Страница 7 из 49
У Кэт кривятся губы. Она хочет что-то сказать, но не может. Я вижу это по ее лицу, в ее глазах. Она начинает кашлять, и сначала мне кажется, что она пытается сдержать слезы. Но потом Кэт слегка запрокидывает голову и плюет Ренни в лицо.
Все единодушно фукают.
— Господи, Кэт, — произносит какой-то парень.
— О боже! — вопит Ренни, яростно вытирая лицо. — Какая же ты дрянь, Кэт! — Она смотрит по сторонам и густо краснеет. — О боже, — снова произносит она, уже шепотом.
Кэт разворачивается и уходит. Проходя мимо, она смотрит на меня сверкающими от гнева глазами. От ее взгляда у меня перехватывает дыхание.
Я чувствую себя потерянной, не зная, куда податься. Неужели такова жизнь в старшей школе острова Джар? Потому что если это так, то я не протяну тут и дня.
К Ренни подходит хорошенькая азиатка и протягивает ей салфетку, но та отказывается ее брать. Вместо этого она припадает к высокому шатену, который обнимает ее и предлагает вытереть лицо рукавом своей футболки.
— Иди сюда, детка. — Доносится до меня его голос. — Разборки в первый же учебный день! Рен, ты же выше этого. Не позволяй Дебрассио утянуть тебя за собой на дно... Но должен признаться, это было горячо. — Парень запрокидывает голову и громко хохочет. Судя по всему, он долго сдерживался.
Но я не слышу его смеха. Не слышу ничего. Только гул в ушах. Все остальное застыло в безмолвии. Потому что это он. Прямо передо мной, после стольких лет. Рив Табатски.
Я бы узнала его где угодно. Все те же каштановые волосы и римский нос. Те же глаза. Зеленые, как морское стекло. Он стал выше, гораздо выше. Широкие плечи, мускулистые руки. На нем белая футболка, поношенные на вид штаны цвета хаки и зеркальные очки-авиаторы на голове.
Когда мы были детьми, Рив был симпатичным. Теперь же... он красивый. Такой красивый.
У меня подкашиваются ноги. Я этого не выдержу. Мне хочется убежать, спрятаться, но я не в силах пошевелиться и просто стою на месте как вкопанная.
Рив и Ренни идут в мою сторону. Он обнимает ее за плечи. Затаив дыхание, я жду, что в его глазах мелькнет узнавание или хоть что-то. Но... ничего. Он проходит так близко, что мы практически соприкасаемся. Рив меня не замечает.
Я разворачиваюсь и смотрю ему в спину. Неужели он меня не видел? Может, все его внимание было приковано к повисшей на нем Ренни? Или видел, но я слишком изменилась, и он просто меня не узнал? Скорее всего, я последний человек, которого он ожидал снова увидеть.
В оцепенении я следую за ними в здание школы. Рив и Ренни исчезают в коридоре, их поглощает толпа других учеников. Я же не знаю, куда мне идти. Блуждая в растерянности, натыкаюсь на женский туалет, из которого кто-то выходит, и протискиваюсь в закрывающуюся дверь.
У меня сводит желудок. Я несусь к крайней кабинке и склоняюсь над унитазом. Кончики волос касаются поверхности воды.
Я делаю пару глубоких вдохов и выдохов. Может, ни одна из этих причин не верна.
Может, я просто не стою того, чтобы меня помнить.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЛИЛИЯ
Мы сидим за нашим новым обеденным столиком в обычном составе: я, Ренни, Эшлин, Алекс, Рив, Пи Джей, Дерек и еще парочка ребят из футбольной команды. Он достался нам от выпускников прошлого года. Это такая традиция. «Звездный» столик — центр так называемой движухи. В свой последний учебный день самые крутые старшеклассники называют имена самых крутых младшеклассников и приглашают их с ними пообедать. Это своего рода передача эстафеты популярности. На самом же деле он ничем не отличается от остальных столиков в столовой.
Эшлин раздражает меня непрекращающимися разговорами о сауне, которую оборудовали ее родители.
— Эшлин, всем на это плевать, — в конце концов не выдерживаю я, и она с оскорбленным видом захлопывает рот. В ее карих глазах читается боль. Мне становится немного совестно, поэтому я добавляю: — Шучу.
Ренни утаскивает с моего подноса пончик, покрытый сахарной пудрой, и отправляет его в рот.
