Любая мечта сбывается

– А ты знаешь, что моя мама умерла? – спросила она.

– Знаю и очень сожалею.

– Я ее уже почти не помню,  – с печалью добавила Сара.  – Но она смотрит на меня с небес и присматривает за мной. Папа сказал, что я все равно могу говорить с ней, если захочу, только она не сможет мне ответить. Иногда я перед сном рассказываю ей о школе. Она всегда хотела знать о таких вещах. Вот интересно, она там подружилась с ангелами?

– Конечно подружилась,  – сказала я, надеясь, что сумею убедить в этом ребенка. Она была маленькой, выглядела всего лет на шесть или семь, хоть я и знала, что ей девять, помнила еще со времен работы в «Центре надежды».

Дрю вернулся и провел нас наружу. Как девочка и говорила, пасторат оказался совсем рядом с церковью, приютился на границе ее земли. Я замечала его и раньше, только не понимала, что это жилое здание. Оно было сложено из кирпича, как и церковь, которую, судя по всему, возвели до принятия строительных норм, учитывавших опасность землетрясений. Мы уже почти дошли до дверей, когда кто-то позвал Дрю из церкви.

Он обернулся и ответил:

– Входите. Я скоро освобожусь.

Сара открыла дверь и пригласила меня в дом, оказавшийся на удивление чистым. Как только мы переступили порог, она тут же позвала брата:

– Марк, у нас гости.

Мальчишка, появившийся в коридоре, совсем не выглядел на тринадцать лет, он тоже был слишком маленького роста, а на носу его виднелась густая россыпь веснушек. Он поморгал, глядя на меня.

– Это Марк,  – сказала Сара.  – Он балованный.

– Ничего подобного,  – прорычал Марк.

– Я Шей,  – сказала я и протянула руку. Марк пожал ее довольно крепко, прежде чем отпустить.

– Ты накрыл на стол? – требовательно осведомилась Сара, упираясь руками в бока.

Определить, кто из детей в семье главный, можно было за несколько секунд. В этом доме правила Сара.

– У нас бывает большой обед по воскресеньям после службы,  – объясняла Сара, ведя меня на кухню.  – Сегодня будет тушеное мясо. Папа по воскресеньям встает рано и ставит все на плиту перед уходом в церковь, иначе придется ждать много-много часов, прежде чем садиться за стол.

– Неплохая идея.  – Осматривая кухню, я увидела, что Дрю практически обо всем позаботился заранее. Все блюда были выставлены на стойке, рядом с ними лежали необходимые столовые приборы.

Марк начал доставать из другого ящика серебряные ложки и вилки, раскладывая их на столе, а Сара открыла еще один ящик и извлекла оттуда ручку и блокнот.

– А это зачем? – спросил он у сестры.

Сара оглянулась на меня, и ее губы растянулись в беззубой улыбке.

– Мы выбираем для Шей новое имя, потому что… – Она помедлила и посмотрела на меня.  – Ты говорила мне, почему хочешь новое имя?

– Потому что выпускаюсь из центра и начинаю новую жизнь.

– И какое имя ты хочешь? – спросила она, подтягивая к себе стул и пристраивая блокнот и ручку на столе.

– Я пока еще не знаю,  – призналась я.

– Тебе нравится имя Дори? – спросила она.  – Это один из моих любимых персонажей.

– Она не хочет, чтобы ее назвали в честь мультяшной рыбки,  – буквально выплюнул Марк, явно недовольный сестрой.

– Мне будет сложно полностью изменить свое имя,  – объяснила я.  – Потому что оно официальное и все документы у меня оформлены на Шей Бенсон. Я вот подумала… – Я замолчала, приложив палец к нижней губе.  – Наверное, лучше добавить что-то к тому имени, которое у меня уже есть.

– Хорошая идея,  – одобрила Сара.

– Приведи какой-нибудь пример,  – сказал Марк, ставя на стол дополнительную тарелку.

Это оказалось не так просто.

– Ну… раз уж я начинаю все заново, мне придется принимать мудрые решения. И я хочу быть смелой.  – Оба ребенка изучали меня, пока я размышляла над именами.  – В сегодняшней проповеди вашего папы говорилось о доверии, и я хочу добавить к имени и что-нибудь об этом.

– У меня есть идея,  – сказала Сара, постукивая кончиком ручки по блокноту, словно пытаясь не сбиться с мысли.  – Можем добавить эти слова к твоему имени.

Я не поняла.

– Как именно?

