Страница 30 из 49
Наш оркестр начинает исполнять другую мелодию. Чирлидерши выстраиваются в две длинные линии по краям от двери в раздевалку. Затем Лилия и Ренни на всю конечную зону растягивают рулон оберточной бумаги, на которой яркими округлыми буквами выведено: «В бой, «Чайки», в бой!»
Несколько секунд спустя распахиваются двери, и оттуда со шлемами в руках вылетает команда футболистов. Во главе нее широкими шагами скачет Рив, а за ним уже все остальные. И он же первый с треском прорывается через бумагу.
Под глазами у Рива нарисованы черные полосы, а мокрые волосы зачесаны назад. Наши болельщики вскакивают со своих мест и начинают орать. Он ухмыляется и показывает пальцем на трибуны, словно выделяет в толпе знакомого ему человека. Например, маму или папу, которым посвящает игру. Только Рив делает это вдоль всей трибуны, указывая на каждого. А те орут так, будто он выделил именно их.
Обожаемый всеми Рив Табатски.
* * *
В тот день шел сильный дождь. Возвращение на остров Джар выдалось тяжелым, паром качало из стороны в сторону. Когда мы причалили, оказалось, что отец Рива за ним не приехал. На самом деле, он никогда его не забирал, но я подумала, что в этот раз из-за дождя сделает исключение.
Я сразу заметила мамину машину в том месте, где она всегда останавливалась. Я застенчиво поинтересовалась у Рива, не хочет ли он, чтобы мы его подвезли, но тот отказался. Он собирался ждать, пока не прекратится дождь. Направляясь к машине, я то и дело оглядывалась через плечо. Рив пытался укрыться под навесом туристического киоска, но его рюкзак с учебниками все равно намокал. Как и плечи. А после грянул гром, такой сильный, что эхом отозвался у меня в груди. Добравшись до машины, я спросила у мамы, не можем ли мы подвезти домой Рива. И она согласилась.
Когда мы притормозили возле него, он поглядел на нас с благодарностью, а потом забрался на заднее сиденье.
— Вы уверены, что вас это не затруднит?
— Ни капельки, Рив. Я рада, что у меня наконец появился возможность с тобой познакомиться.
Я не смела повернуться и посмотреть на Рива — боялась, что он подумает, будто я рассказала маме и папе о своем прозвище и о том, как плохо он ко мне относится. Но я ничего подобного им не говорила. Только хорошее.
— Как насчет того, чтобы заехать в «Скупс» и поесть мороженое? — предложила мама.
Я набралась мужества и, развернувшись, посмотрела на Рива.
— Тебе сразу нужно ехать домой?
Рив покачал головой, но прошептал:
— У меня нет денег.
— Ничего страшного, — улыбнувшись, прошептала я в ответ, потому что мама все равно не позволила бы ему заплатить.
Мама взяла свое любимое шоколадное мороженое с шоколадной крошкой, Рив выбрал «лосиные следы»[10] в вафельном рожке. А я обычно брала шарик шоколадного с мятой и шарик карамельного с арахисом, но в этот раз решила попробовать «радужный шербет», потому что, как гласил информационный стенд, в нем было меньше калорий.
Когда мы высадили Рива, он, несмотря на проливной дождь, не побежал сразу домой. А подошел к моему окну и, поблагодарив маму, сказал:
— Увидимся завтра! — И только после этого помчался по дорожке к дому.
Мы подождали, пока он зайдет внутрь, и поехали к себе.
Всю дорогу домой я не переставала улыбаться. Я нравилась Риву. Он стал моим другом. Теперь все должно было измениться.
После того дня все и правда изменилось. Рив больше не удирал с парома, оставляя меня позади. Наоборот, ждал, и мы вместе шли в школу.
* * *
Передо мной сидят три девушки, одетые в школьные цвета острова Джар. Одна из них наклоняется к подругам и говорит:
— Боже, Рив такой красавчик.
— Он свободен? — спрашивает другая. — Или все еще мутит с Терезой Круз?
Я задерживаю дыхание.
— У них все кончено, — произносит третья девушка. — Теперь Рив вместе с Ренни. Во всяком случае, я так думаю. Слышала, что они встречались пару раз.
В мой первый день именно Рив утешал Ренни после того, как Кэт плюнула ей в лицо. Он даже отдал ей свою футболку, чтобы вытереться.
