Контра

Юлиан помолчал, внимательно наблюдая за Аршем. Тот поднял на него глаза.

– Не знаю… Ну, если все равно пропадут, то, конечно, жаль.

– Ну так, что, возьмешь?

Арш колебался.

– Давай план нарисую. Жалко ведь. Пропадут. Ну что, план нарисовать? А уж ты потом сам решишь, нужен он тебе или нет.

– Ну, давайте, – сказал Арш.

– А для меня просто пакет один с судна забери. Нет, ты не думай, не наркотики. Безобидная вещь. Микросхемы для людей достал. У нас таких не делают. А вещь очень нужная. Понимаешь? Очень! Никому пока отдавать не надо. Просто пусть полежит, чтоб не пропала. А я, будет возможность, как-нибудь потом или сам заберу, или позвоню, скажу, кому отдать, или кто-нибудь от меня свяжется. Ты уж сам решай. Ну, захочешь, вообще оставь на судне, не забирай, а захочешь… – тут он замолчал, взглянул на Арша и вдруг убеждающе заговорил снова. – Слушай, если сможешь забрать, я тебе обязан буду. Я не прошу. Знаю, что так не делается. Но если… в общем… делай как знаешь. Я бы тебя не попросил, да по тебе видно, что ты человек честный и порядочный. Все равно на судне будешь. Деньги заберешь, а там пятьдесят штук. Долларов. Пригодятся.

Арш молча и уныло смотрел в пол. Он почему-то не смог бы сейчас взять и прямо отказать этому практически чужому человеку, но ему было неприятно осознавать, как его подловили. «Знаете, что, – хотел сказать он. – Давайте я подумаю и в следующий раз вам отвечу». Но вместо этого почему-то сказал:

– Рисуйте схему, только точно, чтобы я не потерялся.

– Готова схема, – Юлиан вытащил из кармана лист бумаги со схемой судна и уже при Арше поставил на ней две точки. – Вот посылка. Вот деньги.

1942 год. Балтийское море. Конвой.

Григорий стоял на палубе поодаль от остальных и рассматривал переданных британской стороной бывших царских военных.

– Чего их возить туда-сюда? Прямо здесь и потопить бы этих контриков, – сказал кто-то снизу, и в воду полетел окурок, а за ним и плевок. Григорий посмотрел вниз, но увидел только руки, державшиеся за бортик. Он снова стал высматривать генерала.

Он узнал его сразу. В какой-то момент ему показалось, что даже и без фотокарточки он выделил бы этого человека из толпы, где бы его не увидел. А в следующее мгновенье Григорий с недовольством отметил, что генерал не понравился ему. Слишком уж уверенно он держался. Генерал стоял среди остальных переданных советской стороне бывших царских военных и не выделялся среди них ни одеждой, ни ростом. Но среди ссутулившихся, запуганных людей в гимнастерках он держался прямо и выражение его лица отличалось. В этой толпе обреченных, потерянных и проигравших он выглядел так, как, наверное, мог выглядеть отрешенный мира священник среди людей светских и суетных. Они встретились глазами, и Григорий чуть не поперхнулся той отрешенной ясностью, которая лилась из голубых и ясных генеральских глаз.

– Вот этого поместить отдельно от остальных, – механическим голосом сказал Григорий, подойдя к офицеру и, отвернувшись, ушел с палубы.

Григорий стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу иллюминатора, и смотрел на волны. С первого этого взгляда почувствовал он странное. Будто бы не просто делает свою работу, а имеет в ней теперь непреодолимо личное желание победить. Как будто бы какой код передал ему взглядом генерал.

Дневник Арша.

«Когда мы встречали Васю, самолет прилетел на час раньше. Знакомый пилот объяснил мне как-то, что летчики довольно часто включают форсаж, чтобы побыстрее прилететь. Вася был измучен дорогой, и мы повезли его искупаться на пляж возле Лешиного дома, а потом у него же дома и выпили за встречу. Леша недавно развелся. Бывшая жена всеми силами пыталась помешать ему видеться с сыном. Так что общую тему для разговоров Вася с ним нашел мгновенно. Что самое интересное, друзья в таких ситуациях редко помогают примириться. Наоборот, они поддерживают в вас чувство правоты и справедливого гнева. Я не стал им мешать. Наоборот, я убедил Васю остаться ночевать у Леши, потому что у него дома есть кондиционер. Я бы тоже мог поставить, но в старом городе высокие потолки и нет стекол. Ставить туда кондиционер очень дорого и неудобно. А мне так даже больше нравится. Когда всегда живешь на жаре, то привыкаешь. От кондиционера только насморк. Пуэрториканцы часто говорят: «Que calor!» А ведь они в этом климате и родились, и выросли, так что моя нордическая адаптация поднимает меня в моих глазах.