– Оставим твое настоящее имя, как ты и сказала, но добавим к нему другое. Шей-Выпускница.

– Это глупо,  – проворчал Марк.

– Нет, не глупо,  – настаивала его сестра.

– Да, кажется, ты нашла способ, Сара. Как насчет Шей, Мудрой, Смелой и Доверяющей? – спросила я. Я не была такой, но описала женщину, которой однажды надеялась стать.

– Да,  – с восхищением ответила Сара.  – Звучит идеально.

Я услышала, как открывается входная дверь, и подняла взгляд в тот самый миг, когда Дрю вошел в дом.

– Папа, папа, мы нашли новое имя для Шей, только она все равно останется Шей, потому что ей зачем-то надо оставить старое имя. Мы решили добавить новые имена к тому, что у нее уже есть,  – выпалила Сара, к концу своей речи уже задыхаясь.

Дрю обнял дочь одной рукой за плечи. И посмотрел на меня.

– Так какое же у тебя теперь длинное имя?

Я запнулась, поэтому Сара выпалила его за меня.

– Шей, Мудрая, Смелая, Доверяющая. Разве не прекрасно? – Малышка была явно довольна собой.

– Очень хорошее имя,  – сказал Дрю, удерживая мой взгляд.  – Я бы и сам лучше не придумал.

– Мы когда есть будем? – спросил Марк скучающим тоном.  – Я голодный.

– Я тоже,  – сказал Дрю и направился к мультиварке, затем оглянулся через плечо.  – Тут ничего особенного, так что не стоит многого ожидать,  – предупредил он меня.

По правде говоря, само время, проведенное с Дрю и его детьми, казалось мне более чем особенным. Так что на стол он мог подавать хоть опилки, мне было все равно.

Глава 6

Дрю

Теоретически понедельник был для меня днем отдыха. Но отдых оставался только в теории. Да, я не занимался делами церкви, если только не случалось что-то срочное. Но обычно я использовал свой свободный день для того, чтобы наверстать как можно больше упущенного в работе по дому.

В этот понедельник, как и всегда, я очутился по колено в стирке. На полу между мной, стиральной машиной и сушилкой лежали три кучки одежды. После этой стирки мне предстояло еще разобраться с двумя загрузками постельного белья. И покупку продуктов я тоже никак не мог перенести на другой день. Кухонные шкафы неприятно удивляли своей пустотой. Мне нужно было найти время для поездки в магазин между походом с Марком к стоматологу в одиннадцать тридцать и визитом в младшую школу. Я вызвался помочь классу Сары с их художественным проектом.

Я вызвался. О чем я только думал?

Необходимость взять на себя роли матери и отца истощала меня одновременно и физически, и эмоционально. Бывали дни, когда раздражение просто захлестывало меня и приходилось напоминать себе, что Кэти не выбирала свою смерть. Она не хотела бросать наших детей. Или меня. И то, что ей пришлось это сделать, разбило ей сердце.

Почти разбилось и мое. Много времени ушло у меня на то, чтобы выбраться из ямы беспомощности и депрессии, в которую я провалился. В последние дни я уже мог справляться с потребностями детей, которыми обычно занималась только Кэти, и делать это без всякой злости. Проблема заключалась в безосновательном раздражении на Кэти, которое когда-то прицепилось ко мне, как внутренняя паутина, и от которого я до сих пор не смог избавиться. Но теперь и это бремя стало гораздо легче. Я научился с ним справляться, держаться за хорошие времена, помнить, как сильно она любила меня и детей.

Ее не стало, и я остался один на один с жизнью, приняв на себя все обязанности, которые она выполняла в нашей семье, и чувствуя себя совершенно неспособным выполнить их хоть вполовину так же хорошо, как она.

Прошло уже четыре года, и я понимал, что мне всегда будет недоставать Кэти. Она была идеальной пасторской женой: преданной, любящей, доброй, набожной. Каждый день мне казалось, что вместе с ней умерла часть меня. Горе уже не душило меня так, как это было в первый год. Мне все еще жутко ее не хватало, но я сумел проложить свой путь сквозь опустошение потери и вместе с невероятной болью нашел успокоение. Обрел более глубокое понимание себя, всего того, что я имел и за что был благодарен Богу: за те хорошие годы, что мы с Кэти прожили вместе, за любовь, которую мы нашли, за наших детей. Эти драгоценности я подбирал на пути к исцелению. Теперь я мог вспоминать ее и не чувствовать якорей, тянувших меня на дно. Я даже снова мог смеяться и шутить.