Слезы каменной пустыни

В залах виртуалов теперь тренировалась вся команда без исключения. Здесь теоретически усвоенные знания применялись на практике. Антон научился даже вполне сносно прыгать по барханам на «блохе» — легком гусеничном вездеходе открытого типа. Другими моделями управлять было проще, а вот маленькая и прыткая блоха ему долго не давалась. Держаться надо было руками, и Антон долго недоумевал, почему большинство десантников отдает предпочтение на первый взгляд столь неудобному транспорту по сравнению с более тяжелыми и легче управляемыми машинами. Раз за разом направляя блоху в прыжок, океанолог неизменно слетал с открытой платформы на песок. И лишь когда он научился интуитивно чувствовать каждый бросок и быть к нему готовым, дело пошло на лад.

Закрытые вездеходы и энергоботы ввиду большей массы и тихоходности управлялись гораздо легче. Модуль на воздушной подушке вести было одно удовольствие, а вот с шагоходом пришлось помучиться. При тренировках Климов отключал блок автоматического управления, и приходилось вручную отслеживать ход каждой ноги. На участках сильно пересеченной местности, когда вся поверхность была пропахана канавами и ямами или утыкана пиками скал, Антон несколько раз провалил задание, перевернув шагоход. В наказание нужно было, вися вниз головой на ремнях безопасности, вернуть машину в прежнее положение. Однажды ступня шагохода неожиданно провалилась в незамеченную расщелину и намертво там застряла. Пришлось выбираться наружу и отрезать ногу плазменным резаком. А в другой раз шагоход так резко осел, что пропорол герметичный корпус о торчащую снизу скалу. За это Антон тут же заработал от Климова повторную серию тренировок.

Управление флаэром и катером дались поразительно быстро и легко. Полет доставлял океанологу огромное удовольствие, и Антон даже попытался воспротивиться, когда, видя его заметные успехи, летные тренировки посчитали оконченными. В результате бурных дебатов эти задания все-таки оставили в плане его занятий, и к концу перелета на линкоре Антон уже вполне заслуженно выслушивал похвалы от бывалых десантников.

Во вторую неделю их занятия в виртуалах приняли несколько иной оборот. Теперь они учились сражаться различными видами оружия из арсенала крейсера. Отныне при тренировках все вездеходы снабжались станковыми трассерами, пулеметами, гранатометами и пушками. Флаэры имели вдобавок ракеты класса воздух-земля и воздух-воздух, а катера — тяжелые бронебойные плазменные, аннигиляционные и химические торпеды.

Было такое впечатление, что их готовят покорять Галактику. Сражаться приходилось с ползающими, бегающими, летающими, подкапывающимися и появляющимися просто из воздуха монстрами. Один раз Антона заставили подняться на орбиту на катере и сбросить вниз, на долину, кишащую огромными слизняками, приличный запас антиматерии. Взрыв испарил целую межгорную впадину, а Антон еле смог увести катер от взрывной волны.

Однако вскоре Климов вновь изменил тему тренировок. Теперь все действия происходили на руднике. Сначала шли тестовые задачи на знание схемы расположения помещений. Всех высаживали в неизвестном месте и требовали как можно скорее добраться в нужную точку. Потом пошли задачи потруднее. Необходимо было суметь провести активацию или, наоборот, отключение различных служебных систем, а также быстро определить причину простейших неисправностей.

Ряд тренировок прошел в полной темноте с запрещением включения источников света. Не менее трудным было задание по управлению мобильным модулем, толкающим перед собой по коридору защитный зеркальный пузырь силового поля. Работа была крайне утомительная. С одной стороны нужно было поддерживать минимальный зазор между полем и стенками прохода, а с другой стараться не снести полусферой аппаратуру или переборки. Продвижение происходило чрезвычайно медленно и неуклюже. Когда Антон посетовал Климову на явную громоздкость и неэффективность подобных действий, тот с ним полностью согласился, но тренировки пройти заставил.

За всеми этими занятиями время шло совершенно незаметно. С Володькой Антон виделся теперь практически лишь в столовой. О каких-либо вечерних посиделках и речь не заходила, так как тело, вываливавшееся из кокона виртуала «аки труп, весь в поту и саже» способно было максимум лишь на принятие душа и пищи и, полностью игнорируя «недостойные намеки недоброжелателей о нежелании поддержать компанию», мгновенно засыпало.

Но неожиданно все завершилось. Однажды утром Климов собрал их в столовой и объявил, что линкор прибыл в точку назначения. Все тренировочные занятия окончены. Теперь их ждала Венера.

Картинка дергалась и дрожала. Но все равно внизу был отчетливо виден проплывающий серый квадратик защитного щита, накрывающего четыре корпуса шахты. Вокруг него, словно скомканная тряпка грязно-коричневого цвета, простиралось обнажение железных руд, все в черных потеках и пятнах.

Еще несколько мгновений — и рудник исчез за краем экрана, открыв простор бесконечной пустыни. Где-то там внизу, среди этого черного однообразия, находилась запасная точка эвакуации.

Климов до рези в глазах вглядывался в транслируемое зондами изображение. Два часа назад адмирал линкора Майк Гилленхол передал ему все полномочия по управлению кораблями и ведению операции. И хотя эта акция была до некоторой степени формальной, однако любое распоряжение Павла выполнялось теперь незамедлительно.

Час назад в атмосферу Венеры с интервалом в десять минут ушли три планетарных зонда. Они прорвали облачный слой и легли на быстро затухающие спиральные орбиты, заканчивающиеся в нескольких километрах от рудника. Помимо этого с борта линкора непрерывно велась радиолокационная съемка поверхности.

Им отчасти повезло. Интересующий их район располагался на освещенной стороне планеты, и ненормально долгий венерианский день должен был тянуться здесь еще чуть больше трех недель.

На экране поверхность черной, каменистой пустыни заметно приблизилась и теперь неслась мимо с сумасшедшей скоростью. Несколько секунд — и зонд прекратил передачу, врезавшись в скалы.

Климов погасил заполненное лишь шумом помех изображение и бросил взгляд на карту радиолокационной съемки поверхности, занимающую одну из стен в рубке.

— Господин Гилленхол, может быть все-таки можно дать еще большее увеличение? — спросил он.

— То, что вы видите, Павел, не является оптическим пределом систем наблюдения, — ответил адмирал линкора. — Однако зонды приспособлены в основном для работы на безатмосферных планетах. Здесь же из-за высокой плотности воздуха скоростной напор вызывает сильную вибрацию аппарата. При большем увеличении мы просто ничего не увидим.

— А нельзя ли немного снизить зонд?

— Можно, но тогда точка падения зонда будет располагаться поблизости от рудника. Разумнее всего будет сбросить в интересующий нас район беспилотную станцию автоматического наблюдения.

— Сбросьте два аппарата. Один на рудник, другой в запасную точку эвакуации.

— Хорошо, Павел, — адмирал отвернулся, чтобы отдать распоряжение.

В огромном зале рубки возникло еще два экрана для передаваемого беспилотными станциями изображения. На них было видно, как на дне пусковых колодцев разъехались в стороны створки люков, открыв лежащий под линкором мрачный облачный покров. Едва заметное дрожание известило о запуске двигателей. Пронеслись мимо и остались позади стены стартовых шахт — и две станции, вырвавшись на бескрайний черный простор с холодными искрами звезд, устремились к планете.

Они почти синхронно достигли безбрежного грязно-белого облачного моря и погрузились в многокилометровый туман. Экраны заняла сероватая непроглядная муть. На пятьдесят первом километре высоты клочья облаков расступились в стороны, и падение продолжилось уже в чистой атмосфере. Несколько раз вспыхнуло и погасло алое пламя движков. Затем, когда до поверхности оставалось совсем немного, изображение неожиданно рывком ушло в сторону, сделало несколько колебаний и вновь остановилось, слегка покачиваясь. Это на пятикилометровой высоте сработали тормозные парашюты.