — решила я указать направление, раз с предметами скромного интерьера не заладилось.

С небывалым облегчением Фред пристроил бронзового скакуна на кухонный прилавок, а мы расселись вокруг накрытого стола. По рюмочкам была разлита рябиновая настойка, по чашкам — горячий крепкий чай, а пироженки разложены на блюдцах с золотой каемочкой.

Вернее, с золотой каемкой было всего одно блюдце, и я подсунула его председателю, зато Стручок вкушал слоено-кремовое чудо из тарелки с лошадьми и повозками. В общем, конская тема нас неотступно преследовала.

— Что ж, Алекса, — поднял рюмку председатель. — Лавка вашего дядюшки волшебным образом преобразилась…

Я сподобилась на самую очаровательную из своего арсенала улыбку, немедленно прилипшую к губам, как на клейстер. За спиной председателя без всякого пиетета или страха спокойно шагала знакомая крыса. Но хвостатая негодяйка мало того, что сама заявилась, так еще и подругу в гости привела! Следом за ней, обнюхивая вымытые каменные плитки, семенила тварь меньше, но, по-видимому, ничуть не скромнее.

— За новое начинание! — провозгласил Осле.

Хвостатые негодяйки скрылись за очагом, и я перевела дыхание. Председатель единственный, кто опрокинул в себя настойку, а потом тут же налил заново.

— Господин Крефин, а отчего же вы ни угоститесь? — прогудел он. — Неужели здоровье не позволяет?

— На службе не пью, — фыркнул тот.

Над столом повисла напряженная тишина.

— Что за дивный конь! Берите яблоки! — одновременно с Фредом высказались мы и, переглянувшись, обменялись слабыми улыбками. От меня не ускользнуло, что перо, только-только, спокойно лежавшее на кухонном прилавке подпрыгнуло и что-то чиркнуло в отчете. Как есть Крефин решил, что мы с соседом-лавочником в преступном сговоре!