Пятизвездочный теремок

– Уважаемая госпожа Горкина, – постаралась спокойно говорить я, – мое имя Евлампия, друзья и члены семьи называют меня просто Лампа. Родная мать Кисы, к сожалению, скончалась. Девочка – дочь моего мужа, я ее удочерила. Киса верно объяснила: ее воспитывает Лампа. Не электрическая. Не керосиновая. Не газовая. Просто имя такое. Ваши занятия мой ребенок посещать не станет. До свидания.

– Ну… я не знала… – забубнила Валентина, – побоялась, что сумасшедшая на кого-нибудь накинется… Но раз она с головой дружит, я допускаю ее в кружок. Пусть завтра…

– Валентина, – перебила я Горкину, – Киса к вам больше не придет!

– Занятия бесплатные.

– Спасибо, нет.

– Стоимость обучения азам искусства включена в путевку.

– Спасибо. Нет, – повторила я.

– Ребенок должен посещать центр!

– По какой причине? – изумилась я.

– Вы должны научить девочку ценить деньги. Раз мать их потратила, нужно получить знания.

– Извините, мы хотим пообедать, – отрезала я, – вдвоем.

Валентина встала.

– Из-за таких, как вы, страдают другие постояльцы. Дети должны находиться на огороженной территории центра. Иначе они бегают, орут, мешают нормальным людям отдыхать. От шума и гама у всех мигрень начинается.

Я встала.

– Кисонька, поехали домой. Поедим где-нибудь в ресторане.

Девочка вскочила, мы пошли к двери.

– В люксе поселились, так на всех им, богачам, плевать! – крикнула нам в спину воспитательница. – Детей эгоистами растят. Поплачете, когда она вам стакан воды перед смертью не подаст. Да уж поздно будет слезы лить-то.

Глава 2

Не успели мы войти в номер, как Киса кинулась к холодильнику и вытащила оттуда бутылку минералки.

– Держи, Лампуша.

– Спасибо, пить не хочется, – удивилась я, не понимая, с чего вдруг Киса решила меня напоить.

– Я всегда дам тебе стакан воды, – затараторила девочка, – и вообще все отдам. Хочешь мой пазл из пяти тысяч кусков?

– Ужас! Мне такой ни за что не сложить, – испугалась я.

– Я тебе обязательно с картинкой помогу, – заверила Киса. – Лампа, ты же не умрешь?

Я обняла ее.

– Нет.

– Никогда?

Есть вопросы, на которые не стоит давать честный ответ.

– Буду жить вечно!

Киса ухмыльнулась.

– Правда, воспитательница дура?

– Не надо грубо говорить о людях, – остановила я ее.

– Дурака нельзя называть дураком? – уточнила малышка.

– Нет, – после короткой паузы ответила я, – лучше найти более вежливые слова.

– И как вести себя с Валентиной Марковной? – поинтересовалась Киса. – Что произнести, если хочешь сказать: «Тетя, вы дура»?

Я вздохнула.

– Лучше промолчать, проглотить фразу.

Кисуля постучала себя по груди кулачком:

– А если внутри прямо вулкан кипит! Почему она меня умственно отсталой назвала?

Я опять обняла малышку.

– Думаю, ей надо объяснить так: «К сожалению, Валентина Марковна, вы склонны к поспешным выводам, которые делаете, не имея достаточного количества информации о человеке». В этом случае нет ни злобы, ни раздражения, есть лишь констатация факта.

– Констатация факта? – заморгала Кисуля. – Это что?

Я пустилась в объяснения.

– Если свинью назвать свиньей, а козу – козой, это не оскорбление. Коза и есть коза, свинья есть свинья. А вот когда козу обзывают свиньей…

Я открыла бутылку и стала пить прямо из горлышка. Чем старше становится Киса, тем более сложные вопросы она задает.

– Поняла! – подпрыгнула девочка. – Стол – он стол. Дура – она дура. Назвать дуру дурой это не обида, а констатация факта. Точка! Я пошла складывать вещи.

Весело распевая, Кисуля умчалась.

Я выдохнула. Молодец, Лампа, медаль тебе на грудь и денежное вознаграждение в придачу. Отлично объяснила девочке что к чему. Дура – она дура, и если ей это сказать, то не будет обидно. Гениальный вывод. И ведь я сама Кисе так заявила.

На стене пискнул домофон.

– Кто там? – спросила я, глядя на экран.

