Черный человек

«Они напуганы, – внезапно поняла она. – И мы – их единственная надежда».

У Севджи было однажды подобное прозрение, когда она еще только начинала в нью-йоркской полиции и работала по делу о наркотиках и домашнем насилии. Разговаривая с матерью преступника, чье опухшее лицо было покрыто синяками, она вдруг с той же тошнотворной неожиданностью поняла, что эта женщина смотрит на нее как на некое решение своей проблемы, ожидает, будто патрульная Эртекин двадцати трех лет от роду сделает что-то со всем этим дерьмом в ее семье и ее жизни.

Так приятно быть нужной.

– Повреждены, – медленно проговорил Цай. – Да, я думаю, можно и так сказать.

Крышки внешних люков отсутствовали как таковые, их сорвало вместе с крепежом – теперь они, должно быть, где-то на дне Тихого океана. Почерневший огрызок «Гордости Хоркана» стоял на подпорках в сухом доке настолько ровно и устойчиво, насколько вообще позволяла его конструкция. Им все равно пришлось спуститься в четвертый входной люк, напоминающий колодец, прорубленный в корпусе пассажирской секции. Трап, приспособленный для эксплуатации в невесомости, привел их на дно шлюзовой камеры, а оттуда они с трудом спустились в нижний люк, оказавшись в наклонном главном заднем коридоре. От лазерных панелей по бокам прохода исходил мягкий голубой свет, но подчиненные Цая установили повсюду, начиная от шлюзовой камеры, яркие аварийные лампы. Белое сияние отбрасывало блики на грязные кремовые стены и зубцы.

Севджи зацепилась взглядом за это, стоя на нижней ступеньке трапа, и даже притормозила. Ухмылка, разорвавшаяся до самых десен, на изуродованной человеческой голове. Та едва держится на безруком и безногом человеческом торсе, распластанном на полу.

– Понимаете, что я имел в виду? – Цай спускался вниз вместе с ней.

Севджи стояла, пытаясь справиться с собственным желудком. Тут и без похмелья вполне можно блевануть. Ее последний год в полиции Нью-Йорка был милосердно скуп на кровавые ужасы; перевод из убойного отдела в отдел взаимодействия с КОЛИН не прибавил ей друзей, но уж точно снизил количество искалеченных человеческих останков, которые ей по долгу службы приходилось осматривать. Теперь у нее возникло смутное ощущение, что без сина она вывалила бы скудное содержимое своего желудка прямо на место преступления.

Ты хочешь сказать, на твое место преступления.

Оно твое, Сев.

Она слегка наклонилась, впившись взглядом в мертвеца. Вступая во владение.

– Альберто Толедо, – тихо сказал Цай. – Инженер Купола Стэнли, специалист по атмосферной нанотехнологии. Тридцать шесть лет. Возвращался домой с вахты.

– Да, я знаю.

Детали биографии будто поднимались с призрачным шепотом от изуродованного, ухмыляющегося лица и роились в воздухе. Должностные обязанности, резюме, происхождение. У него где-то была дочь. Обе его щеки срезаны до самых скул, за которые все еще цеплялось несколько волокон кожи. Нижняя челюсть выбита. Глаза…

Она сглотнула – ее все же подташнивало. Подошел Нортон, положил руку ей на плечо:

– С тобой все нормально, Сев?

– Да, все в порядке. – Она сосредоточилась на фактах. В своем долгом пути обратно на Землю «Гордость Хоркана» не выходила на связь почти семь с половиной месяцев.

– Капитан, это… выглядит свежим.

Цай пожал плечами.

– Мне сказали, в бортовых атмосферных системах присутствует что-то антибактериальное. Но да, мы полагаем, что Альберто, вероятно, был одним из последних.

– Из последних?

Когда Нортон произнес это, Севджи посмотрела на него и с удовлетворением подметила, что тот выглядит ничуть не лучше, чем она себя чувствует. Она рассеянно отметила в замкнутом пространстве корабля кислый запах чьей-то рвоты. Осознав, что до нее другие люди видели то же самое и отреагировали так же, как хотелось бы ей, она удивительным образом успокоилась. Так легче держаться.

– А что случилось с конечностями? – Ей удалось спросить это почти небрежно.

