Зубы дракона

– Что-нибудь из ваших вещей пропало? – спросил коридорный.

– Нет, я не о вещах. Но все остальные уехали.

– Я только что заступил на дежурство, – извиняющимся тоном проговорил старший коридорный, подросток лет шестнадцати. – Может, вам спросить у клерка?

– О да, мистер Джонсон, – сказал человек за конторкой портье. – Профессор Марш велел не будить вас, пока они не отбудут. Он сказал, что в Шайенне вы покидаете экспедицию.

– Что он сказал?

– Что вы покидаете экспедицию.

На Джонсона накатил приступ паники.

– Почему же он так сказал?

– Понятия не имею, сэр.

– И что мне теперь делать? – громко спросил Джонсон.

Должно быть, по его лицу и голосу было ясно, как он расстроен. Человек за конторкой сочувственно посмотрел на него.

– Завтрак будет подан в столовой через полчаса, – предложил он.

Джонсону не хотелось есть, но он вернулся в столовую и занял место за маленьким столиком сбоку. Официант все еще убирал тарелки со стола, за которым никого не было; Джонсон наблюдал за этим, представляя себе Марша и студентов, воображая, как они возбужденно говорят все разом, готовые к отъезду… Почему они его бросили? Какая для этого может быть причина?

К нему подошел коридорный:

– Вы с экспедицией Марша?

– Да.

– Профессор спрашивает, может ли он присоединиться к вам за завтраком.

Джонсон тут же понял, что все случившееся в конце концов – ошибка; профессор не уехал, служащие отеля просто неправильно его поняли, и все будет в порядке.

– Конечно, он может ко мне присоединиться, – с огромным облегчением сказал Уильям.

Мгновение спустя чистый, довольно высокий голос спросил:

– Мистер Джонсон?

Джонсон посмотрел в лицо человеку, которого никогда прежде не видел – жилистому, светловолосому, с усами и эспаньолкой, стоявшему рядом с его столом. Мужина был высокий, лет тридцати пяти, довольно официально одетый: жесткий воротничок, сюртук. Несмотря на дорогую, хорошо сшитую одежду, он производил впечатление энергичного безразличия, даже неряшливости. Глаза его были блестящими и живыми; похоже, его что-то забавляло.

– Могу я к вам присоединиться?

– Кто вы?

– А вы разве не знаете? – спросил этот человек, развеселившись еще больше. Он протянул руку. – Я – профессор Коп.

Джонсон отметил твердое, уверенное пожатие и пальцы, испачканные чернилами.

Сперва Джонсон уставился на представившегося мужчину, потом взвился на ноги.

Коп! Сам Коп! Прямо здесь, в Шайенне!

Коп заставил его снова сесть и подозвал официанта, чтобы заказать кофе.

– Не тревожьтесь, – сказал профессор. – Я не монстр, которого вам описали. Этот монстр существует только в расстроенном воображении мистера Марша. Еще одно его ошибочное описание явления природы. Вы, должно быть, заметили, что этот человек настолько же параноидален и скрытен, как и толст, и всегда подозревает во всех самое худшее. Еще кофе?

Джонсон оцепенело кивнул; Коп налил ему кофе.

– Если вы еще ничего не заказали, рекомендую свиное рагу. Я сам ем его каждый день. Блюдо довольно простое, но у повара к нему слабость.

Джонсон пробормотал, что возьмет рагу. Официант удалился.

Коп улыбнулся Уильяму.

«Он определенно не кажется монстром», – подумал Джонсон.

Быстрый, энергичный, даже нервный – но не монстр. Напротив, в нем чувствовался юношеский, почти детский энтузиазм, но в придачу – решительность и компетентность. У него был вид человека, который добивался, чего хотел.

– Какие у вас теперь планы? – жизнерадостно спросил Коп, размешивая в своем кофе кусок патоки.

– Мне не полагается с вами говорить.

– Вряд ли это обязательно сейчас, когда старый интриган вас бросил. Какие у вас планы?

– Не знаю. У меня нет планов. – Джонсон оглядел почти пустую столовую. – Похоже, я отстал от своей группы.

– Отстали? Он вас бросил.

– Почему он так поступил? – спросил Джонсон.

– Он, без сомнения, подумал, что вы – шпион.

– Но я не шпион.