– Лиза Королева, – ответила молодая женщина, – одна из владелиц санатория. Разрешите войти?

Я нажала на кнопку.

– Простите, пожалуйста, – произнесла Елизавета, входя в номер, – мы с мамой просто в шоке. Валентина Марковна наш новый сотрудник. До нее у нас служила Сонечка, дети ее обожали. Но девушка вышла замуж, уехала в Питер. Горкину мне рекомендовал приятель, и вот какой конфуз получился! Знаю, как она с вами поговорила. Пожалуйста, не прерывайте свой отдых.

Я молча слушала Королеву. Если честно, покидать санаторий мне совсем не хочется. Мужа спешно вызвал клиент, Макс улетел за границу. У Кисы сейчас каникулы, она совершенно свободна. Идея отдохнуть на свежем воздухе показалась мне удачной. Сразу после Нового года я начала подыскивать подходящее место, ничего особенного я не хотела. Искала заведение вблизи Москвы, где можно снять номер из нескольких комнат. Поскольку я сейчас занимаюсь поиском нового жилья для семьи, то намеревалась ездить в столицу, чтобы смотреть варианты. К сожалению, квартиры мечты пока не попалось. А к осени хочется переехать. Ареал поисков ограничен одним районом. Киса наконец-то пошла в хорошую школу, нельзя снова переводить девочку. Теперь понимаете, почему я решила найти отель, где есть хорошая программа для детей? Пока Кисуля будет лепить, танцевать, петь, плавать, за ней присмотрят, а я спокойно съезжу в столицу. Киса не из тех детей, которые каждую секунду готовы к подвигам. Но если она останется одна, я вся изнервничаюсь.

Открыв первый раз в поисковике список мест для отдыха в Подмосковье, я увидела массу сообщений и обрадовалась: проблем не будет, вон сколько красивых фото и заманчивых предложений.

Первым делом я обратила внимание на «Розовые закаты». На сайте пансионата указывалось: «Мы находимся на живописном лоне природы. Идеальное сочетание цена – обслуживание. Пятиразовое питание. Прекрасные номера». Я поехала по указанному адресу и увидела трехэтажное здание, похожее на школу, в которой некогда тосковала на уроках я, девочка Романова. Красную кирпичную постройку окружали чахлые деревья. Меж ними стоял столб с табличкой «Лес дружбы. Посажен воспитанниками детского сада «Неунывайка». Я уловила неприятный запах, огляделась и увидела, что неподалеку расположена помойка, над которой поднимался столб дыма. Вы здесь захотите отдыхать?

Другой пансионат хвастался тем, что он существует с конца девятнадцатого века, в нем прекрасно проводили время члены царской семьи, а после большевистского переворота там жили представители советской элиты. Я опять села за руль, прикатила по указанному адресу и заликовала. Огромный дом с белыми колоннами и впрямь располагался в сосновом бору, воздух был чудесный. Но когда я вошла внутрь… Нет, на сайте не солгали, ну разве что самую малость. Подредактировали дату основания здравницы. На фасаде были выложены мозаикой цифры «1925 г.», здание возвели в середине двадцатых годов прошлого века. И все в нем осталось таким, как в день открытия. Красные ковровые дорожки, бархатные шторы, дубовый паркет, натертый мастикой, фикусы в здоровенных кадках, скрипучие кровати, на которых возлежали стеганые ватные матрасы, огромные трехстворчатые гардеробы. Душевая в конце коридора. Правда, в номере находился индивидуальный туалет: в комнате за ширмой стоял биоунитаз. Я приехала к завтраку и ощутила приступ ностальгии. В столовой раздавали жидкую манную кашу, в центре которой желтела лужица растопленного сливочного масла. И обслуживающий персонал был под стать: семь тетушек в домашних тапках. И их совокупный возраст, на мой взгляд, составлял тысячу лет. Сотрудница, которая водила меня по углам и закоулкам богоугодного заведения, в какой-то момент предалась воспоминаниям:

– Помню, как у нас тут поправлял здоровье Павел Корчагин. Я тогда была старшей по этажу.

Зная, что этого человека не существовало в действительности, он плод фантазии писателя Николая Островского, главный герой книги «Как закалялась сталь», которую рекомендовал читать всем советским школьникам, я едва не рассмеялась. Но посмотрела на буйную «химию», которая стояла дыбом на голове сопровождающей, на черные ниточки ее бровей и поверила горничной. Она точно видела Павла Корчагина.