Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 22 из 47

Поверить этим предупреждениям означало бы усомниться в мудрости и прозорливости политического руководства СССР, поставить под вопрос многолетнюю работу военного ведомства в Египте и Сирии как раз в тот момент, когда Леонид Брежнев был заинтересован в поддержке командования вооруженных сил, чтобы укрепить свои позиции внутри страны.

«Гром не грянет – мужик не перекрестится». Гром грянул.

Представляется, что израильское руководство в тот момент было не против войны, а возможно, и стремилось к ней, считая для себя условия ее проведения благоприятными. Наивная уверенность арабских лидеров в мощи и боеспособности своих вооруженных сил притупляла их бдительность и реальные меры по боевой подготовке и мобилизации. Значительная часть египетских вооруженных сил – около 70 тыс. человек – была скована в Йемене в войне на стороне республиканцев против роялистов, поддерживаемых Саудовской Аравией и западным оружием. Борьба на вершине сирийской военно-политической иерархии ставила под сомнение эффективность ее руководства военными действиями. После кубинского ракетного кризиса СССР уже исключил из своего арсенала возможность прибегнуть к ядерному блефу и еще не располагал силами и средствами для быстрой переброски войск в зону конфликта.

Стратегический выигрыш представлялся израильскому руководству слишком очевидным. Оккупация арабских земель увеличила бы глубину контролируемой Израилем территории, передала бы в его руки Голанские высоты, Западный берег и Синай. В те годы понятие «стратегическая глубина» многими воспринималось всерьез. Сейчас трудно сказать, ставилась ли тогда задача полной или частичной аннексии Восточного Иерусалима, Западного берега, Газы, Голанских высот, их освоения для поселенцев-иммигрантов, или израильское руководство было тогда готово к мирному решению по формуле «мир за землю». Свержение националистических, антизападных и антиизраильских режимов в Сирии и Египте и замена их на умеренные, готовые к миру и компромиссу, устроили бы израильское руководство.

Авантюристические действия Гамаля Абдель Насера, увязанные с сирийскими, дали израильтянам желанный предлог для удара.

В начале 1967 года антиизраильская пропаганда сирийского руководства, вызывавшаяся прежде всего соображениями внутриполитического характера, все больше сочеталась с военными демонстрациями на линии перемирия с Израилем[9]. Антисирийская риторика израильского руководства также сопровождалась угрожающими военными маневрами, хотя масштабы их, видимо, преувеличивали и сирийская разведка, и советские органы массовой информации. Ряд воинственных заявлений был сделан израильскими лидерами. Из Иерусалима поступила телеграмма Юнайтед Пресс, в которой цитировался высокопоставленный израильский источник, заявлявший, что «если Сирия продолжит кампанию саботажа в Израиле, это немедленно вызовет военные акции, направленные на свержение сирийского режима»68.

18 мая Насер потребовал вывести войска ООН с линии перемирия с Израилем и с берега Тиранского пролива, ввел на эти позиции египетские войска и закрыл выход для израильских судов из залива Акаба в Красное море.

«Надо признать само собой разумеющимся, что большинство советских лидеров ни в коей мере не хотели войны между Израилем и арабскими странами, – справедливо писал Уолтер Лакер. – И были искреннее удивление и конфуз, когда конфликт обострился, а Насер закрыл Тиранский пролив. Сомнительно, чтобы Насер заранее информировал Советский Союз об этом шаге»69.

Пожалуй, речь идет не о большинстве, а обо всех лидерах. Нет никаких данных о том, что кто-либо из советского руководства хотел войны на Ближнем Востоке. Но советские лидеры были вынуждены морально и политически поддерживать арабов. Из Заявления советского правительства от 23 мая 1967 года однозначно следовало, что Москва будет на стороне арабов, если на них нападут70. Но Насеру дали понять, что Советский Союз не будет вместе с Египтом, если он начнет военные действия против Израиля.

