Страница 10 из 14
– И ведь считается, что из нас двоих я – фантазерка, – усмехнулась Аня.
– Таня, мы стоим на полпути к мировой славе!
– Даже если мы станем известными… И нас начнут звать на передачи и фотосессии, то это только из-за того, что мы не такие, как все. Разве это не то же самое, что выступать в цирке уродов?
– Конечно, нет, – возмутилась Аня. – Мы не жалкие комедиантки, мы – музы. А теперь давай сделаем тебе прическу, облачимся в наше бархатное платье и выйдем в свет!
…За сестрами Сомовыми приехал лимузин. Как оказалось, на этом настояла Аня. Весь двор сбежался посмотреть, кто в него сядет. Дверку перед девушками открыл шофер в фуражке. Они забрались в салон, придержав подол длинного платья.
– Доброе утро, барышни, – поздоровался с ними Абзал. – Вы просто прекрасны.
– Солидарен с тобой, – подал голос старик в тюбетейке, сидящий рядом. – Здравствуйте, я Нурлан Джумаев. А вы… Нет, не подсказывайте, я сам угадаю… Таня, – он указал на одну из сестер, – и Аня. – Палец ткнулся во вторую.
– Угадали, – улыбнулась первая.
– Нетрудно было после того, как нас описал его племянник, – проворчала Аня.
– Характеры, но не внешность, – уточнил Абзал. Затем потянулся к мини-бару и спросил: – Не желаете шампанского?
– Сейчас девять утра, какое шампанское? – продолжила бухтеть Аня.
– Во многих европейских странах его подают на завтрак, – по привычке сгладила Таня. – Но мы не будем, спасибо.
– Я бы на вашем месте не отказывался, – улыбнулся Абзал. – Шампанское отличное, и мы его только пригубим.
– Все мы?
– Конечно. Событие ведь для всех знаменательное.
– Хорошо, открывайте.
Пока Абзал возился с бутылкой, Таня украдкой наблюдала за Нурланом. Человеком, что написал книгу о них с сестрой. Не биографию, конечно. Биография не заинтересовала бы никого, особенно киношников. Но он придумал им характеры, жизни… Он вдохновился ими. Аня права, они стали его музами. Не исследовательским материалом, как для докторов, а вдохновительницами.
– Я прочла вашу повесть, – сказала она, когда старик поймал ее взгляд. – Нашла в интернете.
– И как она вам? – живо поинтересовался старик.
– Неплоха. Но мне бы хотелось прочитать роман.
– Обещаю, вы будете первыми, кому я вручу его.
– И когда это случится?
– После выхода фильма.
– Дядя держит интригу, – заметил Абзал, подав Тане фужер. – Никому не показывает роман, даже режиссер его не читал.
– Кстати, я смотрела его дебютный фильм. Мне он понравился. Чаплин – талантливый парень, – оживилась Аня. Она любила кино. Могла весь день просидеть за компьютером, прогоняя фильм за фильмом. Таня же больше читала. Но книги не глотала, а смаковала.
– Тогда выпьем за то, чтобы этот талантливый парень снял настоящий шедевр! – предложил тост Абзал.
Все поддержали и, чокнувшись фужерами, пригубили шампанское.
Пузыри защекотали нос, и Таня чихнула.
– Будьте здоровы, – услышала она от старика.
– Она не больна, просто так на шампанское реагирует, – пояснила Аня.
– А вы нет?
– Я любой алкоголь хорошо переношу. Но люблю виски. А у сестры от него голова болит.
– То есть пьете вы, а голова болит у нее?
– Точно. – Аня сделала глоток и игриво спросила у Абзала: – Вы, надеюсь, останетесь с нами на съемочной площадке?
– Конечно.
– До самого конца?
– Вообще-то мы с дядей хотели пригласить вас на обед. Уже и столик во французском ресторане заказан.
– Чур, вы мой кавалер.
– Почту за честь, – улыбнулся Абзал.
Он был прекрасно воспитан, интеллигентен, умен, обладал безупречным вкусом в одежде. Эдакий английский денди, но с внешностью, которую трудно назвать аристократической. Абзал был высок, широк в кости, мускулист и волосат. Лицо его с грубыми чертами покрывали оспины, частично спрятанные под бородой. Те азиаты, которых Татьяна видела раньше, были изящными, гладкими, с тонкими щиколотками и красивыми кистями. Руки же Абзала походили на обезьяньи лапы – большие, покрытые шерстью. Именно они заворожили Аню. Она не скрывала от сестры своей страсти к мужчинам с грубыми волосатыми руками. Именно такие казались ей настоящими самцами.
