Страница 3 из 6
Поймав моторный экипаж, Кинт отправился на телеграф - нужно дать телеграмму Рузье, точнее не ему, а некому руководителю горного треста о том, что начаты работы по открытию представительства.
- С вас десть кестов, - приветливая девушка посчитала слова на бланке, что Кинт подал в окошко с надписью "Эфирный телеграф".
- Скажите, а почтовые отправления...
- Только на железнодорожной станции, - девушка не дала договорить Кинту, - на станции воздухоплавания строят еще одну почтовую контору, город растет, думаю, к зиме откроется.
- Спасибо.
Все же приятно пройтись по городу, наслаждаясь весенним теплом после двух недель проведенных в седле и ночевок в степи. Кинт медленно шел по тротуару, разглядывая вывески на широкой улице, где находилось множество контор мануфактур, цехов, лабораторий и трестов. У большинства из них уже нет коновязей, вместо этого - площадки отсыпанные мелким камнем, на которых застыли сверкающие лаком дерева и блеском металла моторные экипажи. Кинт думал, что он научился справляться с эмоциями, но чем дольше он дышал воздухом города, с которым его многое связывает, тем больше он волновался в ожидании предстоящих встреч... Обычно, до Северной войны, Орден не отправлял своих людей туда, где они могли "наследить" своей прошлой жизнью, но обстоятельства заставили Рузье пренебречь этим правилом.
Кинт остановился у окон одной из контор, рядом с которой не было экипажей, а на двери висела деревянная табличка "Это помещение сдается городским советом". Подобных, пустующих помещений было всего два, одно в центре, второе в конце улицы. Крутанувшись на пятках, Кинт быстро зашагал в направлении ратуши...
Исполнительно и согласно инструкциям Рузье, Кинт до обеда выполнил несколько важных дел, а именно - арендовал в городском совете помещение конторы в конце улицы, а также взял разрешение в секретариате гильдии промышленников на аренду склада в старом пакгаузе железнодорожной станции. Еще, в казначействе ратуши зарегистрировал ячейку "конторы Северного горного треста в Латинге", и сразу вложил пять тысяч золотых кестов. Саквояж стал намного легче, на его дне теперь покоятся важные бумаги из ратуши, украшенные гербами, тиснением и прочей канцелярской вычурностью, но так необходимой подобным документам. Что ж теперь на железнодорожную станцию, получить ключи от ворот склада, а также получить груз, который уже давно заждался в товарном тупике, после чего можно и пообедать... да, не забыть еще заглянуть в почтовую контору.
Моторный экипаж привез Кинта на привокзальную площадь, когда часы на фронтоне здания вокзала пробили полдень. Многое изменилось здесь - пути теперь находятся с двух сторон перрона, здание вокзала обросло пристройками, появился широкий мост из железных ферм через перрон, а вот люди такие же... разве что их стало больше.
- Тесновато, - вслух сказал Кинт, выпрыгнул на мостовую, прихватив с сиденья саквояж, и сунул машинисту моторного экипажа несколько монет.
Тот в ответ только кивнул и, сняв экипаж с тормоза, с металлическим хрустом передвинув длинный рычаг, покатил вдоль путей, пугая зевак громким сигналом.
Без труда Кинт нашел почту, да и чего ее искать? Ноги словно сами принесли туда и пока он шел, с каждым шагом в памяти всплывали строки письма, которое он писал. Кинт писал это письмо каждый день, писал в своих мыслях все то время, которое находился в Ордене. Раньше в письме было много слов, он их все помнил наизусть...
- Прошу прощения, - Кинт протиснулся к окну в небольшом помещении конторы почты, у которого стояла деревянная кафедра с канцелярскими принадлежностями, и снова подумал вслух, - Тесновато...
- Этот город уже не тот, что раньше, он уже не вмещает в себя всех, - проворчал угрюмый старик, но пропустил Кинта к окну.
- Пожалуй да, - согласился Кинт и встав за кафедру вынул из держателя лист, взял авторучку, проверив что колба заправлена чернилами и написал на листе всего одну строчку, затем сложил лист вчетверо, вложил его в самый маленький из пяти типов конвертов и написал адрес: "Актур, Ткацкий квартал, для мадам Поль Таг". После чего Кинт расплавил сургучный карандаш над срезом колбы светильника и, запечатав конверт, встал в очередь к одному из почтовых клерков.