Советская дипломатия, оказывая политическую поддержку Насеру, стремилась выработать «взаимоприемлемое и справедливое мирное решение» кризиса71. Для советских стратегических интересов было безразлично, в чьих руках находится Тиранский пролив и могут или нет по нему плавать израильские суда. Поэтому СССР был готов поддержать любые компромиссные решения, считая, что из-за прохода нескольких судов из Эйлата в Красное море нельзя начинать войну.

Москва не контролировала Египет и Сирию. Вместе с тем СССР в тот момент не считал возможным оказывать давление на ООН, чтобы принять решение о возвращении к status quo ante, неприемлемое для Насера, чтобы не унижать ценного союзника. Вашингтон не выказывал особого желания сотрудничать в поисках политического решения.

Советские органы массовой информации предавались вовсе уж неуклюжим упражнениям. По сообщениям печати, Сирии угрожало чуть ли не совместное израильско-иорданское вторжение, руководимое ЦРУ и нефтяными магнатами72. А 30 мая король Иордании Хусейн подписал с Насером в Каире Договор о взаимной обороне, присоединился к антиизраильскому фронту и оказался втянутым в войну и в результате потерял Восточный Иеру салим и весь Западный берег.

В первые два дня войны, начавшейся 5 июня, советская пресса и радио передавали заранее заготовленные арабские сообщения о том, что египетская и сирийская армии якобы продвигаются вглубь Израиля, арабские ВВС атакуют цели. Когда на второй день стало ясно, что арабские ВВС полностью уничтожены, а поражение сухопутных армий катастрофическое, СССР не был готов к военному вмешательству в конфликт.

Осуществлялась ожидаемая политическая и пропагандистская активность СССР в поддержку арабских стран. 5 июня 1967 года советское правительство в специальном заявлении осудило «агрессию Израиля», заявило о своей «решительной поддержке» правительств и народов арабских государств и потребовало от Израиля в качестве первой неотложной меры «немедленно и безусловно прекратить военные действия, отвести войска за линию перемирия»73. Аналогичное предложение было выдвинуто представителем СССР Н.Т. Федоренко на экстренном заседании Совета Безопасности. Представители США и Англии возражали против включения в резолюцию пункта об отводе войск. «Несмотря на очевидный факт поддержки Советским Союзом и Соединенными Штатами различных сторон в войне 1967 года, обе сверхдержавы стремились не допускать перерастания этой войны в глобальное столкновение, – пишет Е. Примаков. – Между руководителями двух стран действовала «горячая линия»74.

«…В ходе решающих событий, – пишет посол СССР в Вашингтоне А.Ф. Добрынин, – президент Джонсон вместе с Раском, Макнамарой и основными советниками постоянно находились в «ситуационной комнате» Белого дома. В Кремле непрерывно заседало политбюро. Наличие «горячей линии» сыграло неоценимую роль в поддержании постоянного контакта между Москвой и Вашингтоном, оно позволило Белому дому и Кремлю держать руку на пульсе развития событий и предотвратить опасную неопределенность намерений и действий обоих правительств»75.

6 июня 1967 года Совет Безопасности единогласно принял резолюцию, которая призывала все заинтересованные правительства в качестве первого шага безотлагательно принять все меры для немедленного прекращения огня и военных действий на Ближнем Востоке.

Однако израильские войска продолжали наступление.

7 июня представитель СССР потребовал вновь созвать Совет Безопасности. Советская делегация предложила Совету Безопасности установить точный срок прекращения военных действий, то есть в качестве первого шага потребовать немедленного прекращения огня и всех военных действий в 20 час. 00 мин. по Гринвичу 7 июня 1967 года. Соответствующая резолюция была единодушно принята в тот же день.

7 июня Иордания сообщила, что она готова выполнить резолюцию о прекращении огня, а 8 июня правительство Египта информировало Генерального секретаря ООН У Тана о том, что оно решило согласиться на требование о прекращении огня при условии, что другая сторона поступит так же. Но в этом согласии не было пункта о возвращении к status quo ante.

9

Между Израилем и арабскими странами не было общепризнанных границ.