Душа на верёвочке

Мы задержались дольше, чем планировали. Алексис предложил сократить путь, иначе аквапарк скоро закроется, а надо ещё успеть забрать детей. Я видела, как мы съехали с общей магистрали и по серпантину виляли среди гор. Погруженная в свои мысли, я не заметила, как заснула.

Вдруг, я больно стукнулась о стекло головой. Потирая тут же надувшуюся шишку я, вытянув шею, посмотрела вперёд и с ужасом увидела, как автобус виляет по дороге, буквально повисая над пропастью серпантина. Все начали громко кричать, испугавшись не на шутку. Какой-то мужчина вскочил со своего места и ринулся к водителю, который буквально повалился на руль, стараясь контролировать машину.

– Тормози, тормози, – кричал мужчина. Он пытался вывернуть руль, чтобы автобус не ехал по краю обрыва.

Я часто читала о том, что люди, которые побывали на волоске от смерти, видели картинки из своей жизни. Будто бы вся жизнь пронеслась, как кадры из диафильма у них перед глазами. У меня ничего подобного не было. Моё сердце, как мне показалось, просто перестало биться. Вполне возможно, оно «спряталось в пятки». Я видела искажённые и перекошенные лица соседей, их открытые рты и оцепенение, всеобщую «загипсованность».

Ничего не проносилось у меня перед глазами, кроме дороги и водителя, который старался остановить автобус.

Каким-то чудом, автобус остановился, уткнувшись в выступ скалы. Водитель тут же просто рухнул на пол с сидения и потерял сознание. Люди повскакивали со своих мест, с единственным желанием покинуть автобус. Все кричали, кто-то плакал. Алексис, придя в себя, старался всех успокоить, но лицо его было смертельно бледным.

– Проверьте пульс у водителя. Он что, умер?

– У него солнечный удар, – верещала женщина сбоку от меня.

– Он дышит хоть? Надо срочно в больницу. Боже, а как же дети? – схватившись за лицо, вопила, по-видимому, чья та мать.

Отовсюду доносились вопросы, и после первой волны страха появилась вторая. На сколько человек привык беспокоиться обо всем.

«Жизнь висела на волоске и, оставшись в живых, мы опять переживаем, но уже за другое», – подумала я про себя, без сил обмякнув на сидении.

В автобусе с нами не оказалось доктора.

Я вспомнила какой-то американский сериал о врачах и завопила громче всех:

– Без паники товарищи! Срочно поверните на бок голову водителю. Подложите ему под голову курточку. Можно влажную тряпку на лоб. Если это солнечный удар, то поможет. Но у него может быть от аппендицита до сердечного приступа. В любом случае, его нельзя передвигать, а нужно оставить до приезда скорой помощи в покое.

В автобусе перестали кричать и всё, что я говорила, тут же выполнили не сопротивляясь. Наверно, все подумали, что я врач. Сразу было принято решение, не ждать полицию, а срочно везти водителя в ближайшую больницу. Мужчина, который помогал удержать руль, оказался водителем такого же автобуса, только из Украины.

Он сел за руль, и мы тронулись в путь. Все с беспокойством смотрели на дорогу. Кто-то тихо плакал, всхлипывая и умоляя водителя ехать побыстрее, потому что у них дети.

Я ехала, сжавшись вся в комок.

«Ничего себе поездочка, – думала я. – И что это может быть? Везение? Или невезение? Не иначе какой-то знак. Видать рано мне ещё уходить из этой жизни, не иначе», – успокаивала я себя.

Сравнительно быстро мы добрались до больницы. Мужчины аккуратно вынесли водителя из автобуса. Алексис, надо отдать ему должное, очень оперативно определил больного врачам. Помощь водителю была оказана своевременно. И мы помчались за детьми, которые довольно балдели на лавочке, возле аквапарка. Они дружно ввалились в автобус и взахлёб рассказывали, как весело и здорово провели время. Глаза детей светились счастьем и радостью, и не меньше светились глаза их родителей, которые только что пережили такой стресс, а сейчас видят и обнимают своих чад.

Уже в холле отеля мы, все те, кто был на экскурсии, поздравляли друг друга и обнимались, словно родные, повторяя, что заглянули в глаза смерти и все так здорово обошлось.

