Страница 6 из 13
– Стучи сильней! – крикнула она.
Юля постучала еще раз, а потом как-то навалилась на дверь, та заскрипела и открылась.
– Марк Александрович, это журналист Юля Сорнева. Вы просили меня зайти?
В ответ была тишина. Юлька попятилась, не веря своим глазам.
Марк Бельстон сидел за столом с пробитой головой.
– Марк Александрович, что с вами? – запинаясь, сказала она и поняла, что ответа на этот вопрос не будет. Юля перевела дух и огляделась.
– Вы меня слышите?
Он не шевельнулся.
На столе лежали разбросанные письма, и Юлька, повинуясь журналистскому инстинкту, мгновенно сгребла их в сумку и вылетела из кабинета, не забыв сделать фотографию на телефон.
«Циничная девка, – сказала она себе. – Какая циничная!!! Первым делом в тебе срабатывает журналист, а потом человек».
Юлька закричала:
– Зинаида Ивановна, Зинаида Ивановна!
– Ты так быстро поговорила?
– Немедленно звоните в «Скорую» и в полицию!
– Зачем? – У женщины округлились глаза.
– У него пробита голова, кровь на столе и вокруг!
– У кого голова? – продолжала недоумевать Зинаида Ивановна.
– Да ну вас к черту! Голова пробита у нашего председателя жюри! – Юлька набрала телефон «Скорой» и позвонила в полицию. – Перекройте коридор, сейчас закончится мастер-класс, и будет перерыв на кофе. И сюда придет сотня журналистов, пытливых, бесцеремонных и пронырливых.
– Какой ужас, какой ужас!
– Я пойду встречать «Скорую», а вы не стойте, загородите коридор. Есть кому помочь?
– Да, там профессор Маркин и доцент Кириллова.
– Берите в охапку своих научных сотрудников и стойте здесь, никого не пускайте.
– Все, конец фестивалю! Это катастрофа, – сказала Зинаида Ивановна.
– Уже ничего не изменишь, будем действовать по обстоятельствам.
– Да, да, конечно. – Женщина лишь кивала. – За что же его? Такой приличный мужчина!
– Да уж, запомнится мне ваша «Сибирская панорама» «на всю оставшуюся жизнь».
Марка Бельстона через пятнадцать минут уже везли в реанимационное отделение – он оказался жив, и ему требовалась срочная медицинская помощь. Члены жюри неприкаянно ходили по коридору и отгоняли от кабинета, где работали следователи, назойливых журналистов. Новость о том, что Бельстона увезла «Скорая», мгновенно распространилась среди участников фестиваля. Журналисты толпились в коридоре и обсуждали версии.
– Сердце, говорят. Докрутился со своими самолетами!
– Да ладно ты наезжать! Мужик он видный. Только вот голова в крови была.
– В крови? Так какое это сердце?! Что нам Зинаида Ивановна лапшу на уши вешает! Сама лекцию читает «Правда и вымысел журналистики», а на деле – одно вранье!
– Станут тебе правду говорить, тоже наивный! Грохнули Бельстона почем зря, наверное, семья деньги делит.
Журналистские разговоры ни о чем, кто надо уже разбирается, прервала очухавшаяся секретарь жюри Зинаида Ивановна:
– Товарищи участники фестиваля! Я прошу вас собраться в зале для сообщения и дальнейшего обсуждения ситуации.
Журналисты, продолжая переговариваться, нехотя двинулись в зал. Члены жюри в количестве четырех человек с бледными лицами поднялись на сцену, это действо возглавляла пятый член жюри – энергичная Зинаида Ивановна. Именно она начала атаку.
– Уважаемые журналисты! Случилось непредвиденное событие. Такого я, честно признаться, не помню.
Профессора и доценты кивали в знак согласия и одобрения.
Зинаида Ивановна была типичной старой девой, посвятившей себя работе – преподаванию журналистики, но самих представителей этой профессии она недолюбливала. По ее мнению, они были слишком раскованны, особенно «в отношениях».