— А я думала, ты не ешь углеводы в начале сезона, — говорю я, притягивая к себе поднос с обедом. Теперь у меня осталось только три пончика.
B ответ на мои слова Ренни кривит лицо.
— После утреннего инцидента я заслуживаю утешительный приз. Наверное, мне стоит сдать анализы на СПИД. Кто знает, какая зараза водится у этой страхолюдины. — Ренни высовывает язычок — весь белый от сахарной пудры — и делает вид, что ее тошнит.
Я до сих пор в шоке от того, что Кэт Дебрассио плюнула в лицо Ренни. Это было ужасно. Хотя Ренни сама виновата. Просто мне не верится, что кто-то на это решился.
Тут Рив придвигает свой стул ближе к нам. Я отсаживаюсь чуть в сторону. Похоже, утром он вылил на себя полфлакона одеколона. И у меня от него начинает болеть голова.
— Ренни, милая, — растягивая слова, произносит он.
— Что такое, Риви? — отвечает та, поправляя волосы.
— Ты же знаешь, что ты моя любимая девочка?
Фу-у.
— Конечно.
— А любимая девочка должна заботиться о своем мужчине, — продолжает он. Повернувшись к Эшлин, я делаю вид, что меня тошнит, и она хихикает. Рив замечает выражение моего лица и лишь пренебрежительно отмахивается, после чего снова обращает все свое внимание на Ренни. — В общем... не могла бы ты сделать так, чтобы в этом году меня представляла чирлидерша, которая знает, что делать? Я серьезно. Не хочу, чтобы мой шестьдесят третий номер представляла девушка, у которой нет ничего, кроме смазливой мордашки. Той, которая займет это место, придется много времени проводить на виду, так что пусть у нее будет полный пакет.
— Что еще за полный пакет? — вкрадчиво интересуется Ренни.
Рив начинает загибать пальцы:
— Чувство ритма, хорошая координация, гибкость, чтобы можно было выполнять более сложные движения. Никаких колес. Мне нужны обратное сальто, пoппинг и локинг. Одним словом, разнообразие. Короче, ты понимаешь, о чем я.
— О да, прекрасно понимаю, Риви! — восклицает Ренни с горящими глазами. — Считай, все уже сделано.
Рив тянется через стол и щиплет ее за щеку.
И Ренни, смеясь, отпихивает его руку.
— А ты Алекс? Чего хочешь ты?
— Мне все равно, — отвечает тот и продолжает разговор с Дереком.
«У него проблемы?» — одними губами шепчет она мне. Я пожимаю плечами. «ПМС», — так же безмолвно произносит Ренни.
А потом наклоняется и берет еще один пончик с моего подноса.
— Что думаешь о том, чтобы отдать Алекса Наде? Если она отхватит себе игрока-старшеклассника, то тут же станет знаменитостью среди первогодок.
— Да как хочешь, — говорю я, забирая у нее пончик. Мне до сих пор не по себе от того, что я наговорила Наде утром. Может, это хоть немного ее порадует.
— То есть ты не против?
— А с чего бы? — Я знаю, к чему она клонит, но не хочу развивать эту тему. Я уже говорила ей тысячу раз, что не рассматриваю Алекса в этом качестве.
— Ну ладно.
И пока она не успела сказать что-то еще, я встаю из-за стола и направляюсь к аппарату с газировкой.
А когда пытаюсь выбрать между содовой со вкусом винограда и колой, ко мне подходит Алекс.
— Привет, Линди, — щебечу я, нажимая кнопку с надписью «Кока-кола». Судя по всему, Ренни давит на Алекса так же сильно, как и на меня. Уверена, она и ему говорит всю эту чушь: что я грежу о нем, что мы созданы друг для друга.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Привет, Линди? — резко спрашивает он. — А ты не заметила, что после субботы я тебя избегаю?
Я удивленно смотрю на него. Что с ним такое?
— Поверить не могу, Лилия, — раздраженно буркает он. — Вы с Ренни устроили в моем доме гребаную вечеринку, разбросали повсюду блестки, а через полчаса свалили на другую тусу! Что за фигня?!
Никогда не видела Алекса таким злым. Но у него есть на то причины. Нам не стоило вот так уходить.
— Мне жаль, — шепчу я. Он даже не представляет, насколько мне жаль.