Я вернулась к себе в номер и залпом выпила пол стакан коньяка. Совершенно трезвыми глазами, посмотрев на себя в зеркало, сказала:

– Не иначе в рубашке родилась! С крещением! – и рухнула на кровать без сил.

Глава 2

Время неумолимо бежало вперёд. Впечатление от приключения на экскурсии сменилось более яркими событиями.

Каждое утро, открывая глаза, я хотела, чтобы день не заканчивался, но, к моему сожалению, время моего отпуска истекало. Чемодан был почти упакован и завтра, рано утром, меня увезут из отеля. Буквально через несколько часов я приземлюсь в своём городе. Сказочная Греция с её историями останется у меня в памяти и в сердце. Об этом не хотелось думать. И я решила свой последний день провести на берегу этого красивейшего моря.

Я пришла на пляж и удобно умостила своё, обалдевшее от бесконечного поглощения пищи тело, в шезлонг. Время послеобеденное. В самый раз немного вздремнуть в тени бамбукового зонта, чтобы, как в народе говорят, «жирок завязался». Морфей почти накрыл меня своим плащом, как вдруг я услышала сбоку от себя кряхтение, сопение и негромкий хруст, как я поняла, соседнего шезлонга, на который кто-то умостился. Просыпаться совершенно не хотелось. Но я, лёжа с закрытыми глазами, усиленно делала вид, что сплю. Надеялась на то, что тот, кто хрустит и сопит рядом со мной вспомнить о совести и куда-то рассосётся подальше от меня. Но не тут-то было.

Глубоко вздохнув, я повернула голову, лениво приоткрыв глаза. Я увидела женщину, достаточно аппетитных размеров, которая уплетала чипсы, громко шелестя упаковкой. Обладательница пышной фигуры, совершенно не испытывала ни грамма комплексов по поводу своего веса. Откровенный купальник ярко-алого цвета был тому доказательством. На её предплечье красовалась татуировка в виде ангела с окровавленными крыльями. Жгучая брюнетка, с грудью шестого размера, правильными чертами лица и ярко красной помадой, которая делал её губы ещё более пухлыми и сочными, притягивала мой взгляд, словно магнит. Шляпа с большими полями из итальянской соломки очень грациозно сидела на её голове. На шее блестела внушительных размеров золотая цепь, и пальцы были унизаны не менее скромными перстнями с большими камнями.

Последние сомнения улетучились так и не успев совершить посадку на моем мозговом плацдарме, когда я утвердилась во мнении, что передо мной моя соотечественница.

Неожиданно брюнетка повернулась ко мне и совершенно будничным тоном, словно мы с ней знакомы с детства, проговорила:

– Наверное, сожалеете, что завтра уезжаете?

У меня думаю, в этот момент было совершенно идиотское выражение лица. Вся работа мысли отразилась на нем. Я постаралась взять себя в руки и спросила:

– Мы знакомы?

«Возможно вчера, когда я принимала участия в разных конкурсах, предложенных аниматорами, я познакомилась со столь колоритной барышней? А дегустируя, такое греками любимое вино „Рецину“ с привкусом смолы (как по мне, ужасно противное), я запамятовала сей факт?», – подумала я.

– Ой, нет, ещё нет. Аделаида, – с совершенно невозмутимым видом она уставилась на меня в упор.

«Имя какое-то странное», – подумала я.

– А вы, Анна, – ещё лучезарнее улыбнулась моя собеседница.

Имя моё прозвучало не так напыщенно, поэтому мне захотелось, почему-то съязвить:

– Уж никак не думала, что моё имя написано у меня на лбу.

– Мне имя, – продолжила Аделаида, не обращая внимания на мою колкость, – дала моя мать. Странное оно, не для привычного уха, – брюнетка улыбнулась ослепительной улыбкой и подмигнула мне.

Я захлопала ресницами, которые зачем-то нарастила перед поездкой. Ну, чего греха таить, хотелось быть краше, чем есть на самом деле. Мы же женщины, как считаем: «Наклею, наращу, добавлю и глаз от нас не отвесть, только бы ни натуральной».

А моя собеседница, тем временем, предалась воспоминаниям.

– Бабушка моя, скажу я вам, была из очень богатого и знатного рода. Может быть, слышали о принцессе Аделаиде Брауншвейгской?