Метель

     - С 1902-го.

     - А в каком городе родился?

     - В Санкт-Петербурге.

     - Ну, вот. Поди и архивов-то никаких не осталось. Да и кто проверять-то будет, если документ подозрений не вызывает. А брак они где заключали?

     - Тоже в Сталинграде, перед войной.

     - Ну, вот. Что и требовалось доказать. Сталинградские архивы, наверное, все сгорели. А я вполне мог родиться там, где и родился. Мама с бабушкой могли эвакуироваться раньше начала Сталинградской битвы, еще до моего рождения.

     - А ты справишься?

     - Даже не сомневайтесь, ни один эксперт этого мира не сможет отличить от подлинника.

     - Вот даже как, - задумчиво сказала Берта Арнольдовна. – Ну, смотри, если испортишь документы, не видать тебе этой квартиры и постоянной московской прописки, как своих ушей.

     Она вышла из гостиной залы, в которой они сидели и через 5 минут принесла несколько пожелтевших от времени документов.

     Саша взял их и, поблагодарив хозяйку, перешел в свою комнату. Сел за стол и вскоре документы были исправлены. Изменения происходили на молекулярном уровне. Сохранялись все особенности орфографии.

     Таким образом, Берта Арнольдовна получила внука, Смирнова Александра Андреевича.

     Когда, выждав для приличия еще пару часов, Саша, предварительно постучав, открыл дверь в комнату своей будущей бабушки, он застал ее стоящей на коленях перед иконой Божьей Матери и истово молящейся.

     Услышав Сашу, она легко поднялась с колен и сказала:

     - Ну-ка, дай посмотреть, что ты там наворотил.

     Минут 10 она внимательно рассматривала документы, смотрела на просвет, через лупу, чуть ли на зуб не пробовала. Затем, посмотрела на Сашу, затем крепко прижала его к себе, поцеловала и сказала:

     - Сашенька, внучок. Теперь я не одинока, - она расплакалась, а Саша стоял рядом, обнимая ее и растеряно моргал, прогоняя откуда-то набежавшие непрошенные слезы.

     - И для твоих родителей ничего не изменилось. Ты как был их сыном, так им и остаешься. Просто у тебя появилась еще одна бабушка. У всех две бабушки, а у тебя их три.

     - А если кто из властных структур заинтересуется этой историей, то им можно будет скормить версию о совпадении имен, - подумал про себя Саша, - и вся моя вина только в том, что я пожалел бабушку и не стал ее уверять в том, что это совпадение.

     Вечер они провели, просматривая альбомы с фотографиями, которых у Берты Арнольдовны за всю ее долгую жизнь накопилось немало.

     3 сентября, среда, два часа пополудни, Москва, Лубянский проезд, дом 13, кабинет секретаря ЦК ВЛКСМ, товарища Сильченко.

     - Проходите, товарищ, присаживайтесь, - сказала хозяйка кабинета, махнув Саше рукой в направлении стульев, стоящих вдоль стола. Мебель в ее кабинете была расставлена стандартным образом, как и в миллионах других кабинетов в этой стране.

     Секретарь ЦК ВЛКСМ товарищ Сильченко оказалась молодой женщиной лет 28 – 30, в темно-синем женском костюме и с комсомольским значком на груди. Саша тоже одел костюм и на лацкане пиджака у него тоже поблескивал красной эмалью комсомольский значок. Вчера вечером он внимательно проверил свой комсомольский билет на предмет уплаты членских взносов. Слава Богу, все было в порядке. Войдя в кабинет, он с интересом осмотрелся, но, не найдя для себя ничего интересного, переключил свое внимание на товарища Сильченко.

     - Как вас зовут, товарищ, представьтесь пожалуйста, - попросила комсомольский работник.

     - Александр Смирнов, студент 3-го курса первого мединститута города Москва. Вот мой комсомольский билет, - протянул он его ей.

     Сильченко взяла его билет, пролистала, потом задержалась взглядом на первой странице. Ее брови полезли вверх.

     - Так тебе еще 17 лет нет? – изумленно воскликнула она.

