Страница 58 из 63
Я машинально ударила локтем назад. Я резко дёрнула талией, вложила весь вес в это движение, но я на долю секунды опаздывала в игре, где время — это все. Его вес врезался в меня, когда я начала поворачиваться, руки схватили мой затылок, и он воспользовался силой инерции, чтобы впечатать меня лицом в тяжёлую дверь.
Я издала невольный крик.
Это было больно. Очень.
И все же я не позволила себе отреагировать на боль.
Я хватала ртом воздух, извивалась, стараясь развернуться прежде, чем он сумеет придавить меня по-настоящему, но он во второй раз впечатал меня головой в дверь, и в этот раз это меня оглушило. Я в отчаянии дёрнула за дверную ручку, и мы вдвоём повалились на пол палаты.
Я пыталась отползти, но он снова придавил меня, заламывая мою руку в захвате джиу-джитсу, который заставил меня закричать по-настоящему — я думала, что он сломает мне руку.
В этот раз он тоже воспользовался своим весом — прижимая меня в момент падения, затем впечатывая лицом в кафель. Вероятно, это сломало бы мне нос, и возможно, оглушило бы по-настоящему, но я инстинктивно повернула лицо и вместо этого ударилась щекой, отчего перед глазами все побелело.
И все же этого оказалось достаточно, чтобы я издала стон перед тем, как переплести свои ноги с его ногами, как ножницы, и попытаться заставить его перевернуться. Он стиснул мою талию, перемещая свой вес на мне, и на долю секунды мне показалось, что я могу вырваться.
Однако когда я начала переворачиваться, он использовал мои же мускулы против меня.
Выкрутив моё запястье, чтобы вынудить всю мою руку и тело повернуться, он перевернул меня на спину. Иначе мне пришлось бы позволить ему сломать мне руку либо вывихнуть плечо. Я замахнулась на него другим кулаком, пытаясь ударить по лицу, оттолкнуть в сторону борцовским движением, но он поймал и второе запястье, достаточно жёстко ударив им по полу, чтобы заставить меня ахнуть.
Я извивалась, пытаясь высвободиться, но он все ещё держал меня за другую руку.
Один долгий момент мы лишь смотрели друг другу в лицо, тяжело дыша.
Глядя на него, я осознала, что он хотел именно этого.
Он хотел посмотреть мне в лицо, суметь меня увидеть.
Осознав это, я начала кричать, но он ударил меня локтем по лицу прежде, чем я смогла сделать полный вдох, обрушил своё тело с отработанной точностью, не выпуская моих запястий. Он так крепко ударил меня по грудной клетке, что ребра треснули, и из меня вышибло весь воздух, отчего я начала болезненно хрипеть. Дёрнув одну мою руку вниз и придавив её коленом, он свободной ладонью обхватил моё горло, опуская своё лицо к моему.
— Не кричи, Мириам. Не кричи.
Его слова звучали интимно, мягко.
Однако угроза ощущалась недвусмысленно, прямо на поверхности.
— …Для него все закончится очень, очень плохо, если ты будешь кричать. Я могу причинить ему много боли, даже в его текущем состоянии, Мириам…
Он уставился на меня этими поразительно голубыми глазами, лицо было совершенно лишено эмоций. Ничто в нем в тот момент не казалось мне человеческим.
Взглянув на него, я осознала, что обдумываю его слова. Я кивнула, когда его губы поджались.
— Хорошо. Хорошо…
Я все ещё хрипела от того, как он вышиб из меня весь воздух.
Он смотрел на меня сверху вниз, изучая моё лицо этими поразительными голубыми глазами, когда я потянулась своим сознанием, читая его. Я тут же увидела образы, образы того, что он хотел сделать с Блэком. Эти образы сделались более детальными, и я всхлипнула, ощущая, как ужас заливает моё нутро. Какая-то часть его разума атаковала меня, говоря, что он сделал бы это — что он не хотел, но сделал бы, что он не испытывал бы удовольствия, но сделал бы это ради долга.
Я ему не верила. Он хотел причинить Блэку боль.
Он упивался этими образами, лелеял их. Они заставляли его чувствовать себя правым в мире.
Когда я подумала об этом, он заговорил, и голос был таким же пустым, как и глаза.
— Я не хочу убивать тебя, Мириам, — мягко сказал он.
Я взглянула на него, стараясь дышать, думать.
Я также старалась сосредоточиться, подумав, что возможно сумею подтолкнуть его…
Затем до меня дошло кое-что другое.
