Страница 41 из 47
Стоит отметить, что, хотя в 60–80-х годах в турецкой печати использовались клише «коммунистическая подрывная деятельность» и «рука Москвы», для турецких лидеров – и военных и гражданских – было ясно, что СССР действительно воздерживался от вмешательства в события в их стране. Дальше выражения симпатий, и то очень ограниченных, левым силам и традиционного сотрудничества со слабой, действующей в основном в эмиграции Коммунистической партией Турции, дело не шло.
Определенная политическая напряженность не помешала прагматичным туркам подписать 26 декабря 1984 года долгосрочную программу развития экономического, торгового и научно-технического сотрудничества между СССР и Турцией161.
Не только в Турции, но и в мусульманском мире в целом результаты советского вмешательства в Афганистане были разрушительными. Прежний образ великой державы, которая выступает за укрепление политической и экономической независимости стран Ближнего и Среднего Востока, не вмешиваясь в их внутренние дела, был разрушен и сменился – не без участия западной пропаганды – образом «коммунистического агрессора», империи, которая «рвется к теплым морям», чтобы поставить Персидский залив под свой контроль. Только Южный Йемен и Эфиопия в осторожной форме высказались в поддержку советских действий. Алжир, Сирия, Северный Йемен, Ливия воздержались от осуждения. Все остальные (включая Ирак) заняли антисоветские позиции, хотя активную поддержку афганской вооруженной оппозиции стали оказывать прежде всего Пакистан, Иран и Саудовская Аравия. С осуждением советских действий регулярно выступала организация Исламская конференция.
Правда, единый антисоветский фронт мусульманских стран не сложился. Этому немало способствовала израильская политика, отвлекавшая внимание от Афганистана. Репрессии на оккупированных территориях, аннексия Восточного Иерусалима и Голанских высот, соглашения 1981 и 1983 годов между Израилем и США, израильское вторжение в Ливан в 1982 году – все это использовалось советской пропагандой, хотя уже не приносило существенных политических дивидендов.
Не вызывает сомнения, что советские действия в Афганистане помогли США резко укрепиться в регионе, преодолевая последствия и иранской революции, и негативной реакции арабов на Кэмп-Дэвид.
Ирано-иракская война, вспыхнувшая в сентябре 1980 года, на долгие годы вывела из активных действий в регионе два антиамериканских режима. Она расколола арабский мир, в котором Сирия и Ливия заняли проиранскую позицию, а Иордания, Саудовская Аравия, затем и Египет – проиракскую. Антисадатовский фронт был подорван, и возвращение Египта в «арабский концерт» облегчилось.
На вспышки напряженности на Ближнем Востоке в 1981 году – сирийско-израильский конфликт по поводу сирийских ракет ПВО в Ливане, израильскую бомбежку атомного реактора в Ираке, израильский налет на Бейрут – советское руководство реагировало в обычной манере, то есть беззубыми заявлениями и декларациями. Разоблачались «империалистические происки», раздавались призывы к мирному решению конфликтов, провозглашалась «солидарность со справедливой борьбой арабских народов».
С Египтом отношения шли по нисходящей. Еще в декабре 1977 года Садат закрыл советский культурный центр в Каире, советские консульства в Александрии, Порт-Саиде и Асуане. В Египте оставались лишь советские специалисты на объектах экономического сотрудничества, продолжались торговые отношения.
К осени 1981-го советско-египетские отношения достигли самой низкой точки с 1952 года. Садат заявил, что направляет помощь афганской вооруженной оппозиции. Он согласился на развертывание на Синае американских вооруженных подразделений как часть общего соглашения о выводе израильских войск, предоставил базу в Рас-Банасе на Красном море для американских сил быстрого развертывания. С 1980 года начались совместные американо-египетские военные маневры.
