Страница 6 из 14
Преподобный Иоанн Лествичник пишет: «Иному помысел нередко внушает: „Ты еще молод, в старости покаешься“. И если он доживет до старости, помысел скажет: „Теперь ты состарился и имеешь нужду в покое“. Однако необходимо ежедневно работать Господу со страхом и трепетом, ибо кто сказал нам, что мы доживем до старости? А если и доживем до старости, то будет ли у нас добрый помысел, если уже с этого времени мы не радим о своем спасении? Пока рана еще нова и горяча, она легко исцеляется, застарелые же, оставленные в небрежении и запущенные раны нелегко излечиваются и для заживления своего требуют многих трудов, резаний, присыпаний и прижиганий. Многие раны от времени делаются неисцелимыми, но у Бога все возможно (см.: Мф. 19: 26). Чем позднее покаяние, тем оно тягостнее».
Притча призывает нас сегодня, здесь и сейчас взглянуть на себя и понять, где мы в действительности находимся и куда нам следует идти.
Где я? Кто я?
Самостоятельная жизнь юноши заканчивается у свиного корыта; здесь он понимает, что рабы в доме его отца живут лучше, ведь они получали пищу трижды в день, а он не мог даже досыта наесться тем, что ели свиньи. Вероятно, потеряв почти все деньги, он думал, что положение исправится, что все еще не так плохо. Однако вскоре ситуация достигла критической точки. Именно в подобные моменты человек чаще всего задумывается о смысле жизни вообще и о своей жизни в частности. Болезнь, смерть близких, разрушение семьи и т. п. – все это вырывает нас из бесконечной карусели повседневности, позволяет другими глазами взглянуть на происходящее, ставит перед нами страшный в своей беспощадности вопрос: «А зачем все это? Разве так я хотел прожить свою жизнь?» Вопросы очень неприятные, но только честные ответы на них могут изменить ситуацию.
Митрополит Московский Платон призывает нас: «Собери свою рассеянную мысль и, призвав помощь Господню, рассмотри с прилежанием внутреннее состояние своей души. Непременно благодать Божья откроет тебе, что обольщения чувств более управляют тобой, чем рассуждение, что страсти играют твоим сердцем, что ты не видишь прямой добродетели, а если и видишь, то держаться ее одной не в силах. Видишь ты доброе и хвалишь, но следуешь плохому. Тебя беспокоит совесть; тебя устрашает праведный суд, который определил от века, чтобы с пороком были соединены несчастливые последствия в этой жизни и в будущей. Ты предстанешь себе безобразным, бесчестным, смертоносным. Никак не следует тебе настолько презирать себя, чтобы желать оставаться в таком виде. Что же делать? Сбрось с себя эту гнусную одежду, поищи лучшей и облекись в нее, да будет вид твой похожим на тот, в каком ты сотворен. Ибо настоящий вид твой не есть дело рук Божьих, но ухищрение вражеской злобы и вредный плод твоего развращения».
Всю тяжесть ситуации осознал и блудный сын: он понял, что она ненормальна, что не ради этого он уходил из дома и все получилось не так, как он хотел.
Об этом извращении богоподобной человеческой природы ярко говорит святитель Григорий Нисский: «Высокое – унижено, созданное по образу небесного – оземлилось, поставленное царствовать – поработилось, сотворенное для бессмертия – растлено смертью. Пребывающее в райском наслаждении – переселено в эту болезненную и многотрудную страну. Воспитанное в бесстрастии – обменяло его на жизнь страстную и кратковременную. Неподвластное и свободное – ныне под господством столь великих и многих зол, что невозможно исчислить наших мучителей».
Юноша «пришел в себя», то есть начал видеть вещи такими, каковы они есть в реальности, без прикрас. Это и есть первый шаг к покаянию – честно посмотреть на свою жизнь и осознать, как далеко мы ушли от Бога. Дойдя до полной безысходности и отчаяния, младший сын отказывается от своей самонадеянной гордости, чтобы начать долгий обратный путь домой. Наше возвращение к Богу возможно только в том случае, если мы осознаем, что двигались в ложном направлении, удалялись от Него. Покаяние должно начаться с правильного видения вещей, честности перед самим собой – а это очень трудно. Больно и обидно признать, что мы были неправы и часть жизни безвозвратно потеряна, что мы потерпели фиаско – и разум начинает «утешать» нас: «Все не так плохо, как может показаться на первый взгляд». Да, оптимизм нужен в жизни, но он должен исходить из реального положения вещей, в противном случае мы так и будем блуждать в лабиринте выдуманного нами иллюзорного мира. И конечно, намного серьезнее ситуация, когда человек не замечает тяжести своих грехов и смиряется с ними.
Святитель Тихон Задонский пишет об этом состоянии: «Крайнее окаменение, омертвение и нечувствительность подобны тому, как если кто-либо имеет большую смертельную рану, но не ощущает боли. Последнее же безумие заключается в том, чтобы падать в яму, в пропасть – и не знать этого своего падения, не смотреть на него и не бояться. Это похоже на пьяницу, безмерно напивающегося, который не понимает, что с ним делается, бьют ли его, или он сам, упав, ударился и ушибся, и не помнит он, как смеются над ним; ничего этого он не вспомнит наутро, как говорил о пьяном человеке еще автор Книги Притчей: Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал (Прит. 23: 35)».
Мегиддо – так называемые южные «конюшни царя Соломона», которые в действительности относятся к более позднему времени – IX в. до н. э. (вероятно, к периоду правления израильского царя Ахава).
Выход есть!
Притча показывает нам несколько конкретных шагов, которые возвращают блудного сына, а вместе с ним и всех нас в отчий дом. Первый шаг – в словах: …встану, пойду к отцу моему и скажу ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих». Юноша не просто сожалеет о том, как несправедлива была к нему судьба или как глупо он поступил, оставив отчий дом, но готов предпринять конкретные шаги: «встану, пойду, скажу». Он не оправдывает свое поведение, не пытается отрицать свои ошибки, переложить вину на других или признать ее частично: «да, виноват, но…». К сожалению, мы часто поступаем совершенно иначе – начинаем с исповедания наших грехов и заканчиваем извинением их в той или иной степени! Исповедать грех означает не просто почувствовать сожаление, раз уж нас поймали за руку на проступке, – мы должны искренне раскаяться в том, что согрешили. Признать, что наши поступки были не просто результатом плохого воспитания, генетической предрасположенности, плохого настроения или неблагоприятных внешних условий. В Псалтири до нас дошло великое исповедание своего греха царем Давидом: Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем… Отврати лице Твое от грехов моих и изгладь все беззакония мои. Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня. Возврати мне радость спасения Твоего и Духом владычественным утверди меня (Пс. 50: 3–6, 11–14). Это замечательный пример покаяния, когда кающийся грешник не торгуется с Богом, не ищет с Ним компромисса, но обвиняет себя честно и открыто.
Непременное условие такой устремленности к Богу – прочь от тяжести прежнего греха – умягчение сердца, о котором святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Ищи, чтобы ожило твое мертвое, окаменелое сердце, чтобы оно раскрылось для ощущения своей греховности… тогда явится истинный плод молитвы, истинное покаяние. Ты восстенаешь перед Богом и будешь вопиять к Нему молитвой из бедственного состояния души, тебе внезапно открывшегося… Покаяние для ожесточенного сердца невозможно: надо, чтобы сердце смягчилось, исполнилось соболезнования и милости к своему бедственному состоянию греховности. Когда объемлется и преисполняется сердце милостью, тогда только делается оно способным к покаянию».