– Танечка, а какое впечатление произвел на вас Адам, главный мужской персонаж моей повести? – обратился к ней Нурлан.
– Неоднозначное.
– Поясните?
– Вы создали очень убедительный образ, я живо представляла этого парня, но… Я ему не сочувствовала. Он нарушил гармонию сестринских отношений и сделал это намеренно. Он не любил ни ту, ни другую, он упивался властью над ними. Поэтому, когда одна из девушек его отравила, я подумала – и правильно сделала.
– Вы поступили бы так же?
– Нет. Я ни за что не причинила бы вреда живому существу.
– А вы, Анна?
– Если вам интересно, способна ли я на убийство, то скажу так – скорее да, чем нет. Мысленно я казнила не один десяток человек. И физическую силу к некоторым применяла, когда мы с сестрой обитали в Центре педиатрии. Но никто во мне не рождал такой ненависти, чтобы я решила замарать руки. Даже доктор Голдблюм, который ставил над нами эксперименты. Я не читала вашу повесть, но ознакомилась со сценарием Чаплина, и смею вас уверить, такое ничтожество, как главный герой, не может вызвать ни горячей любви, ни холодной ненависти…
– Я не согласна, – встряла Таня. – Герой подлец. В таких сначала влюбляются, потом начинают их ненавидеть.
– Он закомплексованный засранец, – подхватила Аня. – Девки – дуры, что в него втрескались.
– Видите, как по-разному вы воспринимаете героя, – заметил Нурлан. – Это говорит о том, что он получился живым и неоднозначным. Я к этому и стремился.
– А вы сами как к нему относитесь? – полюбопытствовала Таня.
– Узнаете, когда прочтете роман. Адам в нем главный герой.
– А вы умеете подогреть интерес к своему произведению, – с уважением протянула Аня и залпом выпила шампанское. Она не была пьяницей, но на грудь принимала довольно часто и не всегда могла вовремя остановиться. Головную боль после виски Таня выдумала, чтобы сестра не увлекалась. Но сегодня, как она поняла, Аню ничто не остановит.
Тут в кармане Нурлана зазвонил телефон. Старик достал его и, вытянув руку, глянул на экран.
– Это Эдуард Чаплин, – сообщил он, перед тем как ответить.
Говорил он недолго, меньше минуты. Таня поняла, что режиссер спрашивает, как скоро они приедут.
Так оно и было.
– Без нас не начинают съемку, – сообщил Нурлан. – А точнее, без вас, девочки.
– Долго еще ехать? – спросила Таня, которая сразу занервничала.
– Нет, мы рядом.
– А нам достанется по кусочку тарелочки? – встрепенулась Аня. Она выпила свое шампанское и протянула опустевший фужер Абзалу, желая, чтоб он его наполнил. – Я знаю, что ее разбивают перед началом съемок и раздают осколки членам съемочной группы.
– Вы обязательно их получите.
Аня радостно взвизгнула. А Татьяна стала еще мрачнее. Считалось, что посуда бьется к счастью, но она ее пугала. Нет ничего хорошего в осколках… Они острые… Они ранят.
Нет, посуда не бьется к счастью.
Глава 6
Женя сидел на катушке с проводами. На коленях его лежал блокнот, в руке был зажат карандаш. Он записывал свои стихи именно им. Ему нравилось тепло дерева. А еще грызть карандаш приятнее, чем ручку.
Сунув кончик в рот, Женя задумался. Та рифма, что шла, ему не нравилась. Но стихотворение должно быть дописано сейчас, пока не началась работа. Потом у Бородина не будет свободного времени, чтобы его закончить, а блокнот отдавать Кукусе этим вечером. Школьный приятель ознакомился с теми стихами, что поместились в предыдущем, они понравились ему, но он хотел, чтоб Женя написал еще хотя бы несколько.
– Завтра у меня встреча с моим издателем, – сообщил он, позвонив вчера. – Мы в десять встречаемся в «Мертвых поэтах». Думаю показать ему твои произведения, но того, что есть, мало.
– У меня больше сотни опубликованных в интернете стихов, – напомнил Бородин. – Можно их распечатать.