Страница 18 из 24
Со слов Эмита выходило, что орки, а точнее, большая часть их многочисленных племён, разбросанных по миру, всегда была на стороне Соломона, как более жестокого из братьев. Эти уродцы признавали только жёсткую, грубую силу, и мне несказанно повезло, что этот братец, не видя подарка, от него отказался и я перешла в руки Аделиона.
Как ни странно, блондину в этом плане я почему-то поверила… Конечно же доверять лерату глупо, но всё получалось как-то само собой. Эмит всегда был спокоен, тактичен и проявлял заботу обо мне совсем ненавязчиво. Он не кичился своим положением, не относился ко мне как к неприятной, навязанной ему вещи и никогда не обращался со мной как с рабыней. А главное – он не пытался пить мою душу и не трогал мои эмоции вообще. Конечно, можно списать его поведение на приказ Аделиона, но… Я же видела, повелитель льда действовал так, как считал нужным, скорее всего выходя далеко за рамки приказов, касающихся меня и моей нынешней жизни.
Сам наследник, кстати, не появлялся. Блондин мне объяснил, что Аделион, как и его брат, уехали по делам государства на приличный срок, где-то в пределах месяца. Так что моё пребывание в Амил Ратане ничто не омрачало. Хотя нет, вру. Имелась одна ложка дёгтя!
И этой ложкой стал эльфийский лекарь, почему-то крепко меня невзлюбивший с самого начала. Он приходил раз в два дня, и после каждого его визита казалось, что меня облили тонной грязи с помоями, и нестерпимо хотелось принять ванну, в которую меня пока не пускал всё тот же Эмит. Я честно терпела презрение и грубое обращение эльфа полторы недели. Но когда почувствовала себя лучше, стала огрызаться и посылать заносчивого нелюдя по Волге-матушке, с переводом на местный язык конечно же.
Чем было вызвано его пренебрежение ко мне, я узнала лишь в конце второй недели.
Как обычно, во время осмотра этот заносчивый ушастый, скрипя зубами, мазал мои рёбра и лодыжку вонючей мазью, от которой потом дико горела кожа. Эмит, всегда пристально следивший за поведением лекаря, был вынужден куда-то срочно отлучиться… И вот тогда-то я и узнала, чем обязана такому отношению.
– Больно! – не выдержав, зашипела я, когда ушастый, избавившийся от надзора, не скрытно, как раньше, с силой шлёпнул тягучий комок на мои рёбра, вызвав вполне логичный вопрос, заданный в совершенно нелестной форме: – Какого чёрта ты делаешь?
– Тебя забыл спросить, – презрительно отозвался лекарь с явными садистскими замашками и начал с силой втирать мазь, до красных точек в глазах надавливая на едва зажившие рёбра.
Я взвыла и, не выдержав, отпихнула эльфа здоровой ногой, наплевав на принятое решение не обращать внимания на его заскоки. Если ранее сопротивляться просто не хватало сил, а жаловаться Эмиту было ниже моего достоинства, то сейчас мне никто не мог помешать поставить зарвавшегося нелюдя на место.
– Или ты делаешь всё нормально, или иди лечи кого-нибудь другого. – Я села на кровати, опираясь на руки, и спокойно и уверенно посмотрела на подскочившего эльфа. – Я тебе не свежий труп, на котором можно ставить опыты, я всё чувствую!
– А с чего я вдруг должен считаться с твоими чувствами? – мигом вышел из себя нелюдь, и на его красивом, возвышенном лице появилась кривая, отвратительная улыбка, полная презрения и явного желания меня унизить. – Ты же вещь, дешёвка! Простая рабыня, которую я, Литерас Умелый, должен касаться своими руками! Ты грязь…
– Варежку захлопни, убогая пародия на Леголаса, – сузив глаза, тихо предупредила, мгновенно забыв о конспирации. – Иначе, клянусь всеми твоими богами, ты пожалеешь о своих словах.
– А что ты сделаешь? – опираясь двумя руками о край кровати, наклонился вперёд эльф и язвительно усмехнулся: – Неужели ты думаешь, что найдётся хоть кто-то, кто вступится за тебя? Эмит возится с тобой только по приказу Аделиона, а сам наследник… ты же его собственность! Подпитка, подкормка. Еда! Пока полезна и нужна. А потом, использованную, тебя просто выкинут в сточную канаву.
Слова нелюдя больно резанули по нервам, и у меня конкретно от ярости потемнело в глазах. Да, конечно, в чём-то эльфёнок был прав… Вот только не учёл, что ни ему, ни кому другому я так обращаться с собой не позволю!
