Страница 71 из 72
На новом месте полковой клуб просторно расположился в только что отремонтированном здании бывшего офицерского собрания.
Для того, кто сильно устал, и газетная подшивка сойдет за перину... Наспех и без особого аппетита поужинав, завбиб и Ванька начали готовиться к ночлегу. Первым делом, чтобы выветрить запах сохнувшей штукатурки, окна открыли. Только открыли, на них так и пахнуло полынным ароматом недалекой степи.
Не отходя от окна, Ванька и сделал открытие, прогнавшее мысль о спокойном сне.
— Завбиб, посмотри, как в Черноземске солнце садится! Ух ты, как!
— Везде оно одинаково садится. — тоном глубоко разочарованного в жизни человека ответил завбиб.
— А вот и врешь, вовсе не одинаково!.. У нас в Сибири или в Архангельске оно медленно опускается. Совсем уже, кажется, к земле подходит, а потом от нее отскакивает, весь день по небу кружит. Как собака вертится, когда себе место выбирает, так и оно. Оттого, наверно, что елки и сосны кругом, а кому охота на колючего ежа напороться?.. А здесь солнце смело книзу идет, потому что садится на мягкое...
Смелые Ванькины метафоры поразили завбиба: он отроду не слышал, чтобы солнце сравнивали с собакой. Великой новостью было и то, что солнце в один из вечеров может по неосторожности на что-то наколоться...
Даже слова приготовил завбиб, чтобы отругать Ваньку за допущенные им вульгаризмы, но вспомнил об «особенно чеканном шаге» и... промолчал! Вместо того встал, подошел к окну и... засмотрелся. Красный солнечный шар с величавым спокойствием готовился к безопасной посадке на приготовленную для этой цели нежную зелень пригородных садов. Легкая предвечерняя прохлада обещала назавтра новый ведреный, переполненный хлопотами день...
И вдруг под самым окном:
— Прх... фь-фью... фью...
Да как раскатом раскатится, как засвистит, запленькает1
Ваньке такое впервой слышать.
— Кто это, завбиб?
— Соловей, Ваня.
— Ух ты!..
С соловьями Ванька был знаком только по басням да по песенному репертуару третьей роты. А тут настоящий, живой, черноземский соловей — сосед, друг-приятель, может быть, даже родственник курской знаменитости!.. Один под самым окном запел, другой из сада с противоположной стороны откликнулся, а потом еще один. И пошло, и пошло! То ли потому, что им вечер очень нравился, то ли старались они в честь окончания песенного сезона, но только дали соловьи концерт на славу, не ударили в грязь лицом перед приезжими!
4.
Стоят у окна завбиб и Ванька, смотрят, слушают и молчат. Не меньше часа промолчали, пока наконец Ванька потихоньку не спросил:
— О чем ты сейчас, завбиб, думаешь?
— О будущем, Ваня...
— И я о нем. Ты чего в жизни, хочешь?
— Писать хочу.
— Для себя или для людей?
Вопрос был задан непростой, но походило на то, что завбиб заранее его предвидел.
— Для людей и про людей. Чтобы они читали и лучше делались.
— Тогда так! И я этого хочу, чтобы люди лучше делались. И чтобы между всеми людьми мир и порядок были, а нечестности и жадности и в заводе нигде не оставалось. Если я сумею до Кощея добраться, ух ты, чего с ним сделаю! Хребет ему пополам переломаю...
— Тогда я о тебе поэму... нет, не поэму, а толстую книгу прозой напишу!
— Напиши... Только правду пиши и чтобы читать весело было... Знаешь чего, завбиб?.. Уж шибко ночь хороша! Давай маленько по двору погуляем?
Только вышли во двор, обступила их кругом ночь. Не такая, как на севере — белесая, а темная-претемная, из черно-синего бархата сшитая, золотыми и серебряными гвоздиками к небу приколоченная...
— Из-за темноты и не заметили сразу, что по двору еще кто-то гуляет.
— Это вы здесь, культпросветы, полуночничаете?
Можно было предполагать, что военком сейчас же обоих спать погонит, но случилось другое,— он к их компании присоединился и затеял разговор, никакого отношения к повседневным делам не имеющий.
