Пес просыпается

"Завтра", - решил Роб, запирая офис и направляясь к выходу из здания.

Оставаться "в лавочке попросту не имело смысла, да и небезопасно. Дело шло к тому, что могли, на хрен, "отказать тормоза". Такое случалось с ним нечасто, но если случалось, оставалось лишь "тушить свет". Впрочем, опыт - это не только, чтобы жизнь медом не казалась. На ошибках учатся, как говаривал в гимназии их учитель математики, не правда ли? Истинная правда, и Роб давно уже усвоил этот простой, но отнюдь немаловажный жизненный урок.

"Имеются способы", - мрачно подумал Роб, выходя на улицу. - Имеются проверенные, мать их, способы!"

"Способом", притом - увы - единственным, являлся бар на Скобяной улице.

"Le Duc" относился к тем, не внушающих доверия местам, плохая репутация которых основана исключительно на первом и, разумеется, неверном впечатлении. Это был небольшой бар со сводчатым кирпичным потолком и грязными дощатыми полами. Простой и незатейливый, как мечты портового грузчика. Даже опилки вдоль барной стойки насыпаны, чтобы было куда плюнуть.

Владелец заведения, по обыкновению всех барменов вечно торчавший за стойкой, выглядел под стать мрачновато-ностальгическому декору. Высокий крупный мужчина, подстриженный под короткий "армейский" бобрик, да и одет, если не считать длинного грязного фартука, как какой-нибудь отставной капрал: ботинки-говнодавы, штаны в осенней маскировочной раскраске и армейская футболка защитного цвета. Очевидно, что человек с такой внешностью вызывает у окружающих отнюдь не однозначные чувства. Денил-Дюк Хойер по кличке Гризли вызывал у незнакомых людей в лучшем случае "легкое" опасение. Впрочем, внешность обманчива, и в этом смысле хозяин был похож на свой бар, или наоборот.

- Когда-нибудь тебе все-таки придется вымыть эти гребаные полы! - Роб вошел в бар и окинул темноватое помещение пасмурным взглядом человека, помочь которому может один лишь правильный алкоголь.

- Если тебе не нравятся мои полы, можешь просто выйти, - меланхолично ответил бармен.

Ритуальный обмен репликами, и ничего больше. Роб знал, бар выглядит так, как выглядит, отнюдь не случайно. Философия Дюка на этот счет была своеобразна. Открывая бар, Хойер не собирался превращать его в одно из тех стильных мест, куда приходят хорошо одетые люди после рабочего дня, проведенного в солидных юридических конторах или банковских офисах. Напротив, Дэннил хотел, чтобы его бар стал чем-то вроде "родного дома". Не в прямом смысле, разумеется, но и в прямом тоже. А в остальном все как положено, и даже лучше, потому что Дюк в выпивке толк знал и держал великолепно подобранный ассортимент напитков. Так что посетители "Le Duc" твердо знали, зачем они сюда приходят. И, разумеется, здесь не было случайных людей.

Роб любил это место за все сразу. За особую ностальгическую атмосферу. За наличие правильного алкоголя на все случаи жизни. И главное - за то, кто и как здесь заправлял. Строго говоря, они с Дюком не были "закадычными" приятелями в обычном смысле слова. Тем не менее, общение - пусть и не частое, - давало им обоим ощущение психологического комфорта. А это совсем немало для людей, знакомых так долго и так близко, как были знакомы они. К тому же, бар Дюка имел еще одно очевидное преимущество. Во всяком случае, для Роба: он никогда не переполнялся. Посетителей было немного, да и те относились к категории немногословных и несколько задумчивых людей, что означало - они держат свои мысли при себе.

Сейчас, когда до "часа пик" оставалось еще порядочно времени, посетителей в баре было немного. Роб молча взял у Дюка стакан Black Eagle и пошел, обходя барную стойку, в дальний угол, прихватив по дороге одну из тех газет, которые предлагал своим посетителям хозяин бара. Хотя Хойер этого и не афишировал, бар служил Дюку своего рода отдушиной, эдаким редким хобби, скрашивающим жизнь и ее же обеспечивающим материально. На самом деле, жизненные интересы бармена были куда замысловатей. Он являлся дипломированным историком, - факт, о котором знали немногие, - и совсем недавно защитил докторскую диссертацию, посвященную политической истории Ближнего Востока. Не удивительно поэтому, что каждое утро он начинал с чтения газет, включая и те из них, что выходили на таких экзотических языках, как арабский и иврит.

