Невольный свидетель

– Этих ваших умозаключений явно для суда не хватает. Я, между прочим, сам на юриста учился и знаю о презумпции невиновности.

– Если, думаете, что доказательств мало, то прибавим для весомости. Мать Дутого сказала, что он ждал своего приятеля Семена Верховского. В ране ее сына застрял нож с гербом вашей семьи. У вас в кармане нашли бриллиантовые серьги, принадлежавшие вашей бабке. Полагаю, здесь в комнате обнаружим и остальные ее ценности. Предположим, с Витькой Дутым вы похищенные украшения не поделили, и вы в ход острый нож пустили. Эти подробности мы еще уточним. А сейчас настоятельно рекомендую выдать остальные вынесенные из дома княгини ценности. Вы сами укажите тайник или нас обяжете искать?

– Это ваша работа, и тут я вам не помощник.

– И то верно, а ну-ка, будьте любезны, встаньте и позвольте нам в кресле покопаться. Давайте, не медлите! Нам еще протокол составлять, а время уже позднее.

Сыщик ловко ощупал сиденье и обивку кресла. Нащупав драгоценности, торжественно их извлек и положил на стол. Один из молодых сыщиков восхищенно присвистнул:

– Ну, вы, Герман Андреевич, словно фокусник в цирке из шляпы кролика достали. Как вы догадались?

– Это было нетрудно. Когда я пригласил Семена присесть, он старательно обошел два стоящих рядом стула и сел на дальнее кресло. Он сам невольно подсказал, где надо искать улики.

Поняв, что разоблачён, Семен с трудом воспринимал происходящее вокруг. Пока сыщики, в присутствии понятых, составляли протокол изъятия ценностей, он не мог оторваться от лежащей на краю стола заколки для галстука. Ему казалось, что золотой попугай, незаметно для других, ожил и своим бриллиантовым взглядом смотрит с жалостью на человека, напрасно загубившего свою молодость ради кучки бесполезных теперь для него украшений.

Эх, грехи мои тяжкие! Мои старые стены Семена больше никогда не видели. Историю его ареста часто рассказывала моим жильцам домработница Степанида, кум которой служил в милиции. По слухам, среди жильцов Семен Верховский сгинул где-то в Сибири: неприспособлен был к суровым условиям. А спрятанная старухой половина сокровищ долгие сорок лет хранилась в тайнике оборудованным ее мужем еще в начале века.

Лишь в 1963 году новый жилец, перебирая старый паркет, наткнулся на клад и присвоил себе. Не обладая талантом коммерсанта, сбыл драгоценности по бросовой цене барыгам возле комиссионного магазина. Но найденные деньги ему на пользу не пошли. Новоявленный богач быстро спился, потеряв семью и работу. Через семь лет он умер от цирроза печени. Так что сокровища княгини никому не принесли пользы. Я, старый дом, был рад избавлению от тайника, который словно осколок, застрявший в теле старого вояки, болезненно ныл, напоминая, о трагической судьбе княгини, Семена Верховского и его приятеля Витьки Дутого.

Прошло пятнадцать лет и в 1938 году с моими жильцами, с третьего этажа, произошла другая трагическая история. Но расскажу обо все по порядку.

Глава 2

В поисках справедливости

Семья Сориных жила выше квартиры княгини на третьем этаже. Люди они были достойные и заслуживают доброй памяти. Началась эта история в конце тридцатых годов. Отец семейства Савелий Григорьевич был профессором медицины. Молодым врачом поколесил по фронтам первой мировой войны. В мирное время женился. Появились один за другим два сына погодка. В тревожном 1938 году студенту института имени Баумана, Вадиму Сорину исполнилось восемнадцать, а его младший брат Михаил учился в МГУ имени Ломоносова. Мать обеспечивала домашний уют. Отец, помимо работы в клинике, занимался частной практикой на дому. Это раздражало соседей. Но Сорины старались жить тихо, и скромная вежливость молодых парней смягчала зависть других жильцов. И, возможно, семья интеллигентов пережила благополучно тревожное репрессивное время, если бы не сложившийся на беду любовный треугольник. Но обо всем по порядку.

