1 АВГУСТА 1914

Через какое-то время он позвонил, сказал, что мы правы, и дал совет– объяснить академику, что притесняемый авторский коллектив обратится в «директивные органы», т.е. в ЦК КПСС. Совет более чем странный, посему я отправился теперь к Бобкову. Генерал высмеял идею и заметил, пусть сам Андропов справляется со своим Франкенштейном. Прошло еще какое-то время, и еще звонок Председателя. «Этот тетерев на току» был предупрежден мною, что если не уймется, почти кричал он в трубку, то «потеряет мою дружбу». В 1976 г. книга, наконец, увидела свет. Юрий Владимирович еще пообещал устроить ей хорошую прессу. Обещания не выполнил, думаю лучше представляя вес «Абраши» при Брежневе.

В разгар баталии 1975 г. по поводу книги о США на подмогу Арбатову пришел другой академик, о котором с отвращением отзывались как Андропов, так и Устинов, Исаак Минц. В органе Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС «Вопросы истории КПСС» подготовили громадную разгромную рецензию на «1 августа 1914». Ее сняли перед выходом номера на стадии сверки, т.е. схватили за считанные дни до его выхода в свет, и подарили мне. А за то, что автор занялся масонами, ему приклеили ярлык «черносотенца».

В лучших традициях доносительства трое подписавших рецензентов принялись за выяснение того, «что характеризует идейные позиции автора». «Освещение событий» Н.Яковлевым «находится в прямом противоречии с ленинской трактовкой истории», оно «принципиально отличается от общепринятого в советской исторической науке». В чем? Например, «да, очень хотелось бы царизму, чтобы положение в армии, было именно таким, каким оно представляется ныне Н.Яковлеву». Завершая пасквиль (в 1 ал.), рецензенты (ЕД.Черменский, В.М.Шевырин, В.И.Бовыкин) протрубили тревогу: «Можно только удивляться тому, что эта книга, бесцеремонно фальсифицирующая ленинские взгляды, грубо искажающая исторический процесс и извращающая роль большевистской партии в годы первой мировой войны, наконец, в литературном отношений являющаяся подражанием худшим образцам буржуазной бульварной печати, не только увидела свет, но была издана массовым тиражом в расчете на широкого, преимущественно молодого читателя. Ничего, кроме вреда, она ему принести не может».

На исходе 1976 г. Арбатов разогнал наш сектор и заставил меня уйти из Института США. Меня приютили в отделе Института социологии АН СССР.

Наш русский великий ученый, гениальный математик Л.С.Понтрягин на годичном собрании АН СССР в 1980 г., указал на то, что Арбатов принадлежит к категории «проходимцев от журналистики без какого бы то ни было научного багажа… Удивительно ли, что академик Арбатов быстро уволил из своего института единственного человека, пытавшегося разобраться в масонстве — Н.Н.Яковлева», — закончил Понтрягин, которого я лично не знал.

* * *

Ю.В.Андропов, по-видимому, все же чувствовал неловкость и компенсировал ее доверительными разговорами. Я слышал, что он наизусть знал «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». Несколько раз пытался вступить с ним в состязание по тексту обеих книг и неизменно был побиваем как ребенок. Андропов умел цитировать к месту эти книги.

Дело было после его возвращения из Кисловодска —очередного отпуска. Посвежевший, подтянутый Председатель безмятежно болтал о пустяках. Пребывание под горным солнцем прекрасно, но жизнь никогда не дарует полного счастья, вечно что-то мешает. И на этот раз помешал, как уже случалось при каждой поездке Андропова на отдых на Кавказ, докучливый секретарь Ставропольского крайкома. Стоило Андропову появиться на госдаче, как пробивался этот секретарь, сверхэнергичный, делившийся с заезжим московским вождем своими задумками. Он буквально тенью следовал за Председателем. Так я впервые услышал о М.С.Горбачеве.

На мой законный вопрос, зачем портить отпуск и терпеть провинциального партчиновника, Председатель вздохнул и поведал, что этот скоро переберется в Москву. Домогается поста секретаря ЦК КПСС, на меньшее не согласен. «Так и нужно дать его?» — заметил я. «Что делать, — печально сказал Юрий Владимирович, — он как отец Федор, домогавшийся стульев на веранде под пальмами у инженера Брумса, ползает и осмотрительно бьется головой о ствол араукарии». Я узнал «Двенадцать стульев» и в тон Председателю продолжил: «Так не продавайте ему стульев!». «Что вы, — шутливо замахал на меня руками Юрий Владимирович, — пробовал, а ответом послужил страшный удар головой о драцену. Результат увидите», — загадочно заключил Председатель.

Когда вскоре на экране телевизора появился Горбачев, то я вспомнил шутку.

Да, глубоко верил идеалист в кресле Председателя КГБ, что если некто от сохи, а тем более от комбайна косноязычен, изъясняется с чудовищными ударениями, то он имманентно придерживается социалистической ориентации. Современная версия веры российского интеллигента в «мужика-богоносца». Как-то андроповский сын, одно время работавший со мной, с глубокой печалью рассказал, что он посетовал в разговоре с от-

цом: маляры ремонтировавшие квартиру, работали плохо, безбожно тянули. В чем проблема, бодро отозвался государственный деятель, нужно вызвать их на партсобрание в домоуправление и там хорошенько «пропесочить»!

* * *

Разразившийся в середине семидесятых в США Уотергейт высветил анатомию современной американской государственности, роль политического сыска в обеспечении политической стабильности. В Вашингтоне на Капитолийском холме прошли различные «слушания», оставившие гору материалов. С завидной оперативностью американцы выпустили обо всем этом массу книг, не говоря уже о периодике. Лишенный с изгнанием из Института США сотрудников, я отныне работал в одиночку, но почти не отстал Уже в 1978 г. в книжке «Под железной пятой», наверное, первым в нашей стране, обобщив эти материалы в исследовательском плане, дал трактовку Уотергейта. Коль скоро Арбатов, Минц и К° ославили меня «черносотенцем» и пр., а власть открыто не взяла под защиту, я счел за благо напечатать ее под псевдонимом Н.Николаев. Куда важнее стотысячным тиражом донести суть дела, а не авторские претензии.

По весне 1980 г. вышло первое издание «ЦРУ против СССР», получившее очень широкую известность. Последующие события оправдали и оправдывают на каждом шагу ее пророчества, начиная от названия. Разве не были усилия ЦРУ и К° направлены на распад СССР и победу в «холодной войне»?