Однако Роб выбрал самую обычную газету, обратив внимание лишь на ее толщину, обещавшую некоторое разнообразие тем. Чтение почти всегда помогало ему удерживать контроль. А он был сейчас не в том настроении, чтобы "утопиться" сдуру в пьяном бреду одного из местных завсегдатаев. Парня звали Дэйв, и он по случаю оказался единственным, кроме самого Роба, посетителем в этот ранний вечерний час.

Дейв был простой парень, хотя и любил непростой виски, и он по-прежнему, страшно злился на свою бывшую.

"Счастливец! ", - с пасмурным безразличием отметил Роб, когда очередная порция душевных неистовств Дейва донеслась до него, просочившись через мелкую трещинку в не успевшем еще сформироваться "периметре".

Спасаясь от Дейва, да заодно и от Дюка, думавшего о трех разных вещах одновременно, Роб быстро пролистал газету, нашел заинтересовавшую его статью об "Oracle PI company ", которая в определенном смысле могла считаться его конкурентом, и углубился в чтение, неторопливо, но с уверенным постоянством, запивая информацию своим любимым виски. Об уровне выпивки в стакане заботился Дьюк, не забывавший подливать, как только стакан пустел. Это было сродни проверенному временем негласному договору: если Роб не распоряжался иначе, Гризли подливал до тех пор, пока "клиент был в состоянии пить".

Обычно, если Роб приходил к Дюку один, да еще вот так - "засветло" - это, собственно, и означало, что он хочет напиться. А происходило это чаще всего в те поганые дни, когда "Слух" начинал "сбоить", или "периметр" "давал течь". Вот тогда, собственно, и возникал вполне шекспировский вопрос: напиться в стельку или "слушать" до утра голоса, грезящих во сне соседей. И добро бы еще "в этом кинотеатре показывали качественную порнуху", так нет, все, как всегда. Бедненько и пошленько, где-то так...

- Итак, что должна сделать девушка, чтобы такой симпатичный парень как ты угостил ее выпивкой? - неожиданно спросил из-за правого плеча знакомый голос.

Роб не вздрогнул только потому, что привык игнорировать неожиданности, но, поднимая взгляд от газеты, вдруг осознал, что уже некоторое время не читает, а просто тупо пялится на плавающие перед глазами и нежелающие собираться в слова буквы. Роб оглянулся на женщину, но "картинка" двоила и расплывалась. Он видел силуэт, но не мог сосредоточиться на деталях. Другое дело, что этот голос Роб узнал бы в любом состоянии, а для знающих людей - то есть, Дюка, Изи, ну и Роба, за компанию, - сам факт присутствия Изи здесь и сейчас означал, что пора "опускать занавес".

- Оставайся на месте, Изи! - попросил он, хотя и подозревал, что речь его звучит неестественно громко и не слишком разборчиво. - У меня кружится голова, когда ты начинаешь водить вокруг меня хоровод!

***

Лиза увидела Роба, едва переступив порог бара. Тот сидел в своем любимом углу со стаканом виски и газетой, и, казалось, был увлечен чтением. Но, скорее всего, взгляд его к этому времени уже остекленел и расфокусировался и, вряд ли, Роб видел газетный лист, тем более - понимал, что там написано. Вероятно, он уже дошел до кондиции, и, значит, ему пора было отправляться домой.

Лиза одарила Дюка короткой понимающей улыбкой. Бармен в ответ лишь пожал широкими плечами и показал пустую литровую бутылку. К сожалению, это был отнюдь не первый случай. Нерегулярно, но часто - не реже раза в месяц, - Роб приходил к Хойеру и набирался до полного "не могу". Впрочем, в большинстве случаев, Роб добирался домой самостоятельно. Однако, если у приятеля возникал этот характерный стеклянный взгляд, Дюк звал на помощь Лизу, поскольку она была единственной, кого Роб слушался, даже находясь "вне сознания". Любые попытки поднять его с места и отправить домой, предпринятые другими людьми, в лучшем случае остались бы без ответа. Применение же силы, привело бы к драке с непредсказуемыми последствиями. Гризли, разумеется, весил больше Роба и, вероятно, мог с ним справиться, однако он был хорошим человеком и не хотел причинять приятелю боль. Тем более, не хотел он впутывать в это дело чужих. Оставалось одно - "Если что, звоните Изи!"