Страница 25 из 30
– Это ты рассказал им, как все расположено, да? Ты провел их мимо мин, ты рассказал, как лучше нападать, да, тварь?! Ты?!
Трясший мертвого Гасана Пастух, конечно, ошибался. Для того чтобы узнать, как построена оборона на высоте, достаточно было одного взгляда с окрестных гор. Моджахеды вообще не должны были нападать на высоту этой ночью, они должны были пройти мимо, в кишлак Гасана. Отсидевшись там днем, ночью они хотели атаковать базу, а уже другой отряд должен был ударить с гор по высоте, чтобы прикрыть отход основных сил. Но кто-то задел растяжку со световой ракетой, пропущенную Гасаном и еще двумя его соплеменниками, обученными работе с минами в правительственной армии. Три ночи они обследовали местность вокруг высоты, снимая мины и растяжки. Да вот одну все же пропустили, и Гасан все равно был обречен.
А Пастух все тряс мертвого врага и орал:
– Ты все сделал, тварь! Ты! Всех убили, всех!! А ты думаешь, сдох, и все?! Все, да?!
Как-то сразу успокоившись, почти прижавшись к лицу Гасана, пристально глядя в мертвые глаза, Аркадий прошептал:
– Но я тебе сделаю, сука, всем вам сделаю. За всех ответите, за каждого пацана убитого ответите!
Отшвырнув Гасана и машинально подхватив автомат, Пастух выпрыгнул из окопа и, чуть пригнувшись, побежал к танку.
«Надо было еще вчера этот чертов кишлак с землей сравнять, глядишь, сегодня ребята были бы живы».
Вокруг высоты продолжали рваться снаряды – они достали не больше двух-трех десятков душманов, остальные успели взойти на высоту, на единственное теперь безопасное место в «горлышке». Пастух же бежал навстречу отставшим «духам», с ближайшим они разошлись не более чем метров в пять. Но моджахеды спасались от артобстрела, не замечая ничего вокруг. Пастуху тоже было не до них, он бежал к танку. Но вот кто-то все-таки обратил на него внимание, и вокруг засвистели пули. Пастух был уже возле танка, когда сильный удар в спину бросил его прямо на люк механика-водителя.
«Ладно хоть опять в правый бок», – мелькнула мысль. Но валяться времени не было, запросто могли превратить в решето. Стиснув зубы, он нырнул в танк и захлопнул люк, по которому тут же ударила запоздавшая очередь.
– Ага, щас, прямо так и убили. Козлы! – зло прохрипел он.
Плюхнувшись на сиденье, Пастух почувствовал легкую дрожь: двигатель танка работал.
– Хоть что-то.
Пристроив автомат, Аркадий взялся за рычаги, и танк сначала медленно, но потом все быстрей двинулся на север, к ненавистному кишлаку. Он понимал, что в дымящей башне в любой момент мог взорваться боекомплект, но он молил Бога, чтобы это не случилось раньше, чем он исполнит задуманное.
Моджахеды не собирались так просто его отпускать, и двум гранатометчикам удалось испытать крепость боковой брони. Броня выдержала, а получивший контузию Пастух выпал на некоторое время из реальности.
Кок очнулся от сильной головной боли. Рядом суетливо перекрикивались «духи».
– У-у-у… суки, совсем близко подошли уже. Сейчас, ребята, я сейчас.
Вытерев рукавом кровь с лица и схватив пулемет, Кок, пошатываясь, направился к выходу из «арсенала». Подойдя к двери, он остановился, словно налетел на стенку. «Духи» были не рядом, они были на высоте. Их было много, очень много, как муравьев в хорошем муравейнике. Они суетились и на стоящего в дверях Кока не обращали никакого внимания. Их явно что-то заинтересовало на западной стороне, туда бежало несколько человек с РПГ. Кок медленно поднял пулемет, он не спешил открывать огонь. Оно и понятно: нажмешь и все, сколько останется жить потом – пять или пятнадцать секунд?
Время остановилось. Но вот на Кока обернулся стоящий метрах в семи «дух». Кок ясно увидел, как у него медленно, словно в замедленном кино, поднялись удивленно брови. Моджахед одной рукой стал поднимать автомат, а другой судорожно стал дергать за рукав душмана, стоявшего рядом.
«Ну, вот и все» – отрешенно констатировал Кок и нажал на курок.
