Где живут бабочки

Приготовив ужин, Ирина расставила приборы и достала спиртное.

Довольно хлопнув сожительницу по заднице, Виктор сел за стол и откупорил бутылку. Смакуя вино, Ирина смотрела и думала: "Как же мне повезло: молодой, брутальный, а в постели!"

Звук отпираемой двери нарушил идиллию. На пороге стояла дочь. Наметившееся было чувство вины, тут же исчезло. Ирина с досадой подумала: "Ничего – большая уже, должна понимать, что мне нужно устраивать личную жизнь". Подтолкнув Юлю к кухне, она сделала строгое лицо и велела не мешать.

Юля уже давно привыкла к самостоятельности, и на маму не обижалась. Доев суп, она достала альбом и разложила краски, придумывая, что бы такое нарисовать. Невольно взгляд упал на портрет, стоявший в рамочке на столе.

Юлька знала, что ещё до её рождения у мамы был сын. На фотографии Гриша казался совсем маленьким. Он так и не вырос, потому что умер, когда ему не было и трёх лет. Брат очень походил на маму. Те же чёрные волосы и карие глаза. С фотографии он смотрел не по-детски серьёзно, как будто с сожалением, или грустью. Юля была достаточно взрослой, чтобы понять, что для мамы он так и остался ребёнком номер один. Мама часто и подолгу смотрела на его фото, а когда отводила взгляд, Юлька видела в её глазах пустоту. Эта пустота предназначалась Юле. В сердце мамы для неё не было места. Дочь была ребёнком номер два, который появился на свет случайно, и которого никто не ждал. Мама никогда не гладила её по голове, не целовала, не сажала на колени и не читала сказок. Юлька росла сама по себе, ни о чём не мечтая и ни на что не рассчитывая.

Юле казалось, что в том, что всё получилось не так, как ожидала мама, есть и её доля вины. Порой ей становилось неловко, что она не мальчик и совсем не похожа на Гришу.

Переключив внимание на рисунок, Юля попыталась отвлечься от грустных мыслей. Воспроизвести капустницу по памяти не удалось. "Зря только последний лист испортила, – расстроено подумала она, – придётся просить у мамы денег на новый альбом". Юля встала и побежала в гостиную: "Может, ещё успею сгонять до закрытия в магазин".

Ни мамы, ни хозяина в комнате не оказалось. "Неужели спят?" – удивилась Юля. Она подошла к спальной: в комнате горел свет. "Слава богу, кажется, нет" – с облегчением вздохнула девочка и приоткрыла дверь. Стоявшая на коленях мама… Юльку чуть не стошнило. Зажав ладошкой рот, она выскочила на улицу.

Тошнота прошла, но картинка в памяти осталась: гадкое, до чего же это было гадкое зрелище!

Услышав удаляющийся топот, Виктор понял, что "маленькая дрянь" опять подглядывала.

ГЛАВА 3

Утром Юльку разбудил вкусный запах – пахло пирогами. Она вспомнила, как мама сетовала накануне, что в день рождения хозяина ей придётся работать. Подмениться не получилось. Но сам виновник торжества, похоже, не слишком огорчился. На стол было кому подать. Александра Васильевна с утра суетилась на кухне.

На обед баба Шура принесла Юльке в комнату полную тарелку пирогов с разной начинкой и молока, деликатно намекнув, что гостям мешать не следует. Юлька и не собиралась. Ей было чем себя занять.

Когда все разошлись, Юля вышла из комнаты. Баба Шура мыла на кухне посуду, а дядя Витя сидел в гостиной. Сфокусировав взгляд на Юльке, он стукнул кулаком по столу и нахмурил брови. Рюмка с недопитой водкой опрокинулась и упала на пол.

– Полезай в погреб за солеными огурцами! – прикрикнул он по-хозяйски.

Подполье внушало Юле ужас. Она всегда с опаской наблюдала как мама, если требовалось что-то достать, осторожно спускалась по шаткой скрипучей лестнице.

Дядя Витя встал и открыл люк:

– Давай, шевелись!

Из погреба повеяло холодом. Юля вспомнила о сетованиях бабы Шуры, что обнаглевшие крысы испортили все запасы.

– Я боюсь! Там крысы! – Юлька попятилась.

– Подумаешь, не сожрут же они тебя за пять минут, – мужчина взял её за волосы и попытался спихнуть вниз.