Вадим Сорин закончил писать, поставил жирную точку и на мгновение задумался. Затем, решив все же не ставить свою подпись, свернул клетчатые тетрадные листы и нервно заходил по комнате в поисках надежного места для сокрытия опасной рукописи. Внезапно, он остановился перед висящим на стене зеркалом, на него смотрело лицо человека, напуганного собственным безрассудным поступком. В следующее мгновение, он ощутил желание порвать и сжечь свой многомесячный труд.

С трудом пересилив страх, снял со стены старое зеркало – сподвижника их с братом детских игр. В нем между стеклом и деревянной рамой имелось отверстие, в котором они прятали запрещенные родителями предметы. Пустота в зеркале служила братьям тайником для игры в переписку подпольщиков, борющихся с ненавистными капиталистами.

Вадим привычно легко отогнул четыре металлических скобы в углах зеркала и аккуратно вытащил стекло. Перед тем, как спрятать рукопись еще раз прочитал название: «Десять сомнений». Положив исписанные листки внутрь деревянной рамы, вставил зеркало и, укрепив скобами, повесил на прежнее место. Ему казалось, что найти более надежного тайника в квартире просто невозможно. О нем знал только Михаил, который никогда его не предаст. Подвергать брата опасности, посвящая в свои сомнения, Вадим не хотел. Но ему было жалко, что никто не узнает об его смелых идеях:

«И чего мне бояться? Я же не злобный антисоветчик. Просто анализирую экономическое положение в стране. Надо показать кому-нибудь свой труд и узнать непредвзятое мнение. А для этого подходит лишь мой товарищ Жорка. Правда, он дуется последнее время на меня из-за Людмилы. Но это дело поправимое: найдет себе другую девушку. А мое доверие к нему поможет растопить лед отчуждения между нами».

И Вадим поспешил во двор. Выйдя из подъезда, увидел Георгия, раскачивающего Людмилу на качелях. На мгновенье, в сердце Вадима, кольнула ревность. Но он поспешил осадить себя: «Надо же, я комсомолец, а позволяю глупому чувству себя тревожить. Да и чего это вдруг я за беспокоился? Люда давно уже предпочла меня, и, в конце концов, она вечерами да боли в губах целуется со мной в подъезде. Так что шансы у Георгия невелики».

Вновь обретя прежнюю уверенность, Вадим направился к друзьям. Заметив его, Людмила призывно махнула рукой:

– Иди сюда! Послушай, как Жора рассказывает о своем преподавателе физкультуры в техникуме. Этот чудак целый день заставляет их лазить по канату. Вот умора.

Вадим подошел и встал рядом. Как только качели приблизились, он опередил друга и сам сильно толкнул доску с привязанными к перекладине веревками. Людмила взвизгнула от страха:

– С ума сошел, Вадик! Давай останавливай качели, и пойдем пройдемся по Арбату. Если есть деньги, то зайдем в кинотеатр и посмотрим фильм «Подруги» с Жеймо. Я безумно люблю эту актрису. Недавно мне подружка подарила ее фотографию в альбом!

Вадиму этот фильм смотреть не хотелось: он его знал наизусть. Но у Георгия оказались деньги, и он не мог отказаться. После окончания фильма, прошлись до Арбатской площади и вернулись обратно к дому. Людмила скрылась в дверях подъезда, а ребята подошли к продавщице газированной воды. Угощал Георгий. Выпив сладкий шипучий напиток, Георгий сочувственно спросил:

– Ты чего сегодня такой хмурый? Даже и двух слов за день не сказал. Случилось что-нибудь? Или к своей Людмиле приревновал?

– Не говори глупости. Дело совсем не в ней. Я хочу поделиться с тобой одной важной тайной. Ты мой друг с детства, и у нас никогда не было секретов. Мне нужно узнать твое мнение. Я написал статью «10 сомнений». Хотел послать ее в газету «Правда». Но боюсь выглядеть глупцом. Ты сможешь ее прочесть и оценить, что у меня получилось?

– Конечно, давай свою статью.

– Пойдем ко мне домой. Я тебе ее покажу.

Заведя приятеля в свою комнату, Вадим вытащил из зеркала исписанные листки и положил перед Георгием. Тот принялся читать. Закончив, сморщил веснушчатый нос и недовольно процедил: