Страница 35 из 86
- Приезжала Шарогородская...
- Кто-о?
- Княгиня мне объяснила, что это - маменька той девушки, на которой граф Разумовский собирался жениться. Так вот она и кричала, что подполковник никогда не станет генералом, и что она об этом позаботится. Императрице пожалуется...
Соня побледнела. Неужели все её усилия не только не принесли нужных результатов, а и усугубили положение бедного Леонида?! Вот что значит, делать человеку добро без его ведома, только по своему глупому разумению!
- Что эта Шарогородская ещё говорила? - спросила она у Агриппины, изо всех сил изображая равнодушие.
- Что пусть он о её дочери и не мечтает. И что Даша - вроде, как раз она и есть невеста графа - никогда не выйдет замуж за такого развратника и проходимца.
- Какой ужас!
Соне стало плохо, и Агриппина привычно принялась хлопотать подле разволновавшейся княжны, обмахивая её своим фартуком. Соня набрала воздуху побольше, ухватилась за край каменного дедова стола и спросила:
- А что говорил граф?
- Граф хотел поцеловать у неё руку.
- Вот как, ты видела?
- Не видела, - пожала плечами Агриппина, - но слышала, что Шарогородская, как завизжит. - Не прикасайтесь ко мне! Не бить же он её собирался!
- Опять ты придумываешь, - привычно рассердилась Соня и оттого сразу пришла в себя. - Она все ещё здесь?
- Уехали.
- А как на это посмотрел князь?
- Его сиятельства как назло не было дома, - с сожалением проговорила Агриппина и поспешно добавила. - Это не я так говорю, Мария Владиславна говорили. И ещё крикнули: "Господи, куда Софья-то подевалась? Неужели опять в этой проклятой лабалатории?" Здесь, значит...
Агриппина с сожалением и даже некоторой завистью посмотрела, как Соня торопливо заканчивает смешивание нужных частей мази.
- Скажи маменьке, я сейчас приду.
- Скажу, - нехотя кивнула горничная.
"Маменька называет лабораторию проклятой! - подумала Соня. - А, небось, закройся намертво потайная дверь, ломом прикажет вскрывать. Куда мы теперь, без нее-то!"
Она спрятала баночку с мазью в кармане платья и поспешила в гостиную, где любила сидеть княгиня, и где они обычно решали все наболевшие вопросы. Однако, Мария Владиславна была не одна. Видимо, Николай только что откуда-то приехал, потому что он как обычно сидел на краешке стула, чтобы наскоро решить что-то срочное. Другие дела он выслушивал и решал, только переодевшись в любимый халат.
- Поймите, маменька, - услышала его голос Соня, - произошло какое-то недоразумение. Леонид ни в чем не виноват. Я верю Мартину Людвиговичу. Он сказал, пришлет мазь, у Леонида за неделю все пройдет...
"Почему за неделю? За один день," - мысленно поправила брата Соня
- А ежели нет?
- Господи, маменька, тогда это его печаль. Как бы то ни было, граф рвался домой уехать, я его не пустил. Пусть денек-другой у нас побудет.
- Пусть, разве ж я против...
- Леонид - порядочный человек, и если эта старая карга...
- Николя, Екатерина Ивановна вовсе не стара.
- Ну да, сорок лет ей всяко исполнилось.
- Что тогда говорить обо мне, - усмехнулась княгиня.
Тут она заметила стоящую в дверях Соню.
- Вот только как сие происшествие на Софье скажется? Она у нас девица на выданье.
Николай скользнул взглядом по сестре.
- Да никак на ней это не скажется!.. Я вот что думаю, не поехать ли мне к Шарогородским? Гнев такой женщины, как Екатерина Ивановна, многого стоит. Не хотелось бы, чтобы она мстила Леониду. Его и так уже бог наказал, хотя и непонятно, за что... Эх, мне бы такую невесту, как Дашенька. И хороша, и свежа, и богата. Да и, коли молва не врет, не глупа...
- На чужой каравай, Николушка, рот не разевай.
- Это я с сожалением. Подполковник-то мой такой цветочек упустил, вот я о чем. Шарогородская, сказывают, женщина решительная, от своих слов вряд ли отступится. Но я хоть за друга поручусь, чтобы его репутация в свете не слишком пострадала.
- Ты бы и вправду, Коля, съездил к Шарогородским, - неожиданно поддержала мысль брата Соня. - В самом деле, жалко Леонида Кирилловича...
- Ты-то откуда обо всем знаешь? - строго спросила княгиня. - Что-то я тебя поблизости не видела, когда Екатерина Ивановна на подполковника коршуном налетала...
- Мне Агриппина обо всем рассказала.
- Наверное, Софья права, - между тем вернулся к её предложению Астахов. - Съезжу-ка я с визитом в дом невесты, посмотрю, что да как. А вы уж тут Леонида не обижайте. Как бы он совсем духом не пал.
- Груша рогаликов напекла. Я скажу Агриппине, чтобы она графу отнесла, - проговорила княгиня.
- Маменька, вы говорите о моем боевом товарище или о красной девице? Вы ему лучше анисовой водки пошлите. Небось, у вас, как у всякой хозяйственной женщины, на такой момент неприкосновенный запас имеется.
- Зачем же теперь неприкосновенный, - возразила Мария Владиславна. - Я могу и Агриппину в лавку послать. Слава богу, на хозяйство ты мне достаточно денег дал.
- Это все мелочи, - отмахнулся Николай. - Сейчас бы мне карету, совсем другой разговор с Шарогородской произошел бы.
Князь ушел, а Мария Владиславна сказала дочери:
- Схожу я в лавку вместе с Агриппиной. Ермил-то на меня в последнее время косился - не вовремя долги ему отдавала, видите ли! Теперь вообще в долг брать перестану. Ежели бы ты знала, мой ангел, как это приятно.
- Догадываюсь, - почтительно улыбнулась Соня, радуясь про себя, что все так удачно складывается, и она сможет без помех посетить Разумовского, чтобы вручить ему собственноручно изготовленную мазь.
Нет, о том, что княжна сама её изготовила, говорить, наверное, не стоит, но успокоить графа надо. Соня не верила, что он прямо-таки упал духом, но, видимо, смотреть на свой обезображенный лик ему не очень приятно.
- Entrez26! - глухо отозвался граф.
У Сони екнуло сердце. Неужели он так переживает, что перестал владеть своим душевным состоянием? Опять в ней зашевелились сомнения: надо ли было так поступать, не поставив Разумовского в известность? Может, стоит ей повиниться перед ним хотя бы задним числом, и если он не простит её, что ж, так тому и быть. Соня просто передаст ему баночку с кремом и постарается никогда больше не показываться на глаза.