     - Да, меньше месяца осталось. У меня 1-го числа день рождения. Так получилось, я в школу с 6-ти лет пошел. Дело было в деревне, а мама у меня учительница. Дома оставить было не с кем, вот она меня с собой и взяла. А чтобы я не скучал, она меня к первоклассникам посадила. Так я и начал учиться. А через месяц, когда мне 7 лет исполнилось, меня официально приняли в школу.

     - Ну, хорошо. Так с каким вопросом вы пришли ко мне, товарищ Смирнов, - снова перешла она на официальный тон.

     Саша вздохнул и начал свой монолог. Свою речь он разбил на три части. Первую часть посвятил проблемам подработки студентов и молодых семей, ожидающих ребенка или имеющих таковых. Когда резко подскакивают расходы, а доходы падают. Как трудно найти временную работу, которую можно было бы выполнить в удобное для студента время, не отрывая его от учебы. Вторая часть его монолога, больше похожая на доклад, столь кратко и лаконично он все излагал, была посвящена трудностям, которые, с одной стороны, испытывают все слои населения, нуждающиеся в определенных услугах и, с другой стороны, имеющие возможность их оплатить. Третья часть содержала предложение создать под эгидой комсомола предприятие, которое могло бы иметь филиалы во всех крупных городах Союза ССР и которое решало бы обе вышеупомянутые проблемы. Это предприятие должно было приносить хоть и небольшой, но доход в кассу ВЛКСМ. Кроме того, чтобы расценки по оказанию различных услуг были не очень высоки и были по карману большинству населения, можно было попытаться получить налоговые льготы. Также услуги, оказываемые инвалидам и ветеранам ВОВ, тоже могли бы иметь скидки со стандартных расценок. Далее, исполнители заказов должны получать не меньше 85% с полученного дохода, а оставшиеся 15 % шли бы в кассу предприятия. Собственно говоря, работа самого предприятия заключается в приеме заказов и раздаче их своим работникам, исполнителям этих заказов.

     - У меня все, - закончил Саша. Он посмотрел на часы, его доклад длился ровно 7 минут.

     Он достал из портфеля тонкую картонную папку с листами бумаги стандартного 11-го формата и протянул ее секретарю. Вчера он зашел в деканат и познакомился с машинисткой. Большая плитка шоколада и обаятельная улыбка позволили ему в обеденный перерыв перепечатать свои записи, которые он сделал своим каллиграфическим почерком вчера вечером в простой тетрадке, тезисно изложив свои соображения по этой теме. Печатал сам, в трех экземплярах. Бумагу с копиркой он купил заранее.

     - Вот тезисы моего сегодняшнего доклада. Здесь я прямо на папке написал на всякий случай свои данные и номер телефона. Я у бабушки живу, она у меня москвичка. Сам то я с Урала. Если вас это предложение заинтересует и у вас появятся какие-то вопросы ко мне, то звоните, всегда буду рад помочь, чем смогу.

     Сильченко машинально приняла папку и положила ее перед собой. Она молчала, не зная, что сказать. Она совершенно не была готова к этому разговору. Поэтому она сказала:

     - Я подумаю над вашим предложением, посоветуюсь кое с кем. И через неделю или две, вам обязательно позвонят и сообщат о нашем решении.

     Саша встал и сказал:

     - Тогда я пойду?

     На его вопрос она просто кивнула, и Саша пошел на выход. Когда за ним захлопнулась дверь, она вскочила и стала ходить взад-вперед от своего стола к двери и обратно. Ее мысли беспорядочно метались, лишая ее возможности спокойно обдумать Сашино предложение. Наконец, она взяла себя в руки и села. Ее взгляд упал на папку, оставленную ей посетителем. Она взяла ее в руки, развязала тесемочки и достала тоненькую стопку листов Сашиного доклада, представленного сразу в двух экземплярах. Она нашла первую страницу и углубилась в чтение, читая неторопливо, часто возвращаясь и прочитывая написанное заново.

     Интуитивно Аглая понимала, что ей в руки попал шанс. Нет, не так. ШАНС, вот что лежало в ее руках.

     В последнее время она все чаще думала о том, что она будет делать, когда ее комсомольская карьера подойдет к концу. Конечно, ее на улице не оставят, обязательно пристроят куда-нибудь, так что с голоду она не умрет. Да и образование у нее есть, и не абы какое, Ленинградский финансово-экономический институт за плечами. Но, было бы намного лучше самой позаботиться о будущем.