Но внутри Египта положение Садата уже стало критическим, и он стал метаться, нанося удары по левым, правым, буржуазным либералам, коптам, исламским фундаменталистам. Последовали обычные обвинения СССР в «подрывных действиях», и в сентябре 1981 года ряд советских дипломатов, включая посла, а также несколько сот остававшихся в Египте советских специалистов были высланы.
6 октября на параде по случаю начала октябрьской войны 1973 года Садат был убит исламскими боевиками. Удаление даже таким методом с политической арены одиозной для советского руководства фигуры было с облегчением воспринято в Москве.
«Он обладал какой-то удивительной способностью заниматься фальсификацией фактов, – писал А.А. Громыко. – Примечательно, что ни политики, ни журналисты, ни историки, как правило, не любили ссылаться на Садата и цитировать его, дабы не оказаться в неловком положении.
Всю жизнь Садат страдал манией величия, а в годы его президентства она приняла, можно сказать, патологические формы, определяющие его поведение и как политика, и как человека. Он не побоялся даже оказаться в смешном положении, когда попытался сопоставить значение своей личности с величием знаменитых египетских пирамид»162.
Когда Садата хоронили, улицы Каира были безлюдны. За гробом следовали лишь лица из его ближайшего окружения, три бывших президента США, тогдашний премьер-министр Израиля Бегин, несколько иностранных делегаций. На похоронах не было крупных арабских лидеров или политических деятелей. Народ безмолвствовал.
Вашингтон нервно реагировал на убийство Садата: 6-й флот в Средиземноморье и силы быстрого развертывания в США были приведены в повышенную боевую готовность.
События в Египте вызвали много тревожных вопросов в Вашингтоне и других западных столицах. Не будет ли в Египте иранского варианта? Сохранятся ли кэмп-дэвидские договоренности? Не повернет ли Египет вновь к союзу с Москвой?
На эти вопросы вскоре были даны успокоительные ответы. Социально-экономическая и политическая ориентация страны на США и в целом на Запад оставалась неизменной. Ни внутренняя расстановка социально-политических сил, ни экономическая, финансовая, продовольственная зависимость от США не позволяли Египту сменить ориентацию.
Новый президент Египта Хосни Мубарак наложил несомненный отпечаток своей личности и на внутреннюю, и на внешнюю политику. Он возродил в первые годы своего правления элементы египетской демократии, установив диалог и со светской, и с умеренной религиозной оппозицией. Он начал и успешно завершил через несколько лет процесс нормализации отношений с арабским миром. Шло сначала медленное, а потом убыстряющееся улучшение отношений с Советским Союзом. Однако в Москве и в тот момент, и позднее не ставили нереалистическую задачу оторвать Египет от США.
В 70-х годах, когда советско-египетские отношения быстро шли к почти полному разрыву, Сирия стала приобретать особое место в советской политике в регионе. По внутренним соображениям и в соответствии со своими общеарабскими амбициями сирийское руководство было резко настроено против ближневосточного урегулирования, и для президента Асада был неприемлем в тот момент путь, по которому во внешней политике пошел Садат.
Сирия стала одним из организаторов антисадатовского, антиамериканского Фронта стойкости и противодействия, что укладывалось в рамки советской политики в регионе. 8 октября 1980 года был заключен Договор о дружбе и сотрудничестве, формализовавший советско-сирийские отношения. Это обеспечило президенту Асаду дополнительную надежду на то, что Израиль не пойдет на военный разгром режима, ограничиваясь отдельными ударами и действиями в Ливане.
Дипломат. В 60-х годах мы смотрели на Сирию с известной долей романтизма, как сейчас говорят – идеологизированно. Но надо нам отдать должное: мы сумели поддерживать ровные отношения с сирийскими режимами – начиная с буржуазного, который возник сразу после провозглашения независимости, через Шукри Куатли, через левацких экстремистов к умеренному асадовскому баасистскому режиму. На всех этих этапах мы все-таки сумели соблюдать какую-то преемственность.