Он начал с того самого духа, который его заметил, и с его соседа. Несколько секунд Кок безнаказанно расстреливал моджахедов в спины, но афганцы, воюющие с детства, жившие не просто на войне – жившие войной, быстро пришли в себя. Сразу несколько очередей припечатали Кока к вагончику, из которого он только что вышел. Пули прошивали грудь, руки, калечили лицо. Кок продолжал нажимать на курок и слабо водить пулеметом, но ствол неумолимо опускался, и остатки патронов он выпустил уже себе под ноги. Когда пулемет замолчал, уже мертвый Кок медленно, оставляя кровавый след на вагончике, сполз на землю. Пастух так никогда и не узнает, что эта убийственная атака Кока спасла ему жизнь. Благодаря ей в боковую броню танка попали выстрелы только из двух гранатометов, а не десятка.
Какой-то моджахед с густой черной бородой направился к Коку, извергая проклятия и доставая на ходу кинжал. Но что бы он ни хотел сделать, его желанию не было суждено сбыться. «Духи» вновь засуетились: с юга, на малой высоте, к высоте шли две «вертушки». Было еще недостаточно светло и поэтому, чтобы разобраться в обстановке, царящей на высоте, «вертушки» шли низко над землей. Очень низко. Слишком низко… Высота встретила вертолеты ураганным огнем из автоматов и пулеметов, в том числе и крупнокалиберных. Вертолет, идущий первым, встал на дыбы, и рухнул хвостом вниз менее чем в семидесяти метрах от высоты.
– Аллах Акбар! Аллах Акбар! – истошно взревели душманы, размахивая оружием.
Долго орать им не пришлось. Оставляя за собой растущий шлейф дыма, вторая «вертушка» совершила разворот и взяла боевой курс на высоту. «Духи» стали разбегаться, стараясь укрыться кто где мог – в окопах, углублениях, оставшихся от разорванных и сгоревших палаток, или просто за камнями. «Вертушка» прошла над высотой разбушевавшимся драконом, основательно вспахала ее и пошла дальше на север, на базу.
– Земля! Земля! Я пятый. На высоте «духи». Повторяю. На высоте «духи». Третий сбит. Меня тоже задели. Постараюсь дотянуть до дома. Прием.
– Понял тебя, пятый. Группа поддержки вышла, так что особо не геройствуй. В случае чего, садись. Прием.
– Вас понял. Думаю, дотянем. Прием.
– Давай, Серега, тяни! Ждем. Конец связи.
Было и ежу понятно, что теперь, когда на базе узнали о гибели защитников высоты, следует ждать ее артобстрела.
Вертушка еще не успела скрыться из глаз, как «духи», подхватив всех своих раненых и подобрав их оружие, стали быстро, немного суетливо, но без паники уходить на юг, туда, откуда пришли. Из девяти сотен моджахедов, попытавшихся пройти этой ночью мимо десантников, на высоте и вокруг нее осталось лежать больше трех сотен убитых, которым уже никогда не суждено было стать «гази» (победителями неверных).
Разорвавшаяся рядом мина не только контузила Конюха, но оставила в память о себе три отметины на теле. Два осколка безжалостно пропороли живот, а один еще и разорвал правую щеку, оставив безобразную рану. Придя в себя, Малахов, большей частью засыпанный землей, открыл глаза в звенящей тишине. Траншею, на дне которой он лежал, перепрыгивали «духи», почему-то спешно уходящие с высоты.
«Очевидно, наши на подходе», – справедливо решил Конюх.
Он приподнял «калаш» и нажал на курок раз, второй, третий. Автомат не хотел стрелять. Почему? Кончились патроны, заклинило? Этого Малахов уже не узнает никогда. Напряжение съело последние силы, и он вновь потерял сознание…
– Вечно тебя ждать приходится, давай быстрей, – раздалось под самым ухом ворчание Перца.
«Перец? Жив? Так это сон был, что ли? » – промелькнула радостная мысль у Кока, но открыв глаза, он понял, что ошибся. Сквозь склонившегося над ним Перца было видно небо.
– Убили нас, зема. Айда, надо с домом проститься. По обычаю меня должны до заката сегодня похоронить, да не судьба, – пояснил Кок, словно прочитав мысли друга.
– Ага, меня тоже на третий не успеют похоронить. Ладно, что самих себя оплакивать, пошли.
– Да отходили уже свое, земеля. Полетели.
Два светлых пятна быстро стали удаляться на север, но притормозили над кишлаком. Танк с развернутой почти на 45 градусов башней, из которой валил густой дым, надрывно ревя мотором, равнял кишлак с землей. К ближайшему склону горы бежали люди – дети, женщины, старики. Часть уже стояла там и с ужасом смотрела на разбушевавшийся танк.