- Пропустите! Пропустите увечного во славу терратоса! - громогласно провозгласил кто-то от дверей.
Очередь Кинта почти подошла, впереди была милая старушенция, которая уже расплачивалась с почтовым клерком. Кинт мельком посмотрел назад. От дверей, скрипя протезом правой ноги и громыхая им об пол, к окошку, опираясь на массивную трость, шел с первого взгляда так портовый грузчик, да и несло от него соответственно - тухлой рыбой и перегаром, вот только в Латинге нет порта... Зато под многократно штопаным бушлатом был пояс с револьвером.
- Пропусти увечного, говорю! - хромой неслабо толкнул какого-то торгаша в конце очереди.
Люди загомонили, но стали пропускать наглого калеку.
- Эй, - калека бесцеремонно шлепнул Кинта по ноге тростью, - пропусти-ка!
Кинт не стал протягивать в окошко свое письмо и чуть отступил.
- То-то... Ик! Скажи-ка, Дейк, чернильная твоя башка! - калека просунул голову в окошко, отчего почтовый клерк замахал рукой у себя перед лицом, разгоняя "аромат" от посетителя, - Не пришел ли на мое имя ответ из комиссии парламента по обороне?
- Нет, - ответил клерк и сделал такое лицо, будто это его вина.
- Разорви их там всех! Я на следующей неделе приду! - калека с трудом высунул голову из окошка и повернулся к Кинту, - что смотришь? Отсиделись тут! А я...
Тут бравый и пьяный вид сошел с лица калеки, он как-то осунулся, опустил голову и похромал к выходу.
- Каждую неделю приходит... уже год ответа ждет на свое письмо, - словно извиняясь сказал Кинту почтовый клерк, - жаль его... Давайте ваше письмо. Куда?
- В Актур.
- Секундочку... - Дейк переставил на счетной машине пару рычажков и прокрутил ручку, - с вас четыре кеста.
Кинт провел еще час в компании управляющего товарной станцией, получил ключи от просторного склада в пакгаузе, куда, с помощью пары тягловых лошадей был перемещен большой деревянный ящик, что прибыл в Латинг с востока еще две недели назад. Затем, решив что было бы неплохо и подкрепиться, Кинт прошел в харчевню в здании станции. Публика пестрая, тут и те, кто в ожидании своего рейса тоже решил пообедать, и местные носильщики, и пара городовых зашли перекусить, и босоногие мальчишки из пригорода... В самом углу зала с мрачным видом, топил в стакане шанта свою тоску недавний калека с почты.
- Не помешаю? - Кинт присел за небольшой круглый столик.
Калека оглянулся и осмотрел зал.
- Свободных мест достаточно, - буркнул он в ответ.
- Где воевал? - спросил Кинт, пропустив реплику мимо ушей и позвал жестом проходящего мимо парня из кухонной прислуги.
Калека поднял на Кинта взгляд, пустой, полный отчаяния и тоски взгляд.
- Какое дело торгашу до того?
- Я не торгаш, я инженер горного треста...
Суетливый парнишка со всклокоченной рыжей шевелюрой возник перед столиком.
- Что желает господин?
- Бутыль шанта, мяса... да, и моему другу порцию наваристого бульона.
- Сей момент! - уже спеша на кухню ответил парнишка.
- За еду спасибо конечно, неделю горячего не ел, но чего ты от меня хочешь... друг?
- Так где ногу-то потерял? - Кинт снова проигнорировал вопрос.
- В последней битве за Майнг, скреверы северян пытались сбить атаку нашего кавалерийского корпуса, их картечницы как гребнем прошли по нашим порядкам... я сначала обрадовался, что не убило меня, а только ранило, но видишь, как вышло? - калека хмыкнул, допил остатки шанта из своего стакана и постучал костяшкой пальца по металлу протеза, - колено перебило, пришлось ногу отнимать.
- Так ты кавалерист?
- Мастер-гренадер кавалерийского корпуса.
Вернулся рыжий парень с подносом в руках и, выставив все на стол, замер в ожидании.