– Пасть заткнул, – так же тихо процедила я и, откинувшись на подушки, ласково улыбнулась, полностью расслабившись. Орать не имело смысла, нет, этого красавчика банальной базарной перепалкой не остановить. А значит, будем говорить так, как жизнь научила. – Неужели ты думаешь, что, чтобы справиться с таким заносчивым типом, как ты, мне нужна чья-то помощь? Нет, дорогой… Я, как ты заметил, рабыня, а значит, терять мне уже нечего. Я же вполне могу воткнуть тебе в шею один из столовых приборов, который незаметно спрячу во время обеда. Думаешь, меня будут мучить угрызения совести? Нет, я буду улыбаться, глядя, как ты подыхаешь, как вшивая собака…
– Ты не посмеешь!
Кажется, эльфёнка проняло, и я улыбнулась, глядя на выражение его лица. Но когда он неожиданно схватил меня за ногу, поняла, что рано начала праздновать победу. Не сумев сдержать крика, я выгнулась на кровати, когда его пальцы сжали больную лодыжку, надавливая всё сильнее и сильнее, в то время как его голос звучал всё тише и ядовитее.
– Кто ты такая, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне? Неужели думаешь, что ничтожная рабыня сможет безнаказанно мне угрожать? Ты последняя портовая шлюха, и я с радостью посмотрю, как тебя пустят по кругу, когда ты надоешь Аделиону. Это если ты, конечно, доживёшь до этого момента. Я ведь могу совершенно незаметно подсыпать тебе такой яд, от которого ты будешь сдыхать медленно и мучительно, а главное – долго. И, увы, даже самый лучший лекарь, такой как я, ничего не сможет сделать с твоей внезапной болезнью.
– Мразь, – с трудом выдохнула я, чувствуя, как по щекам градом катятся слёзы, а стальная хватка усиливается, заставляя тело выгибаться от боли.
– Не большая, чем ты, – зло усмехнулся эльф. – Запомни раз и навсегда, провидица: твоя жизнь в моих руках. И стоит она не больше помоев…
– Литерас. – Ледяной голос заставил лекаря отпустить мою ногу.
Почувствовав свободу, я упала на кровать, прижав колени к груди, обняв ноги руками и до крови закусив губу. Только узнав голос Эмита, я позволила себе уткнуться в подушку, едва не поскуливая от боли в лодыжке, от которой ныла, кажется, вся нога. Для того чтобы сохранять лицо и дальше, мне было слишком больно.
И всё же я увидела краем глаза, как повелитель льда, сощурившись, как-то слишком пристально всматривался в лицо вставшего перед ним эльфа. Тот, кривясь, пытался объяснить своё поведение тем, что мы с ним немного повздорили. Что я якобы не согласилась с его лечением, а он вышел из себя, но своими словами имел в виду совершенно иное…
Похоже, Эмит, сохраняя сосредоточенное выражение лица, даже не вслушивался в этот бред. Посреди лепота, совершенно неожиданно как для меня, так и для лекаря-садиста, лерат резко замахнулся, и в комнате раздался звук хлёсткой пощёчины. Маньяк отшатнулся, наконец заткнувшись.
У меня от удивления даже слёзы высохли сами собой. А Эмит, не меняя выражения лица, спокойно и холодно приказал:
– Пошёл вон. И не попадайся мне на глаза.
Вспыхнув как маков цвет, эльф мгновенно покинул комнату, а я в шоке уставилась в пустоту, но губу всё-таки повторно закусила. И на этот раз уже не столько от боли, сколько от обиды. На фоне того, как раньше со мной обращался Эмит, поведение лекаря выглядело по меньшей мере, чудовищно…
И только сейчас я полностью осознала, во что вляпалась. Это повелитель льда относился ко мне нормально, хотя и по непонятным причинам. Но что будет, когда вернётся Аделион? Я же для него рабыня, его вещь, игрушка, подкормка. Он даже ошейник приготовил. Конечно, думать о худшем не хочется, но что-то мне подсказывает, что по возвращении «хозяина» моя жизнь станет совершенно другой. И боюсь, именно такой, как мне вкратце описал этот заносчивый эльфёнок…
– Карина, ты в порядке? – присев на край кровати, негромко спросил блондин, протянув руку к моему плечу. Но заметив, как я невольно съёжилась от этого жеста, так и не прикоснулся, а напряжённо спросил: – Что он успел сделать?