Оборотень

- И что же, - по-прежнему жестко спросила маленькая фехтовальщица, двести лет вы переживали свое поражение?

- А вы действительно - забияка, - сказал де Фиелисс.

- Так все же, - сказала Арианта, - где вы были двести лет?

Де Фиелисс с улыбкой снял с эспадрона последний кусок мяса.

- Смотрите, - сказал герцог, проводя обломанным концом шпаги по каменной крошке около костра, - пусть каждый камешек - это человек. Угловатый, неудобный, острый... Как сохранить его несломанным, но умеющим хранить соседа от своих острых кромок?.. Я говорю путано? - герцог улыбнулся. - Вы поймите, что ровные, нецарапающиеся человечки хороши лишь для свиты тридцати сытых королей. А в деле нужны совсем другие люди колючие, веселые, добродушные, ехидные, непослушные, что ли... И все могучие, как ветер, горящие огнем жизни.

На лице де Фиелисса светилась счастливая мальчишеская улыбка. Он сжал кулак:

- За двести лет моим друзьям удалось создать Горную Федерацию Удивительных Городов. Вы понимаете, милые мальчики, Удивительных в Королевстве стало чуть меньше трети всего народа!..

- Герцог, - вдруг сказал принц, - про такой успех мы во дворце и не слышали...

- Вы из дворца? - удивился де Фиелисс. - Я думал, что вы - дети Федерации.

Арианта хихикнула. Герцог настороженно взглянул на нее. Принц недовольно посмотрел на сестру.

- Так что же плохо? - спросила Лена, подгребая золу носком кроссовки. Казалось бы, еще шестьсот лет, и Королевство станет Удивительным.

- Не иронизируйте, маленький забияка, - сердито сказал де Фиелисс. Он собрался, стал жестче. Голос зазвучал напряженнее. - Сработал Закон Кольца...

- Закон Кольца... - эхом откликнулась принцесса.

- Мне казалось, что я разорвал его в самом слабом звене - я выбросил всепобеждающее оружие. Моим клинком стало слово, а гардой - дело. Я хотел, чтобы в людях поселилась ненависть к оружию. Дети в наших городах не играли деревянными пистолями, не убивали себя понарошку ореховыми шпагами, а главной игрушкой стало ремесло, перерастающее в мастерство...

- И? - сказала маленькая фехтовальщица.

- И!.. - герцог болезненно прищурился...

...Гроза над жизнью-вареньем в Королевстве Тридцати Близнецов грянула утром того дня, когда путешественники вышли к берегам Сии.

На восходе солнца, когда утренняя смена часовых будила ночную, в королевский сад, грохоча копытами по зеленым дорогам, ворвалась орда лиловых конников. Неизвестные разогнали дозор и, развернув пушку, в жерле которой часовые до этого хранили только три колоды игральных карт, дали залп по дворцу лидитовым ядром. Судьба власти Тридцати Близнецов была решена.

Взрыв разворотил парадный вход, ликвидировал остатки стражи и очистил дворец от толпы царствующих королей и королев.

С южной стороны Дворца, омываемой мутной водой Твидлди, появился небольшой двадцатипушечный галеон. Корабль бросил сходни на королевскую пристань и возвестил о своем прибытии квартетным выстрелом из четырех пасволант. Дворцовая пушка ответила одиночным холостым залпом. Тогда по опущенным мосткам на настил пристани сошла странная процессия.

Идущий впереди толстяк, одетый в лиловое, как и его спутники, вел под уздцы гнедого жеребца. На спине лошади сидел маленький толстый мальчик и повизгивал от восторга. Позади чеканил шаг отряд из двухсот молодцов, вооруженных мушкетами. Парни были одеты в серые плащи с лиловыми огненноглазыми пауками. В Твинзе все знали этот символ - эмблему невинного клуба игроков в го, или, как они себя называли, - Ордена Светлоглазого Паука.

Процессия вошла в тронный зал. Из сундука с мочалками для бани лиловые извлекли дрожащего министра печати, который и провел церемонию коронации. Стараниями панМарци II в бывшем Королевстве Тридцати Близнецов была установлена Тысячелетняя Лиловая Диктатура во главе с королем Ритоном I Беспощадным.

Лиловые наводнили Твинз. В столице была проведена облава по выявлению лазутчиков Удивительных. Все подозреваемые в принадлежности и сочувствии к ним были убиты или брошены в Подземелье, в логово Эджевза - дракона, охраняющего Королевство. В стране было введено военное положение и объявлена мобилизация. На площади перед Дворцом лиловые сожгли остатки книг. Малейшее неповиновение со стороны жителей Королевства отныне наказывалось тюрьмой или расстрелом...

- Королевство родило лиловую погань, - брезгливо сказал герцог, которая не знает и не умеет ничего, кроме как убивать!.. Понимаете, мальчики, это - не Разбойники, которые грабят, это - лиловые, которые убивают.

Тессей вспомнил разрушенный Аск, мертвых парней, взорванную башню трикветрума и свой первый мрачный бой.

- Что могут поделать самые искусные мастера против скотины, умело владеющей мушкетом и шпагой? - горько сказал герцог. - Даже я, старый солдат, мастер тисстока - древней школы фехтования, - не могу уже спокойно ударить противника шпагой. Не могу. Потому что я помню смех детей в наших городах и помню ту синеглазую женщину в замке убитого Симплесаула.

- Да-а... - Лена подняла правую бровь. - И теперь ваших Удивительных перетопят, как добродушных беспомощных щенков.

- Надо же что-то делать! - возбужденно сказала Арианта.

Она стояла на коленях и смотрела то на де Фиелисса, то на Лену.

- Значит, нельзя быть добрым и беспомощным? - сказал принц.

Он поднялся.

- А что, можно быть безудержным убийцей? - Принцесса тоже вскочила.

- Тогда, может, хранить шпагу в тайнике? - сказала Лена. - Чтобы враги знали про него и не совались?

Де Фиелисс продолжал сидеть.

- А потом появится мастер талантливее Сеттля, и его шпага будет сильнее, - сказал герцог, не поднимая головы. - Или сразу тысячи мастеров. И появится еще один молодой де Фиелисс, - он кивнул на маленькую фехтовальщицу, - который будет уверен, что уж он-то точно сможет перекроить лиловых в звездочетов одним взмахом волшебного оружия.

Герцог медленно встал, отряхнул плащ, поправил отворот ботфорта.

- Ну что, маленький забияка, как сделать из человека оборотня, знающего цену доброте и неподвластного силе оружия? Как?

- Не знаю, - насупленно сказала маленькая фехтовальщица.