— Соловьев слушаете и мечтаете?
— Так точно, товарищ военком, слушаем и мечтаем! — по простоте душевной отрапортовал Ванька.
Завбиб тоже сознался, что кое о чем подумывал, но какую-либо причинную связь между своей мечтательностью и соловьиным пением начисто отверг, так как почитал соловьев За тривиальнейший аксессуар второсортной лирики,
Пропустив мимо ушей мудреный антисоловьиныи выпад, военком Сидоров проникновенно сказал:
— Отдохнуть нужно бы, но душевное состояние не позволяет, Хожу вот, слушаю и сам с собой досконально толкую... Это хорошо, завбиб, что я тебя встретил, может, ты мне что посоветуешь?.. Получил я из Петрограда письмо от друга своего, с которым еще в тысяча девятьсот семнадцатом году в Смольном подружился. Советует он мне, дня не откладывая, на учебу ехать. Дельно пишет: прошло, мол, время, когда от комиссаров один революционный пыл спрашивался... Оно и верно: какой, окунуть меня в кулеш и рассольник, я воспитатель, если за душой у меня три с половиной класса городского училища? Очень охота мне его совета послушаться!.. Ты не смотри, что я такой усатый, ведь я еще не совсем старый: тридцать два года мне... Вот я и хотел с тобой потолковать: очень трудно будет практическую математику и словесность изучить, если я на то, скажем, два года потрачу?
Мысль о том, что военком Сидоров может уехать из полка, опечалила завбиба, но он с горячностью встал на сторону его петроградского советчика.
— С вашей памятью вам вовсе нетрудно будет!
— Я и сам думаю попробовать... А там, что партия скажет... Буду у нее потом на производство проситься!
Пошли дальше втроем. Идут и каждый порознь, и все вместе об одном и том же — о будущем — мечтают. А звезды их разговоры слушают и в знак одобрения мигают:
— Так, мол, правильно!
Дошли до конца двора, назад повернули и остановились... Кажется, обо всем переговорили, а расставаться не хочется. Стоят потихоньку и слышат: кто-то мимо них идет и о Московской военной академии вслух мечтает.
— Закончить Военную академию — это значит боевой опыт на теорию помножить!
Голос не чей-нибудь, а самого адъютанта Потапенко. Идет он, про академию рассуждает, а сам за талию держит... не академию, а Тосю...
— А какой в Москве театр самый-самый лучший?
— Художественный.
— Ах!..
Может быть, и еще что-нибудь расслышали завбиб, военком и Ванька, но на этом месте разговор заглушили тривиальные аксессуары.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ОХ, УЖ ЭТОТ ВАНЬКА!
Глава первая
Повествует об одном приятельском разговоре. Читатель знакомится с новостями Горелого логоста .....
Ванька по-и царевна
Глава вторая
Ванька в гостях у колдунов. Волшебная книга, ступает как человечество. Серебряный корабль Арихметка .......
Глава третья
20
Сказ об опрометчивом чиновнике, о том, как костромские и вологодские мужики разыскали рай и откуда взялась река Негожа ..........
Глава четвертая
О чем твердили ходики? Киприан Иванович Перекрестов принимает важное решение .....
Глава пятая
Рассказывает о ночном переполохе, о том, как Ерпан застрелил звонаря, а Ванька обманул чересседельник
Глава шестая
Ванька становится хозяином планомона и обретает незаменимого товарища в лице Медвежьей Смерти. Беспримерный полет, не ставший достоянием истории. Если не считать порки, все складывается великолепно .....
Глава седьмая
О том, как Ванька устраивал пресню, о том, как мимо него прошло купеческое счастье .......
Глава восьмая „ _
О чем разговаривали пароходы. У Петра Федоровича оказывается много учеников ........
Глава девятая
Ерпан возвращается злым. Ванька ищет и находит неизвестное .........
Глава десятая
Петр Федорович учится воевать. Как нужно писать сочинения? Ванькино горе ......
Глава одиннадцатая
Когда смеется тайга. Ванька, наверное, станет статистиком 134