Коп улыбнулся:

– Я это знаю, мистер Джонсон, и вы это знаете. Все знают, кроме мистера Марша. Вот всего лишь одна из множества тысяч вещей, которые ему неизвестны, хотя он полагает, что известны.

Джонсон был в замешательстве, что, наверное, отразилось на его лице.

– Какой бред он вам обо мне рассказал? – спросил Коп, все еще веселясь. – Я – человек, избивающий свою жену? Вор? Волокита? Убийца, орудующий топором?

Все это как будто его забавляло.

– Он о вас невысокого мнения.

Коп, отмахиваясь, пошевелил испачканными в чернилах пальцами.

– Марш – нечестивый человек, свободный от любых сдерживающих начал. У него деятельный и больной ум. Я уже довольно давно с ним знаком. Вообще-то некогда мы были друзьями. Мы оба учились в Германии во время Гражданской войны, а позже, по правде говоря, вместе вели раскопки в Нью-Джерси. Но это было давно.

Принесли еду, и Джонсон понял, что голоден.

– Так-то лучше, – сказал Коп, наблюдая, как он ест. – А теперь, насколько я понимаю, вы – фотограф. Фотограф может мне пригодиться. Вместе с группой студентов из Университета Пенсильвании я держу путь на дальний Запад, чтобы раскапывать кости динозавров.

– В точности как профессор Марш, – отозвался Джонсон.

– Не совсем как профессор Марш. Мы не путешествуем повсюду по специальным расценкам и с благоволения правительства. И мои студенты отбирались не за богатство и связи, а за интерес к науке. У нас не рекламная увеселительная поездка в целях самовозвеличивания, а серьезная экспедиция.

Коп помолчал, вглядываясь в искренне заинтересованное лицо Джонсона.

– Группа у нас небольшая, нас ждут трудности, но милости прошу поехать с нами, если хотите.

Вот так Уильям Джонсон очутился в полдень на платформе шайеннской железнодорожной станции вместе со своим снаряжением, в ожидании поезда, который унесет его на запад в составе экспедиции Эдварда Дринкера Копа.

Экспедиция Копа

Тут же стало ясно, что в группе Копа отсутствует та военная четкость, которая характеризовала каждое предприятие Марша. Его группа вышла на станцию беспорядочно, по одному и по двое: сперва Коп и его очаровательная жена Энни, которая тепло поздоровалась с Джонсоном и, несмотря на подначки мужа, не пожелала сказать ничего плохого о Марше.

Потом шел двадцатишестилетний мужчина с бочкообразной грудью по имени Чарльз Х. Штернберг – охотник за ископаемыми из Канзаса, работавший на Копа и в прошлом году. Чарли Штернберг прихрамывал из-за несчастного случая в детстве и не мог обмениваться рукопожатиями из-за воспаленного свища на ладони. Время от времени его поражали приступы малярии, но он был полон искренней уверенности и мрачного юмора.

Следующим вышел еще один молодой человек, Джей-Си Исаак («“Джей-Си” означает просто “Джей-Си”»), который боялся индейцев. Шесть недель назад на него и группу его друзей напали, и спасся только Исаак – остальных застрелили и скальпировали. С тех пор в нем поселился глубокий страх, и у него подергивались веки.

Еще в группе были трое студентов: во-первых, Леандр «Жаба» Дэвис – пухлый, астматичный очкарик с выпученными глазами. Жаба очень интересовался индейским сообществом и, похоже, много о нем знал. Во-вторых, Джордж Мортон – молчаливый молодой человек из Йеля с болезненным цветом лица, который непрерывно делал зарисовки. Он заявил, что собирается стать священником, как его отец, или художником – он еще не уверен, кем именно. Мортон был замкнутым, довольно угрюмым и не понравился Джонсону. И наконец Гарольд Чапмэн из Пенсильвании, веселый разговорчивый молодой человек, интересующийся костями. Будучи представлен Джонсону, он почти сразу отошел, чтобы потыкать какие-то побелевшие бизоньи кости, сваленные рядом со станционной платформой.

Больше всего в группе Джонсону понравилась милая миссис Коп, которая была кем угодно, только не обманутой калекой, как заявлял Марш. Ей предстояло сопровождать их только до Юты, а потом шестеро мужчин (вместе с Джонсоном их стало семеро) двинутся к бассейну реки Джудит на севере территории Монтана, чтобы охотиться за ископаемыми мелового периода.