Могут ли они быть вместе?
Я перевожу взгляд на поле. Ренни забирается на самую вершину чирлидерской пирамиды. Она такая маленькая и весит, наверное, не больше девяноста фунтов. Ее кроссовки скользят по спинам девчонок из команды, она подтягивается все выше и выше. Некоторые из них морщатся.
Такие девушки, как Ренни, всегда получают то, что хотят. Им плевать, через кого придется переступить.
А это неправильно.
Я наконец выдыхаю. И в этот момент нога Ренни соскальзывает. Вся толпа это замечает. Кто-то вскрикивает. В итоге Ренни падает спиной назад и приземляется в руки своим страхующим, которые аккуратно опускают ее на землю — целую и невредимую. Она, похоже, злится из-за того, что не смогла добраться до вершины. Злится и недоумевает. Остальные девочки в пирамиде слезают друг с друга, и Ренни начинает кричать, что они в плохой форме.
Мое сердце бешено колотится, я тяжело дышу. Я в этом не виновата. Я не могла это сделать.
Даже если Ренни и заслужила. Даже если на миг мне и захотелось, чтобы она упала. Просто, чтобы что-то произошло, одного желания недостаточно.
Или нет? В тот день, когда я преследовала Рива в коридоре, мне так хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. Шкафчики… неужели именно я заставила их захлопнуться?
Я сильнее вжимаюсь в кресло и засовываю руки под бедра. Нет. Ни в коем случае. Это невозможно.
Пока все внимательно смотрят на поле, я обращаю лицо к комментаторской будке в самом верху трибун. За микрофон усаживается пожилой мужчина. Шнур микрофона воткнут в микшерский пульт, который подсоединен к громкоговорителям, установленным на свесе крыши. Он делает глоток воды, прочищает горло и говорит:
— Дамы и господа, встречайте «Боевых чаек» с острова Джар!
Мужчина открывает лежащую перед ним папку и начинает водить пальцем по списку имен, который мы с Кэт подложили в его будку сегодня рано утром, когда на стадионе еще никого не было.
— Давайте тепло поприветствуем наших выпускников, которые играют последний сезон. — Как только из динамиков доносятся эти слова, Рив, Алекс и остальные старшеклассники отделяются от команды и встают лицом к трибунам. Чирлидерши-выпускницы тоже делают шаг вперед и устраиваются за ними.
— Нападающий и капитан, номер шестьдесят три, РИВ ТАБАТСКИ.
Услышав свое имя, Рив запрыгивает на скамейку для команды и машет толпе. Болельщики встречают его, как рок-звезду. Ренни делает несколько обратных сальто по всей длине скамейки.
— Бьющий, номер двадцать семь, ПИ ДЖЕЙ МУР!
Все приветствуют Пи Джея, который встает на скамейку рядом с Ривом. Потом отводит ногу назад и резко выбрасывает ее вперед, изображая пинок. Лилия подпрыгивает и выполняет той-тач.
Аплодисменты стихают, и я задерживаю дыхание, так как знаю, что будет дальше.
— Принимающий, номер сорок шесть, АЛЕКС ЛИМП[11].
Некоторые болельщики начинают хлопать, но в основном люди хихикают и перешептываются.
— Как его назвали? Лимп?
Алекс наклоняет голову вбок, как будто сомневается, правильно ли расслышал. Его лицо становится красным — краснее, чем характерно для его кожи. Краснее, чем у любого другого человека, которого я когда-либо видела. Светловолосая девушка, чирлидерша Алекса, вскидывает помпоны над головой и уже собирается делать стойку на руках. Но так и замирает.
Поскольку Алекс не забирается на скамейку, комментатор еще раз объявляет его имя:
— АЛЕКС ЛИМП!
В этот раз его слышат все.
Рив сгибается пополам и смеется. Пи Джей вторит ему. Один из игроков, стоящих за Алексом, хлопает его по спине. Когда Алекс поворачивается к нему, все в толпе видят это — на обратной стороне его футболки написано не «Линд», а «Лимп».
Эта великолепная идея принадлежит Лилии. Она подменила его старую футболку на новую, купленную в спортивном интернет-магазине, который шьет футболки в цветах нашей школы. Она отправила им денежный перевод, чтобы ее имя нельзя было отследить, и получила посылку на следующий день.