Сегодня братья Владимир и Андрей устраивали вечеринку на крыше. Леша пришел туда вместе с Васей. Владимир и Лешу подключил как переводчика. Два дня назад у нас была встреча в федеральном суде. Нас познакомили с адвокатами, и все мы должны были подписать какую-то бумажку о неразглашении. Не знаю, всегда ли так делается, или дело секретное».

20… год. Сан-Хуан.

На вечеринке у братьев Вася чуть ли не с порога завел с Андреем разговор о власти.

– Вот, вы все время стоите на стороне власти, – сказал он, хотя всем присутствующим было ясно, что Андрей принадлежит именно к той ветви православной церкви, которая эту власть не приняла и бежала после революции за границу. – Вы любите повторять «Несть власти не от Бога». А если сама власть уводит человека от Бога, то что ж выходит, сам Бог хочет, чтобы человек от Него отошел?

Отец Андрей счел нужным уточнить.

– Что значит, власть уводит от Бога?

– А вот что. Отбирает землю. Повышает на нее налог. И все крестьяне оказываются в больших вонючих городах. У нас в России землю просто отняли. Здесь налоги ввели неподъемные. Но суть одна. И вот мы живем в городах, работают и мужчины и женщины, политики поддерживают законы, которые еще больше разделяют семью и заставляют человек стремиться к новым машинам и ненужным шмоткам. Бабы звереют. Им все больше хочется. И кто это делает? Видно же, что это централизовано делается! Я от своей только и слышал: «Где деньги?» А я… – Вася сделал глубокий вдох. – А мне противно. Я хотел бы играть с сыном и воспитывать его, ходить с ним в лес на охоту или на рыбалку, возделывать землю, строить дом, научить его всему, что умею сам. А вместо этого я все время думаю о том, где бы заработать. Дети весь день с чужими людьми. И мне не нравится такая жизнь. Но она не нравится всем. У нас в России хоть зима есть. А здесь-то земля райская. Воткни палку, и оно само вырастет. Я бы на месте пуэрториканцев всеми правдами и неправдами возвращался к земле, к семье. Денег все равно нет. Работаешь, как ишак, а денег нет. И не будет. Знаете, какая мысль губит все человечество?

– Какая? – Спросил Андрей.

– «Где взять денег». Мы – это то, что мы думаем, а наша жизнь такая, как мы ее оцениваем. Вместо того, чтобы жить на земле, в семье и радоваться, нас вынудили бежать в большие вонючие города. Мы бросили своих детей на воспитателей, а жен в супермаркетах, а сами пашем. И что, хоть кто-нибудь счастлив? Ни хрена! Дети не уважают родителей, жены недовольны, семьи распадаются. И все равно все продолжают делать тоже самое. Детей еще меньше видим, алименты платим, и секса нет. И все это не просто поддерживается властью, а навязывается ею. А попы долдонят: «Несть власти не от Бога!» Это что ж за Бог такой?

Отец Андрей спокойно слушал, понимая, что Вася еще не закончил.

– И спасти нас может только одно! – Выпалил Вася.

– Что?

– Женщина! Женщина, которая скажет: «Не надо денег! Не иди на работу. Я буду с тобой даже если ты будешь нищим!» Мир спасет женщина.

Арш сидел, слушал и не мог заставить себя не улыбаться. Ему были понятны Васины мысли. Но Аршу никогда и в голову бы не пришло кого-то обвинять в том, что мир так устроен. Он вспомнил сейчас на пустом судне этот разговор совершенно случайно. Вспомнил, что ответил Васе отец Андрей, и улыбнулся.

Глава 6

Аршу было жутковато одному на пустом судне. Пока он оставался наверху, было еще терпимо, но, оказавшись внутри, он испытал такое волнение, что остановился и ждал в темноте, пока успокоится. Потом включил фонарь и пошел вдоль коридора. Постепенно ему стало любопытно. Он открыл дверь какой-то каюты и оказался в медицинском кабинете. Разглядывая металлические шкафы с лекарствами и медицинскими инструментами, Арш увлекся. Он сунул себе в рюкзачок несколько зажимов, которыми очень удобно доставать рыболовные крючки изо рта пойманной рыбы. «Подарю один отцу Андрею!» – подумал он, как вдруг вспышка света ослепила его. Кабинет наполнился светом. Арш присел от страха, осознав в одно мгновение, что луч его фонаря в окне пустого судна должен был привлечь внимание.