Я почувствовала себя грёбаной идиоткой, когда осознала это.
«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ!» — заорала я в пространство. Все было не так, как с Блэком, где я мгновенно знала, что нащупывать, с чем связываться. Это ощущалось как звонок в никуда, в ничто. В какую-то пустоту. Я попыталась сосредоточиться на своём дяде, на детстве, на том, как он ощущался, когда я была ребёнком, когда держала его за руку… когда я всюду следовала за ним.
В этот раз я почти почувствовала что-то.
«ДЯДЯ ЧАРЛЬЗ! ПОМОГИ МНЕ! ОН В ПАЛАТЕ БЛЭКА… ПОМОГИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! ОН УБЬЕТ МЕНЯ! ОН УБЬЕТ БЛЭКА…»
Что-то помутило моё зрение прямо перед тем, как в подбородке взорвалась боль.
Я издала тихий крик, поначалу скорее от шока. Когда пришла настоящая боль, я вообще не могла издать ни звука. Я могла лишь выгибать спину, задыхаясь.
— Тебе нужно сосредоточиться, Мириам… сосредоточиться на мне. Это важно.
Я посмотрела на него, все ещё тяжело дыша и пытаясь думать сквозь боль в челюсти, куда он ударил меня, как я теперь осознала, рукояткой пистолета. Подняв взгляд, я увидела этот самый пистолет в его руке. Мой разум ухватился за это, стараясь думать, а он ткнул стволом под мой подбородок, снимая с предохранителя щелчком курка.
— Мне нужно, чтобы ты уделяла внимание. Слушала, Мириам. Ты слушаешь?
Я кивнула.
— Да, — прохрипела я. — Я слушаю, Майкл…
— Это не твоя вина.
— Ладно, — я кивнула. — Хорошо.
— Не твоя. Ты мне веришь?
Я пыталась сообразить, уставившись на него, сосредоточиться, несмотря на пистолет, прижатый к моему горлу.
— Я хочу. Я хочу верить, Майкл…
— Скажи мне, что это не твоя вина.
— Это не моя вина, — повторила я. — Это не моя вина, Майкл…
Мужчина отодвинулся, садясь на пятки, но не убрал пистолет из-под моей челюсти. Его другая рука все ещё частично обхватывала моё горло, и в сочетании от этого тяжело было дышать и глотать. Я не осмеливалась пошевелить никакой другой частью тела.
Повернув голову, он свирепо глянул на кровать, где лежал Блэк.
— Змий умён, Мириам… Он очень, очень умён…
Он посмотрел на меня, и теперь его глаза содержали боль.
— Ты была хорошей. Вот почему я пришёл… чтобы спасти тебя от этого…
Я не осмеливалась посмотреть на кровать. Сосредоточившись на тех голубых глазах, когда они вновь посмотрели в мои, я покачала головой, стараясь заставить голос звучать ровно.
— Нет. Он не тот, кем ты его считаешь. Ты ошибаешься на его счёт… — начала я.
Эти глаза полыхнули.
— Я не ошибаюсь, Мириам. Я знаю, что ты не хочешь в это верить… но я здесь, чтобы открыть твои глаза. Тебя ввели в заблуждение.
Я начала качать головой, снова спорить с ним, но его голубые глаза вспыхнули, превращаясь в зеркальные диски. Они сияли такой безумной яростью, которая заставила меня умолкнуть, а его выражение вновь сделалось нечеловечески пустым.
Я понятия не имела, что он видел, глядя на меня.
Я знала, что это была не я.
— Мириам, — начал он опасно мягким голосом. — Он отравил тебя. Ты сейчас больна. Ты понимаешь? Ты сейчас внимательно меня слушаешь? Он отравил твой разум. Он заставил тебя поверить в его ложь… — его пальцы сжались на моем горле. Все ещё вдавливая пистолет под кость моей челюсти, он резко стукнул моей головой о пол, заставив меня вскрикнуть. Я вновь ощутила его сознание, давящее на меня в поисках ответа, и я кивнула, прохрипев:
— Да, — сказала я. — Я слушаю, Майкл… я слушаю…
— Змий умён, Мирам… он говорит ложь. Ложь, в которую нам хочется верить. Ложь, смешанную с правдой. Она проникает в нас через наши слабости.
Он ласкал меня той ладонью, что не держала пистолет. Я стиснула его руку, но не осмеливалась пытаться отодвинуть её от меня, особенно когда он сильнее надавил на пистолет.