Упираясь и цепляясь за всё, что попадало под руку, Юля старалась вырваться из цепких рук.

– Полезай, гадина! – пытаясь сломить сопротивление, он всё настойчивее тащил её к яме. Но пьяная хватка была недостаточно крепкой. Юлька вырвалась и спряталась в угол за шкафом. Дядя Витя подошёл и стал снимать ремень. Увидев грозные манипуляции, Юля заплакала навзрыд. Прибежавшая из кухни баба Шура старалась образумить сына:

– Витенька, успокойся, я сама достану!

– Отойди, мать.

Мутные, побелевшие от бешенства глаза пьяно таращились на Юльку. – Сынок! Это же чужой ребёнок! – ухватившись за ремень, мать попыталась его отнять.

Воспользовавшись ситуацией, Юлька выскочила и спряталась в своей комнате под кровать, моля бога, чтобы поскорее вернулась мама.

Ночью в спальной дяди Вити долго горел свет. Мама что-то говорила, а он отвечал. Скрипела кровать. Утром они никуда не съехали.

Проснувшись, Юлька не обнаружила ни свежих пирогов, ни бабы Шуры. Мама сказала, что её увезла скорая – давление.

Почти весь день Юля просидела в комнате. Через пелену дождя деревья и трава казались нарисованными акварелью. Размытый пейзаж наводил тоску и скуку.

"Интересно, где живут бабочки, – думала она, – должен же быть у них домик? И что он из себя представляет? Полураскрытый бутон, лист клёна или шляпку подсолнуха? Бабочки такие маленькие и хрупкие – без домика им никак нельзя".

Наблюдая за разбушевавшейся стихией, Юля не страшилась ни молнии, ни грома, она понимала, что в жизни есть вещи куда страшнее.

***

После ливня участок пришёл в плачевное состояние. Необходимо было восстановить грядки и поправить саженцы. Этим они и занялись на следующий день. Переходя от лунки к лунке, Юля укрепляла грунт вокруг растений, а дядя Витя приподнимая лопатой и выравнивая пласты, старался придать грядкам геометрически правильную форму.

Запах влажной земли не был похож ни на один другой. Чем она пахла – трудно сказать. Может прошлогодней листвой, может новой, едва зарождающейся жизнью.

Откуда взялся котёнок, Юлька так и не поняла, наверное, пришёл от соседей. Детёныш смотрел на неё трогательными голубыми глазами и жалобно мяукал. Наклонившись, она взяла его на руки.

– Какой хорошенький! – нежно наглаживая, приговаривала Юля.

– Отпусти! Вдруг он больной, – послышался злой окрик.

Девочка в недоумении замерла.

– Я кому сказал, брось!

Выхватив котёнка, дядя Витя бросил его на землю. Лезвие лопаты приподнялось и опустилось, разрубив кошачьего ребёнка пополам. Расширенными от ужаса глазами Юля наблюдала, как маленькое тельце бьётся в агонии.

– Зачем? Зачем! Зачем…

Она развернулась и побежала прочь. Размазывая слёзы, Юля сидела у себя в спальной и с ненавистью думала, что даже если мама выйдет за дядю Витю замуж, она никогда не назовёт этого бессердечного человека папой.

Слёзы высохли, но боль не ушла, она затаилась, спрятавшись глубоко в душу.

– Ты что мне тут грязь развезла! Быстро раздевайся и мойся, – прикрикнул вошедший следом хозяин.

Дядя Витя принёс таз с тёплой водой и поставил на пол. Юля сняла одежду и, сжавшись в комок, присела в воду.

– Давай я тебя вымою, а то, чего доброго, зальёшь мне весь пол.

Юле было неловко и стыдно, но она не посмела возразить. Не торопясь, лёгкими движениями мужчина водил губкой по её телу. Мама мыла не так. Юля чуть не расплакалась от неловкости.

Стук в дверь прекратил постыдную процедуру. Пока он разговаривал с соседкой, Юля, сполоснув волосы, накинула халат и убежала в свою комнату.

Часы показывали половину шестого. Она облегчённо вздохнула – скоро придёт мама.

Скрипнули половицы, девочка замерла. Хозяин вошёл в комнату и тихо произнёс: "Если распустишь язык, учти, я ведь не забыл, как ты подглядывала. Надеюсь, тебе не хочется, чтобы об этом узнала мать?"