– Ампутированы. – Цай махнул рукой вдоль коридора. – Записи с автохирурга еще не загрузили, поэтому мы точно не знаем, как это было сделано, но объяснение просто напрашивается.

– Как он тут оказался?

Капитан кивнул:

– Да, тут несколько сложнее. Может, тела разбросала ударная сила. Мы обнаружили, что большинство криокапсул открыто, а биоген разбрызган по стенам и полу. Похоже, у того, кто это сделал, не все вышло аккуратно, во всяком случае под конец.

– Когда корабль начал падать, коридоры должны были заблокироваться, – отрывисто проговорил Нортон. – В чрезвычайных обстоятельствах такие суда делятся на изолированные отсеки. Не может быть, чтобы что-то мотало по этой махине из конца в конец. Это исключено.

– Ну, это только теории. – Цай снова провел рукой туда-сюда вдоль незаблокированного коридора. – Вы сами увидите. Там мало что заблокировано, на самом деле. Хотите взглянуть на отсек с криокапсулами?

Севджи пристально смотрела в конец коридора, тоже залитый светом аварийных ламп на штативах. Она видела, как там движутся человеческие фигуры, слышала несколько голосов. И короткую дробь смеха. Этот звук вернул ее в прошлое, она почти физически ощутила, как ее уносит в те дни, когда она служила в убойном отделе и выезжала на преступления. Черный юмор и закаленный дух товарищества, сосредоточенный ритм напряженной работы, непонятный тем, кто не бывал в подобных условиях, и отстраненность, которая приходит с привычкой. Так странно, девочка, что ты ностальгируешь по этому дерьму, подумалось ей. Ее немного встревожило понимание того, до какой степени ей захотелось, несмотря на бунтующий желудок, вернуться в этот мир, к этой мрачной рутине.

– Другие тела, – сказала она, а голову дурманил син, – они изуродованы так же, как это, верно?

Лицо Цая было маской.

– Или еще хуже.

– Конечности нашли?

– Не совсем.

Севджи кивнула:

– Одни кости, да?

Ох, Итан, тебе бы все это увидеть. Все произошло именно так, как ты вечно мне втирал.

– Совершенно верно. – Цай посмотрел на нее, как учитель на умненького ребенка.

– Это у вас, должно быть, шуточки такие херовые, – сказал Нортон очень тихо.

Севджи повернулась, чтобы хорошенько его разглядеть. Последние слова были вызваны рефлекторным отрицанием, потрясением, а вовсе не несогласием.

– Это правда.

– Кто-то шинковал этих людей на автохирурге… Она кивнула, не вполне уверенная в том – действовали син и шок внезапного озарения, – что именно чувствует, что должна чувствовать.

– Да. И ел их.

Глава 5

Это походило на пейзаж Дали.

Виртуальный осмотр места происшествия – стандартная криминалистическая процедура, которую Севджи помнила еще со времен в нью-йоркской полиции; везде, куда ни глянь, простирается первозданная аризонская пустыня, синее небо безоблачно, на нем виднеется лишь призрачный месяц с логотипом разработчика. Данные расследования рассортированы по нескольким глинобитным сооружениям высотой в три этажа, которые стоят сверхъестественно аккуратным полукругом. Эти строения не имеют фасадов и заканчиваются разрезом, словно архитектурная модель; они оборудованы лестницами, чтобы можно было подняться на любой этаж. В воздухе возле каждого здания парит аккуратно подписанный ярлычок: «Информация о нарушении»; «Патанатомия»; «Данные наблюдения»; «Досье приводов». Здания по большей части были еще пустыми, данным пока только предстояло появиться, но на стеллажах павильона патологической анатомии лежали обезображенные тела из «Гордости Хоркана», похожие на пострадавшие от вандалов музейные статуи. Не все органические образцы были уже собраны, но трехмерные сканы с трупов введены в систему с самого начала. Теперь они расположились на помосте, как на выставке, а цвет и детализация были такими, что при взгляде на них плоть смотрящего содрогалась. Севджи, уже видевшая их вблизи, сосредоточилась на необъяснимо зачаровавшем ее аккуратном срезе плечевой кости с остатками мяса в нескольких сантиметрах от плеча, а потом пожалела об этом. Действие сина улетучивалось, его место постепенно занимали тошнотворные признаки похмелья.