Что значит «слишком», она себе не объясняла, потому что «отношений» у нее никогда ни с кем не было. Ей никто и никогда не предлагал руку и сердце, она не знакомилась с мужчинами в Интернете и была искренне предана работе. Когда однажды коллега по кафедре, старый профессор-вдовец, пригласил ее в кино, она восприняла это как личное оскорбление. Зинаида Ивановна считала, что ее незаслуженно «задвигают с первой линии», и с заведыванием кафедры журналистики она бы справилась получше многих других ныне руководящих. Сегодня у Зинаиды Ивановны был «звездный час». Ее фотографии непременно должны попасть на первые полосы местных газет, ее интервью станет украшением местного выпуска новостей. Ей было не слышно, как в зале ее бывшие студенты обменивались репликами.
– Ну, распушилась Зинаида!
– Да у нее эндокринная система не работает, вся женская энергия в голос перешла.
Голос Зинаиды Ивановны и правда стал до того громким, что в актовом зале не нужен был микрофон – каждое слово она выговаривала четко и со смыслом.
– У нас произошло страшное событие – покушение на председателя жюри фестиваля «Сибирская панорама» Марка Александровича Бельстона. Он находится в реанимации, и за его жизнь борются врачи. До окончания работы фестиваля остались считаные дни. Мы с жюри посовещались и решили, что не будем прерывать ход фестиваля, на проведение мастер-классов приехали именитые люди из столицы, и я думаю, решение жюри будет воспринято с пониманием.
На Зинаиду были направлены несколько телевизионных камер и диктофонов. Техника фиксировала каждое ее слово, что очень вдохновляло выступающую.
– Фестиваль продолжается, продолжается наша работа, о здоровье председателя мы будем справляться ежечасно. – Зинаида наконец завершила речь и осталась довольна собой.
Юля Сорнева сидела в зале вместе со всеми и слушала несуразное выступление Зинаиды Ивановны.
– Мне-то точно не до мастер-классов, – подумала она, вспоминая окровавленную голову Бельстона.
– А ты успела с ним поговорить, с председателем-то? – услышала Юля рядом с собой вопрос. Алтайские журналистки Фая и Даша, с которыми она разговаривала не так давно, тянули ее за рукав.
– Давай колись, Сорнева, мы ведь слышали, что Зина тебе кричала.
– Нет, как я могла с ним встретиться, если он чем-то по голове получил!
– Так ты его видела? – продолжали допытываться девчонки.
– Да я только шаг в кабинет сделала и сразу назад, к Зинаиде, «Скорую» вызывать.
– То есть когда Зинаида тебя кричала, звала и говорила, что Бельстон с тобой хочет поговорить, он еще был в здравии?
– Получается, что так. – Алтайские аргументы были убедительны.
– А уже когда ты пришла, он был без сознания?
– Я вам уже говорила.
– Значит, – не унимались девчонки, шепотом перебивая друг друга, – в эти пятнадцать-двадцать минут на него и напали. А ты что-нибудь видела?
Юлька вдруг вспомнила, что шторка у окна как-то тревожно качалась, тогда ей казалось, что все увиденное пролетело в одно мгновение, но сейчас память начала давать странные подсказки. Ей стало жутко, шевеление шторы означало лишь одно: тот, кто напал на Бельстона, находился в кабинете, когда туда пришла Юлька, и этот кто-то явно видел, как она умыкнула со стола бумаги. Или ей просто показалось, что в кабинете кто-то был? Она от волнения плохо помнит свой короткий визит к Бельстону.
– Девчонки, простите, я правда ничего не видела. Вон Зинаида Ивановна все знает и обо всем расскажет в сто раз лучше меня.
– Кто тут Юлия Сорнева, газета «Наш город»?! Тебя следователь зовет.
– Ну вот, опять тебя ищут, – завистливо произнесли алтайские журналистки.
Юлька поняла, что ей предстоит встреча со следователем, и обреченно двинулась по коридору.
Глава 6. Когда на тебя покушаются
Анна Красновская никак не могла остановиться – она двигалась по городу ломаной траекторией и была уверена в том, что от такого движения ей станет легче. Напряжение действительно спадало, но из глаз хлынули слезы, с которыми невозможно было совладать.
– Так мне и надо, дурочке, так мне и надо, – говорила она сама себе. По небу плыли белые, скрученные, как жгуты, облака, и ей казалось, что они словно укоряют ее, разлучницу.